Александр Крафт - Оранжевый Треугольник
На следующий день мальчик пошел во двор. Он отчаянно боялся. Тренировки и злость остались во вчера, а сегодня он представлял уже в другом свете то, что собирался сделать. Боялся и все равно шел, так как понимал, что выбора у него нет. Или он, или они. Решить вопрос по-мирному не удастся, а значит, можно только так.
По закону подлости на этот раз хулиганов не было. В замешательстве Сим опустился на скамейку. Часы шли, а двор по-прежнему был пуст. Изредка проходили жильцы, некоторые здоровались. Сим чувствовал, как со временем исчезают и без того малые остатки его убежденности. А сможет ли он пустить в ход оружие? Ведь как только они заметят в его руке вилку, то сразу начнут драться по-настоящему. Как против ножа. Тогда у него вообще не будет ни одного шанса.
"Надо ударить внезапно, — решил Сим. — Самому подойти, заговорить и сразу же ударить. Только так может получиться. А куда бить? В живот?" Сим вспомнил, как прогибалась подушка от его удара, и представил, как вилка проникает в брюхо врага, задевая желудок, разрывая печень и калеча почки. "Это опасно. Лучше в ногу", — решил Сим.
Он просидел, размышляя, на скамейке до вечера. Отчаявшись рассчитаться с врагами сегодня, он встал и уныло побрел домой.
— Эй, сопляк! Бум? — раздался из подворотни надменный голос.
У Сима ноги стали ватными. Привычка. Он слишком долго боялся этих парней. Мальчик взял себя в руки и бодро направился к компании с заложенными за спину руками. Независимый вид и вилка, зажатая в правом кулаке.
— У меня к вам вопрос, — сказал он, быстро сокращая расстояние.
— Вопрос? — переспросил "розоволицый", который стоял на два шага впереди дружков.
— Ага, — подтвердил Сим, подойдя на расстояние удара. — Хочешь "Бум"?
Парень недоуменно посмотрел на обнаглевшего мальца. Потом его лицо исказила ухмылка, и он повернулся к товарищам. Смотря на его штаны, Сим вдруг понял, куда должен ударить.
— Вы тоже это слышали? — прошипел хулиган. — Мне кажется, за такие слова нужно его…
Договорить он не успел. Сим резко снизу вверх, как показывали в фильмах, ударил вилкой, пропоров парню джинсы. Свинцовая рука слушалась плохо. Медленно, как во сне, она появилась из-за спины, разворачивая оружие по направлению к цели. Потом стальные острия пошли на сближение с тканью джинсов. Сим недоумевал — парень уже давно должен был повернуться и парировать удар, да и движущаяся с такой скоростью вилка не пробьет материи. Еще немного, еще… Вот зубцы погружаются в ставшую вдруг податливой ткань штанов, брызжет кровь, и рука немеет от резкой остановки. Все. Время возобновило свой бег. Совершив непонятный прыжок вверх, обидчик спрыгнул с вилки, но подогнувшиеся ноги бросили его к ногам Сима.
Полицию вызвали соседи, когда раненый мальчишка стал верещать как поросенок, а двое других кинулись бежать. Через несколько минут из подъехавшей машины вышел инспектор и направился во двор, привычно расстегнув на всякий случай кобуру. На скамейке у подъезда, перекособочившись, сидел "пострадавший", зажимая рукой рану, из которой все еще сочилась кровь. Красные пятна покрывали половину скамейки. Видимо, мальчишка долго не мог сесть так, чтобы рана не болела. Странным оставался сам факт — он все же как-то мог сидеть. Неподалеку стоял "нарушитель". По его лицу можно было решить, что он — не совершивший преступление подросток, а киноактер в момент вручения "Оскара". Неподалеку стояло несколько пожилых женщин — нормальная картина любого двора.
Патрульный убедился, что истекающий кровью перестал истекать и в медицинской помощи уже не нуждается.
— А что, отправить ребенка в больницу никто не мог? — поинтересовался он у зрителей.
— Отправишь такого… — проворчала женщина в черной узкой юбке.
— Он грозился стекла побить, — пояснила другая. — Если бы не старый Ян с третьего этажа, даже полицию не вызвали бы…
— Не хочешь в больницу? — спросил полицейский, направив палец в сторону скамейки.
Пацан не ответил, но насупился и судорожно замотал головой.
— Понятно. С таким "ранением" лучше никому на глаза не показываться.
Женщины немного приблизились. Видимо, присутствие представителя закона придало им смелости.
— Отведите его домой, — сказал коп и, когда мальчика увели, обратился к Симу:
— Ну, рассказывай.
