Журнал Млечный Путь № 2 (28), 2019 - Ольга Владимировна Бэйс
- А зачем мне нужна была эта уверенность? - спокойно возразил Кренкель, - он задал мне вопросы общего характера, которые мне может задать любой человек, не представляясь вовсе, или представившись с использованием псевдонима, например.
- Интересно тогда, почему вопросы задавали именно вам? И напрашивается любопытный вывод: похоже, нас наводили на какую-то постороннюю мысль, чтобы отвлечь от других, опасных для кого-то рассуждений, а, возможно, и фактов, - Эрик посмотрел на меня, ожидая, видимо, что я поддержу его точку зрения или даже продолжу размышления в этом направлении.
Собственно, он был абсолютно прав, я тоже чувствовала, что во всех последних событиях присутствует попытка манипулирования. Казалось, что кто-то пытается подсунуть нам свою версию, но делает это не умно, точнее, не продуманно, как бы, на ходу, в спешке. Возможно, сначала у замысла был понятный и четкий план, но потом у того, кто этот план придумал, что-то пошло не так, и он все перестраивал по обстоятельствам. Но эти самые обстоятельства от него не зависели.
Все эти мысли я высказала комиссару, но только после того, как удалился адвокат. Тем не менее, Кренкель предложил нам свою версию, которая странным образом перекликалась с тем, о чем подумалось мне. Он считал, что, если Ковальски был убит, то его убийство не планировалось заранее. И убийца не обязательно последним видел свою жертву.
- Мне тоже нечто подобное пришло в голову, - признался Эрик, - но я даже не представляю, кому и что могут дать такие игры. И, боюсь, нам придется более тщательно рассмотреть все, что, так или иначе, связано с клубом "147". Разумеется, не только то, что существует сейчас. У нашего сюжета вполне может быть своя история, уходящая в весьма отдаленное прошлое.
- Мне кажется, это очень занятная среда, и будет интересно с ней познакомиться поближе, - заметила я.
- Да, - согласился комиссар, но добавил, - однако, мы с вами, коллега, не журналисты и не болельщики даже. А тот, кого мы ищем, опасен, он - убийца.
- То есть, вы думаете, что букмекер - это не единственная его жертва? - с сомнением в голосе спросила я.
- Не знаю, - неуверенно ответил Эрик, - но, если для спасения собственной шкуры ему понадобится еще один труп, думаю, его это не остановит.
- Напрашивается очевидный вывод: нам надо бы поторопиться.
- Это всегда надо, - усмехнулся комиссар. - Нам необходим мотив.Понимание, кому и зачем нужна была смерть Ковальски, сразу изменит ситуацию, я это чувствую.
- Это так, - согласилась я, - но неужели вы подозреваете, что здесь было нечто особенное. Покойный был богат.
- Да, но его деньги достанутся, судя по всему, его дочери, которую у нас нет ни малейших поводов подозревать. Она не могла никак повлиять на судьбу Ковальски. И главное - она просто не знала о предполагаемом наследстве.
- Тут бы мне спросить вас, комиссар, уверены ли вы? - усмехнулась я, - но я тоже почему-то думаю, что Тамара Рубик ничего толком не знала. А уж повлиять на события...
- Но кто-то, тем не менее, попытался втянуть ее в это дело, - прервал меня Эрик, - надо бы разыскать эту ее бывшую одноклассницу.
- Если она не в бегах, - заметила я, - то это будет не так уж сложно.
- Но она не обязательно прячется от закона. - справедливо уточнил Эрик, - к тому же у ее проблем может оказаться своя причина, никак не связанная с Ковальски и его смертью.
Шейла
Но бывшая одноклассница Тамары неожиданно объявилась сама. Да, она пришла не к комиссару Катлеру и, тем более, не ко мне. Она обратилась в обычный полицейский участок,в Сент-Ривере. Оттуда и позвонили Эрику.
Судя по всему, девушка была очень напугана. Она нервно теребила в руках сумочку: то открывала, то закрывала ее. Взгляд серых глаз тревожно метался по углам комиссарского кабинета, словно там могла таиться какая-то угроза.
Мы дали ей время прийти в себя и успокоиться. Комиссар не возражал против моего участия в этой важной беседе, и сама свидетельница, очевидно, считала это вполне уместным, а, может, просто не заметила меня. Когда Эрик понял, что Шейла успокоиласьдостаточно, чтобы отвечать на вопросы, он спросил:
- Вы готовы дать правдивые показания?
- Да.
- Были вы знакомы с Саймоном Ковальски?
- Да
- Насколько хорошо вы его знали?
- Я собиралась выйти за него замуж, он мне это предлагал.
- Это вы его убили?
- Нет! - выкрикнула девушка, - я его не убивала!
Она пыталась сдержаться, но не смогла и зарыдала в голос, всхлипывая и не заботясь о том, как выглядит.
- Я должен был задать этот вопрос, - спокойно произнес комиссар, - но это вовсе не значит, что я вас обвиняю. Расскажите все, что знаете.
Произнося эти слова, Эрик открыл ящик стола, достал оттуда пачку бумажных салфеток и протянулнашей свидетельнице. Этот простой жест мгновенно изменил обстановку.
Шейла успокоилась, достала из сумочки пудреницу с зеркальцем на крышке и, действуя практически на автомате, за пару минут привела себя в более достойный вид. Она приступила к рассказу, который я передаю по памяти и только то, что имело отношение к расследованию. Ее рассказ оказался несколько путаным и слишком эмоциональным.
Она призналась, что пару лет назад вместе со своим приятелем организовала "невинный", по ее словам, но доходный, как оказалось, розыгрыш. Молодые люди решили зарабатывать деньги не совсем традиционным способом. Шейла, а она весьма хороша собой, знакомилась с состоятельными, но не юными холостыми мужчинами и доводила их до стадии влюбленности.
Мужчины делали ей предложение. Она выслушивала их признания и всячески демонстрировала свое отчаянье и сожаление.Она очень бы хотела ответить согласием, но, увы... у нее есть проблема. Было очень важно именно с этого драматического момента безукоризненно играть свою роль. Суть была проста до глупости, но, как правило, срабатывала, если жертва соответствовала замыслу.
Очень важно было, повествуя о своих трудностях, не переигрывать. Шейла научилась говорить о проблеме с легкой иронией, как бы намекая, что не ждет ни от кого ни помощи, ни даже понимания.
Она лишь сообщала, что недавно попыталась расторгнуть помолвку со своим бывшим женихом, к которому давно охладела. Но тот не согласился ее отпустить и через суд потребовал 5000 долларов. Это те деньги, которые она, по уже
