Влада Воронова - Пути предназначения
— Урод он или не урод, — сказала одна из операторш, — однако научил Хранителей включать Радужный Фонтан самостоятельно. Теперь во многих Башнях он каждый день разный и очень красивый. А под конец Хранители соединяют все свои Фонтаны вместе, и всё небо становится радужным. При прежних Открывателях такого не было. Они всю благодать захапывали только себе и плевать на всех остальных хотели. Этот же Открыватель, может, и урод, зато не сноб и не жадина.
Девушки помолчали. Оспаривать очевидное было бессмысленно.
Пискнул таймер стереовизора, сообщил, что «Сегодня 17 декабря 2131 года, 16 часов 40 минут местного времени» и включил экран.
Посвящена передача была строительству звездолётов, способных пролетать сквозь стены капсулы. Дискуссию вели солидные учёные и молодые инженеры. Открыватель присутствовал на дискуссии в качестве наблюдателя ареопага.
— Фу, действительно жуткий урод! — сморщили носики операторши.
Центральная камера задерживаться на Открывателе не стала, перешла на дискуссионщиков. Цалерис метнулся экрану, затеребил панель ручных настроек.
— Да покажи ты его, чёртова дребезжалка!
На экране появился Открыватель, голоса дискуссионщиков звучали за кадром.
Цалерис, пятясь, отступил от стереовизора, сел на пятки.
— Это действительно он… Пресвятой Лаоран, это Авдей.
Цалерис сцепил руки как на молитве, хвост дрожал.
— Авдей — Открыватель… Благодарю тебя, пресвятой, за милость твою…
Одна из операторш подошла к Цалерису, осторожно тронула за плечо.
— Ты его знаешь?
— Да, я знаю его, — тихо сказал Цалерис. И выкрикнул громко: — Это Авдей Северцев!
— Тебя с ним что-то связывает?
— Да. Смерть и жизнь.
Операторши переглянулись. У любого другого такие слова звучали бы выспренностью и фальшивой патетикой, но только не у офицера боевого спецподразделения. Если он говорит о связи через смерть и жизнь, значит всё так и есть.
Теперь на шрамы Открывателя операторши смотрели с сочувствием.
— Он тоже был офицером? — спросила одна.
— Нет. Он был музыкантом. Лучшим музыкантом Бенолии. Вторым был мой брат. — Цалерис улыбался. — У нас в Бенолии мало чего хорошего есть, но музыканты наши — лучшие в Иалумете. А мой брат и Авдей были лучшими в Бенолии.
Цалерис принялся куда-то звонить по мобильнику, а операторши с ужасом смотрели на искорёженную руку Авдея.
— Да ведь у него и личико было — загляденье! — сказала одна из операторш. — Это уже после его царговой кислотой превратили вот в такую рожу.
— За что?! — возмущённо охнула вторая.
— На красоту позавидовали, — ответил Цалерис, терзая телефон. — Да не та красота истинная, что на морде.
Абонент наконец-таки ответил.
— Включай стерео по семидесятому каналу! — велел ему Цалерис. — Да, я помню, что у тебя первое сольное выступление в Гарде. Но если я говорю, что это нужно увидеть немедленно, значит это действительно важно как сама жизнь! Ты ведь знаешь, Малг, — я такими вещами шутить не буду. Что? Малг, поверь мне, после этого твоё выступление будет вдесятеро успешнее. Включил? Да-да, совершенно верно, публичная научная дискуссия. Присутствует Открыватель. Согласен, это только для специалистов. Всё верно, для нормальных людей скука жуткая. Но ты не спеши выключать. Прежде поставь настройки… — Цалерис глянул на панель стереовизора и продиктовал цифры.
Вопль изумления и восторга, который прозвучал в трубке, услышали даже операторши. Цалерис потряс пальцем в ушной щели.
— Ну у тебя и глотка, — сказал он абоненту. — Малг, ты вокалом заняться не пробовал?
Судя по смущённому лицу Цалериса, Малг посоветовал ему помолчать и не мешать смотреть в не самых интеллигентных выражениях.
— Тише ты, тут дамы! — прошипел Цалерис.
Открыватель слушал дискуссионщиков с ангельским терпением, вежливо кивал и улыбался, когда к нему обращались с вопросом.
Однако надолго терпения не хватило.
Открыватель откуда-то из-за кресла вытянул костыли.
Цалерис сдавленно вскрикнул и уронил телефон.
Открыватель поднялся и проковылял на середину съёмочной площадки.
— Да это же прямой эфир! — ахнула одна из оперторш.
Цалерис вслух стал читать молитву, щедро перемежая её отборной бранью.
— Пресвятой Лаоран, создавший наш мир и воплотившийся в нём благим провозвестником Света, молю тебя, сохрани ты этого……. от слов опрометчивых, дай ему……., дабы успокоил он душу свою мятежную покоем твоим. Да защити ты его хотя бы один раз, за ногу твою пресвятость и об забор!