"Преступник" не стал просить себя дважды. Подробно, как на исповеди, он поведал свою историю, и повидавший за свою службу много разных преступников полицейский стал смеяться. Вначале он просто иногда улыбался, потом как-то по-детски хихикал, а под конец рассказа он уже смеялся вовсю.
— Значит, вилкой?
Мальчик кивнул и вынул из кармана свое оружие, на котором виднелись следы крови.
— Говоришь, долго издевались? А ты их вилкой. Ой, не могу. Ну ладно. Пойдем в участок. Протокол мы все-таки должны составить. А заодно и ты заявление напишешь. Про издевательства.
Он привычным жестом взял мальчика за брючный ремень сзади, но, подумав, убрал руку и просто направился к машине.
— А что мне будет? — поинтересовался Сим у открытой дверцы.
— Несовершеннолетний, оборона, — задумался инспектор, — ничего не будет. В школу сообщим. Чтобы твой учитель знал, что тебя дразнить нельзя. Он же за тебя отвечает. А то начнет тебя ругать, а ты его вилкой… в зад!!! Сколько служу, а такого еще не было!
Коп не мог взять себя в руки, и его речь прерывалась взрывами смеха.
— Ну что вы, я этого не сделаю.
— Да знаю, знаю. Порядок такой — протокол составить. Ну, садись, пробурчал коп и рванул машину с места.
После занятий Сим как обычно возвращался домой. Проходя по знакомым улицам, он вспоминал, как неделю назад, после драки, полицейский составлял протокол.
Оказавшись в участке, мальчик перестал чувствовать себя победителем. Он нарушил закон, и его ждет справедливое наказание. Но окружившие его копы, видимо, так не считали. Этот случай послужил разрядкой в напряженной работе всего участка. На Сима приходили смотреть, задавали вопросы и смеялись. Каждый пытался ободрить мальчишку, высказывал советы, как лучше поступать впредь. Один даже попробовал поставить руку Сима для правильного удара, но под взглядом лейтенанта смутился, извинился и исчез. Протокол уже давно составили, а заявление было написано. Развеселившимся полицейским пришлось наконец расстаться с "преступником" и заняться нудной рутиной. После возвращения домой мальчик долго не мог заснуть, но возбуждение от победы не приносило радости. Он помнил месяцы страха и понимал, что в другой ситуации он так же испугается. Смелый Сим — это просто случайность, а Сим настоящий это тот, что боялся выйти на улицу и плакал по ночам под подушкой.
Уже подходя к своему дому, Сим увидел в подворотне знакомую троицу. Подростки застыли от неожиданности. "Долговязый" нервно хихикнул, а у "красномордого" стала подрагивать сигарета в желтых от табака пальцах. Троица явно не знала, что делать. Получалось так, что они снова закрыли проход и должны были либо уступить дорогу, либо снова начать издевательства. По их лицам было заметно, что веселиться они не намерены, но и выглядеть трусами, отойдя, они не могут.
Сим сжал зубы и шагнул вперед. Стараясь показать свою уверенность, он демонстративно засунул руки в карманы. Это была последняя капля. Неверно истолковав его движение, троица рванула мимо него на улицу. Проход был узкий, и, пробегая мимо, "долговязый" не "вписался" в проем дверей. Отлетев, он больно толкнул Сима локтем, но сразу же последовал за дружками, не оборачиваясь, прошипев на прощанье слово "псих".
Мальчик опустился на ступеньку и перевел дух. Ноги подгибались и отказывались нести его домой. Это была легкая победа, но Сим все равно боялся. Боялся себя. Его трогать перестали, а прозвище "бум" сменила кличка "псих". Сима это устраивало. Теперь он жил нормальной жизнью, вот только ненависть, смешанная со страхом, осталась в нем, ожидая своего часа.
Память
Надсадно, мучаясь от своей проклятой доли и выражая недовольство, свойственное всем представителям его породы, орал будильник. За окном стоял солнечный день, и старое дерево напротив рассерженно швыряло в кого-то желтой листвой.
Привычно дав по голове разбуянившейся железяке, Сим открыл глаза. Голова болела жутко. "Не надо было так надираться в баре, — подумал он. Кристина, конечно, — сука, но он это переживет". Симу захотелось плакать. Все. Нет больше девушки, которую он любил, нет счастливого будущего… Ведь именно сегодня они должны были начать жить вместе. Где? У нее — хотела она, а ему было безразлично. Только бы вместе, только бы постоянно видеть, засыпая, милое лицо и, просыпаясь, встречать взгляд любимых лучистых глаз. "Хватит ныть", — оборвал он себя и, чтобы придать вес своим словам, заговорил вслух.
