И никого не стало - Ника Варназова
Девушки переглянулись.
— Исчерпывающий ответ, — раздражённо фыркнула Белка.
— Отведёшь нас к нему? — с необычной для неё мягкостью попросила Диана. Она редко что-то у него просила, обычно только приказывала. «Мелкий, принеси то, мелкий, подай это»…
Но Гурий не мог себе позволить повестись на эту мягкость — она могла оказаться ловушкой.
— Нет, — он покачал головой. — Я вам не доверяю.
Повисло молчание. Он ожидал, что девчонки, особенно Белка, начнут его ругать и оскорблять, но те не произносили ни слова.
— Я пойду, — сказал Гурий, раздражённый неловкой тишиной.
Диана удержала его.
— Оставайся. Никто не будет искать тебя в нашей комнате. Уйдёшь утром, если так об этом мечтаешь.
Он недоверчиво посмотрел на девушку и промолчал, но возражать не стал — очень уж не хотелось возвращаться в сырость и темноту леса.
Глава 4
Утром Гурия разбудила громкая ругань. Виктор Иванович что-то с грохотом швырнул на пол, выкрикивая неразборчивые проклятия. Как ни странно, в ответ не раздалось укоров со стороны бабушки, и Гурий уже испугался, что брошенным чем-то и была Ева, но вскоре услышал и её голос, а затем скрип лестницы.
— Под кровать, живо! — шёпотом скомандовала Диана, толкая Гурия.
Тот поспешно заполз в эти горы пыли, склянок и прочего мусора, стараясь ничего не разбить и не напороться на что-то острое. Он едва успел спрятаться, когда старушка толкнула дверь.
— Что такое? — вскинулась на неё Белка. — Не могли выйти в лес поорать? Обязательно сотрясать весь дом своими воплями?
Ева спокойно дождалась, пока она замолчит.
— Плохо дело, девочки. К нам только что прибежала Даффи.
Гурий затаил дыхание, вслушиваясь в тихий голос старушки. Даффи была собакой Бакира, которую, в отличие от Мишки, обычно не посылали к другим с записками. Если её отправили, это значит, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и это даже не смерть члена группы. И уж точно не ответ на письмо Виктора — оно не могло так быстро дойти до них, ведь группа Бакира жила далеко даже для быстроногих псов.
— Над тайгой летают дроны, — произнесла старушка, присаживаясь на кровать. Её грубо сшитые из лосиной кожи ботинки на деревянной подошве находились прямо напротив глаз Гурия. Он заметил аккуратную заплатку на заднике, явно пришитую сегодня.
«И в такое время она ещё думает об обуви?!»
Ему захотелось пнуть Еву посильнее, чтобы выместить ярость. Его выводило из себя каждое её слово и движение; всё, сказанное ею, казалось издёвкой.
«Плохо дело? — шипел про себя Гурий. — Будто тебя это хоть каплю волнует, старая лживая стерва!»
— Где? — после некоторого молчания спросила Диана чуть охрипшим голосом.
— Пару штук видели над медвежьим ущельем.
— Это же далеко… — начала было Белка, но осеклась.
— Это для тебя далеко, — хмыкнула старушка. — А дрон оттуда до нас долетит меньше, чем за день. Уж не знаю, сколько нам осталось жить. Может, прямо завтра сюда придут зелёные… Да, недаром Людмила готовила переселение дальше на север… Как чувствовала…
Вновь повисла тишина. Гурий прикрыл рот рукой, боясь, как бы Ева не услышала его дыхание.
Сейчас он отчётливо понял, что Ян — единственный шанс на спасение. Рисковать ему фактически уже нечем, потому что на прячущихся в лесах людей вновь открыли охоту. Он сильно сомневался, что на этот раз они выживут. Может быть, группы Жанны и Георгия сумеют остаться незамеченными, но вот им четверым, учитывая, как близко от них остановились зелёные, почти на сто процентов пришёл конец. Едва ли спасётся и соседняя группа — не теперь, когда Людмилы больше нет.
«Кажется, она и вправду погибла», — подумал Гурий. Отчего-то он был уверен, что при ней зелёные не появились бы снова.
— И что теперь?
Голос Дианы звучал тихо, но спокойно. В нём не слышалось ни испуга, ни злости.
— Теперь всё, — коротко ответила старушка и поднялась, скрипнув кроватью.
Когда за ней закрылась дверь, Гурий выполз наружу и стряхнул с себя пыль. Белка шикнула на него — хлопки ладоней по одежде показались ей слишком громкими.
— Дроны, значит, — пробормотал Гурий. — Пара летающих железяк промелькнула — и все собрались помирать. Ну уж нет. Без меня.
Он подошёл к окну и осторожно выглянул, прикидывая, не увидят ли его Виктор Иванович с бабушкой Евой.
— Стой, мелкий, — Диана дёрнула его за край рубашки.
— Чего?
— Возьми нас с собой. Мы тоже уйдём.
Белка удивлённо посмотрела на неё, широко распахнув глаза, а потом перевела взгляд на свои бледные исхудавшие руки, сложенные на острых коленях в замок, но всё равно дрожащие даже в расслабленном состоянии, будто спрашивая своё тело — выдержит ли оно поход хотя бы куда-то дальше речки?
— Зачем это? — хмуро спросил Гурий, недовольным жестом выдёргивая рубашку из её пальцев.
— Не хочу умирать, — немного помолчав, ответила Диана.
Гурий скептически хмыкнул и отвернулся от неё.
— Не хочешь умирать — не закидывалась бы дурью.
Белка, судя по резкому движению, хотела обругать его со всей агрессией, однако Диана остановила её. Раздался скрип и шумный выдох — Белка обиженно откинулась на кровать.
— Так берёшь нас или нет?
— Нет. Я вам не доверяю. Сдадите Яна старикам.
— Ну и чёрт с тобой, — фыркнула девушка. — Катись давай.
— Вот и качусь.
Гурий ещё раз проверил ситуацию за окном и перекинул ногу через подоконник.
— Ружьё хоть возьми, — бросила Диана ему вслед.
— Оно же у Виктора?
— Дурила! Запасное сопри. Ещё не ушёл, а уже без нас и шага сделать не может!
— Сама дура! Знал я про запасное, — проворчал Гурий и, немного помолчав, неохотно спросил:
— А где оно?
Белка злобно ухмыльнулась, а Диана закатила глаза. Обеим явно хотелось закатить смачную оскорбительную лекцию и как следует пройтись по его умственным способностям, одну из тех, которые он слышал от них по семь раз на неделе. Однако то ли не желая ругаться перед расставанием, то ли опасаясь обратить на себя внимание стариков, они в кои веки-то раз обошлись нормальным ответом:
— В погребе, в том сундуке под шкафом.
— Ладно. Я пошёл.
— Иди.
Гурий скользнул в окно, спрыгнул на землю и поспешил к погребу, то и дело оглядываясь.
Под шкафом с припасами стоял грубо, но плотно сколоченный сундук, в который давно никто не заглядывал, судя по толстому слою пыли. Гурий с трудом снял крышку. Внутри были клочья сухого мха, защищающие от влаги. Разворошив их, он