— Прошу прощения, сударыни и судари, — произнёс тем временем Открыватель, — но я не понимаю, зачем вы меня пригласили. В звездолётостроении я не смыслю ни уха, ни рыла и ничего полезного сказать не могу.
— Какой странный голос, — испуганно сказала оперторша. — Плеск горной реки и шорох броневой панели. Когда опускается броня, в пазах похожий хрип. Но всё же его голос звенит и сверкает как горный ручей.
— Хорошо, — продолжал Открыватель. — Давайте говорить о той области звездолётостроения, которая интересна и понятна мне. Благодарю за ваше любезное согласие сменить тему. И сразу же вопрос — зачем вы собираетесь лететь в Ойкумену?
— Ну… — над этим вопросом научные умы явно не задумывались. — Э-э-э…
— Ну хотя бы для того, — сказал один из молодых инженеров, — чтобы собственными глазами увидеть то, что доселе являлось лишь на небесных картинах.
— То есть переться за чёрт знает сколько парсеков, — ответил Открыватель, — угрохать кучу денег только на то, чтобы посмотреть на смазливенький пейзаж, которых и в Иалумете полным-полно?
— Ойкумена — наш истинный дом, — ответил одни из пожилых учёных.
— А сейчас вы в чужом доме приживальничаете?
Дедок попытался возмутиться, но Открыватель оборвал:
— Кому принадлежит Иалумет?
— Ну… — запнулся молодой инженер. — Это… Нам принадлежит! Иалуметцам.
— Интересно получается, — сказал Открыватель. — Иалумет принадлежит нам, но домом мы его не считаем. Что же он в таком случае?
— Осколок настоящего мира.
— Если Иалумет — всего лишь осколок мира, то кем тогда оказываемся мы — отходами от настоящих людей?
Операторши засмеялись.
— Лерик, твой Авдей всегда такой языкастый? — спросили они под возмущённый гвалт учёных дам и мужей.
— Бывало и хуже… — пробормотал Цалерис.
— Однако Открыватель прав, — сказала одна из операторш. — Что мы, вот так вот и припрёмся в Ойкумену бедными родственниками к обеду набиваться?
— Но сидеть же в Иалумете вечно! — возразили ей.
К тому же выводу пришли и дискуссионщики.
— Это равносильно тому, как если бы всю жизнь просидеть у себя в квартире, даже носа на улицу не высовывая.
— И вы решили сходить в гости, — сказал Открыватель. — Похвальное намерение. Особенно если есть надежда в гостях нажраться и напиться на халяву до полного озвездения.
Операторши захохотали.
— Вы оскорбляете нас! — возмутилась учёная дама. — Путешествие в Ойкумену станет контактом цивилизаций и взаимным обменом.
— И чем же вы собираетесь меняться? — спросил Открыватель. — Что конкретно вы предложите Ойкумене для обмена? Чем представите Иалумет?
— А что можете предложить вы кроме своего Фонтана?
— Я кмелгист.
— Что? — не поняло как научное, так и инженерное сообщество.
Открыватель извлёк из кармана какую-то стеклянно-металлическую раскорячку.
— Это кмелг, — сказал он. — Музыкальный инструмент, распространённый на одной из планет Иалумета, которая называется Лагинас. На других планетах тоже иногда играют на кмелге. Например, я.
— И вы что, собираетесь играть перед Ойкуменой на этом вашем кмелге? — ядовито спросили его.
— Да. — Открыватель поднял на своём правом костыле распорку из тонкой прочной проволоки, одним движением закрепил на ней кмелг. Прикоснулся к инструменту пальцами левой руки, и полилась мелодия. Лёгкая, как весенний ветерок. Чистая, как лесной родник. Ласковая, как материнские руки. Спокойная, как мирное небо.
Открыватель оборвал мелодию на полуфразе.
Убрал в карман кмелг. Опустил распорку.
— Эту сюиту написал иалумететец об Иалумете, — сказал Открыватель. — Звали иалуметца Шаннилур Одаланд. Называется сюита «Жемчужина космоса». Как по-вашему, можно её играть перед Ойкуменой?
Инженеры и учёные заёрзали.
— Вы прекрасный музыкант, — начал дедок, — и я с огромным удовольствием приду на ваш концерт, Открыватель, но предмет дискуссии всё же составляет совершенно другой вопрос.
— Нет, сударь, вопрос очень даже по предмету дискуссии. Прежде чем решать, на чём вы полетите в Ойкумену, надо решить, с чем вы туда полетите. Хороший гость без подарка не приходит. Иначе это не гость, а грабитель. Вы собираетесь прилететь в такую прекрасную и богатую Ойкумену и тут же запихать себе под зад все те поля, сады и дворцы, которые видели на небесных картинах. Но всё это строилось, сажалось и засевалось не для вас, а для самих ойкумнцев! Вы не имеете ни малейшего права требовать эти блага себе. Вы можете только попросить. И обязаны предложить что-то взамен. Так что вы отдадите Ойкумене в обмен на её хлеб, воду и воздух? Или вы придёте в Ойкумену, чтобы отобрать всё это силой? Как насильник и грабитель придёте?
