Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо
И Херб произносит:
– Я же говорил, что мне не нравится это вшивое шоу.
– Если бы ты это сказал до того, как развел свою мелкую философию, Херби, я бы тебя понял, – отвечает Смитти.
Он берет пустой стакан Херба и отправляется наполнить его. Тот сидит и думает о трудной судьбе рекламщика. Первое правило для человека, работающего в этом бизнесе: потребитель всегда прав. Правило второе: найди способ соблазнить всех, независимо от пола и возраста – и мир будет лежать у твоих ног. Херб смотрит на потухший глаз телевизора и понимает – этот парень почти нашел то, что для этого нужно.
– Нет, плохо мне. Настоящий плохо, – сказал Чарли Джонс.
Он понимал, что, хотя и говорит по-ледомски, но делает это как иностранец – обороты родного, английского языка самым причудливым образом вторгаются в его речь.
– Понимаю, – сказал Филос.
Он прошел в комнату и остановился возле одной из торчащих из пола грибовидных конструкций. Филос поменял наряд, и теперь предстал перед Чарли в одеянии, основу которого составляли оранжево-белые крылышки, поднимавшиеся над плечами на каких-то невидимых опорах и свободно трепыхавшиеся за спиной; помимо крылышек на Филосе был только двусмысленно миниатюрный шелковый «спорран» и легкие сандалии, в тон крылышкам. Остальные части его крепко сбитого тела оставались неприкрытыми.
– Можно присесть? – спросил он.
– Конечно, конечно, – проговорил Чарли. – Ты просто не понимаешь…
Филос насмешливо приподнял брови. Брови были густыми и казались вытянутыми в одну прямую линию, но когда он двигал ими, оказывалось, что они могут выглядеть как пушистые кромки пологой двускатной крыши.
– Ты же дома, – продолжил Чарли.
Ему вдруг показалось, что Филос, чтобы успокоить гостя, собирается взять его за руку, и Чарли напрягся. Но тот не стал этого делать, ограничившись тем, что вложил максимум сочувствия в голос.
– Ты тоже скоро будешь дома, не беспокойся.
Чарли поднял голову и внимательно посмотрел на Филоса. Тот выразился вполне однозначно, и тем не менее…
– Ты имеешь в виду, меня отправят назад?
– Я не могу ответить на этот вопрос. Сиес…
– Я задаю вопрос тебе, а не ему. Могут меня послать домой?
– Когда Сиес…
– Я буду иметь дело с Сиесом, когда придет время. Ответь мне ты: меня пошлют назад или нет?
– Могут, но…
– Что значит «но», черт возьми?
– Ты можешь и не захотеть.
– Но почему?
– Прошу тебя, – заговорил Филос, и крылышки за его спиной затрепетали, – не сердись. Прошу! Я знаю, у тебя есть неотложные вопросы, на которые ты хочешь получить ответ. Что делает их неотложными, так это то, что в твоей голове уже есть готовые ответы, и ты их хочешь услышать. Пока ты не получишь эти ответы, ты будешь злиться все больше и больше. Но некоторые из этих ответов, которые ты заранее сложил, не имеют ничего общего с реальностью. А некоторые вопросы… лучше не задавать.
– Это кто же так решит?
– Ты сам! Когда ты узнаешь нас получше, то согласишься со мной.
– Черта с два! Но давай, для начала, попробуем. Ты ответишь на мои вопросы?
– Конечно, если смогу.
И вновь Чарли ощутил, насколько отличается ледомский от английского. Сказав «если смогу», Филос одновременно дал понять – «если мне будет позволено». Хотя, может быть, он просто хотел сказать: «Если у меня будет достаточно информации»? Поразмышляв над этим пару мгновений, Чарли задал свой первый вопрос:
– Как далеко вперед вы ушли? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду? – вопросом на вопрос ответил Филос.
– Именно это и имею. Вы забрали меня из прошлого. Из какого времени, конкретно?
Филос совершенно искренне развел руками.
– Ты не знаешь? Или никто не знает?
– Если исходить из того, что говорит Сиес…
– Стоп! Ты прав, – воскликнул Чарли почти с отчаянием в голосе. – Некоторые вопросы должны дождаться своего часа – пока я не увижусь с Сиесом.
– Ты опять злишься.
– Нет! Я все еще злюсь.
– Послушай, – сказал Филос, наклонившись вперед. – Мы – новые люди. Мы – ледомцы. Ты должен это понять. И ты должен понять, что мы не можем исчислять время так, как это делали вы. Ваши месяцы, годы и прочие единицы исчисления не имеют к нам никакого отношения. Для нас это – пустой звук. И тебе не стоит думать об этом – ведь твой мир прекратил свое существование, и остался только наш.
Чарли побледнел.
– Ты сказал, что он прекратил существование?
Филос с печалью на лице пожал плечами:
– Мне кажется, ты догадывался…
– О чем я догадывался? – выпалил Чарли и вдруг, почти жалобно, проговорил:
– Но как? А я думал, что, может быть… кто-нибудь, совсем старый…
Удар, полученный Чарли, распался на множество ударов – лица Рут, Лоры, мамы замелькали перед его взором, медленно, одно за другим, погружаясь в темноту.
– Сиес же сказал тебе, что ты сможешь вернуться и вновь стать тем, кем ты был рожден, – проговорил Филос.
Некоторое время Чарли молча сидел, после чего обвел взглядом открывающиеся ему из окна виды Ледома.
– Правда?
В его голосе сквозили интонации ребенка, которому обещали невозможное.
– Но ты отправишься домой, – Филос покачал головой, – зная то, что ты узнаешь от нас.
– Ну и черт с ним! – воскликнул Чарли. – Главное – домой!
Но вдруг ужас, глубокий и ранее неведомый, охватил его, ворвался в его дыхание, биение его сердца. Знать о том, что наступит конец, знать, как и когда это произойдет! Быть единственным из всех, кто знает, что их мир погибнет – окончательно и бесповоротно! Лежать рядом с теплым телом Лоры и – знать это! Покупать в киоске любимую мамину газету, каждому слову которой она безоговорочно верит – и знать это! Проходить мимо церкви, видеть как новоиспеченная невеста в белых шелках счастливо улыбается, прижимаясь к своему избраннику под восторженный рев автомобильных рожков, и знать это!
И ледомцы собираются сообщить ему, когда и как рухнул его мир?
– Вот что я скажу, – проговорил Чарли хрипло. – Вы просто отправите меня назад, ни слова не сказав о том, когда и что произойдет с моим миром, хорошо?
– Торгуешься? – усмехнулся Филос. – Тогда тебе придется кое-что сделать и для нас.
– Чем же я могу торговаться? – спросил Чарли и сделал вид, что ищет на своем больничном халате карманы, чтобы вывернуть и показать, что они пусты. – Я ничего не могу предложить.
– Можешь, – покачал головой Филос. – Обещание. Ты дашь нам обещание и исполнишь его. И тогда получишь то, что хочешь.
– А это обещание выполнимо? – с сомнением спросил Чарли.
– Вполне! И вот в чем его суть: пообещай нам, что останешься нашим гостем, узнаешь нас поближе – нашу историю, обычаи, религию, а также постигнешь смысл нашего существования.
– Но это может занять целую вечность!
Филос покачал головой, в его темных глазах сверкнула искра смеха.
– Да не так уж и долго, – сказал он. – А когда ты узнаешь нас по-настоящему, мы тебе сообщим, и ты
