Иван Андрощук - В лабиринтах Инфора
Северин сжал в кармане рукоятку пистолета и пошёл по лестнице. Произошло какое-то движение: краем глаза он увидел, что грифон справа от него встал на четыре лапы и вытянул голову. Адским пламенем блеснул рубиновый зрачок, раздался мощный орлиный клекот. Ему тотчас ответил второй грифон: он заклекотал, вскочил и расправил крылья. Оба зверя спрыгнули на лестницу: в миг, когда их лапы коснулись ступеней, земля задрожала.
Северин оглянулся – они шли за ним, гигантские орлиные клювы хищно приоткрыты, исполинские львиные лапы ступали почти неслышно, хотя были из камня, полураскрывшиеся крылья подрагивали на ходу. Северин ускорил шаг – но то, что заставило его сделать это, уже не было страхом. Он вышел на первую площадку между пролётами лестницы, и грифоны, с которыми он поравнялся, с победным клекотом очнулись от тысячелетнего каменного сна.
У Северина точно выросли крылья, он уже почти бежал вверх по ступеням, не чувствуя земли – точно не поднимался, а сбегал вниз. С каждым шагом он чувствовал себя уверенней, с каждым шагом в нём оставалось меньше Северина Басаврюка – его место заполняла сущность Пернатого Змея Питаи Зу-г-Ла, древнего Бога, которому поклонялись интуит, чаттаки и тольтеки. Вторая пара грифонов спрыгнула с парапета и присоединилась к первой; каменные звери, восседавшие наверху первого яруса храма, пришли в движение, послышались рёв, клекот, вой, рык, трёхглавый дракон на петушиных ногах приковылял к краю террасы и прыгнул, расправив крылья, за ним, издав ликующий рёв, взмыла в воздух грациозная сфинкс, потом грифон, за ним ещё, за грифонами – крылатый бык с бородатой человеческой головой. Химеры и другие чудовища, не имевшие крыльев, ринулись по лестницам, которые, подобно лучам, сходились у заслонённого колоннами входа в святилище. Грифоны, сфинксы, крылатые быки, драконы, птицы с головами зверей и звери с крыльями и головами птиц, весь этот каменный бестиарий опускался на лестницу за спиной Басаврюка и направлялся за ним: от поступи чудищ, самому хлипкому из которых Басаврюк едва достигал колена, дрожала земля. Но вот до колонн остался всего один пролёт, и за ними чётко обозначился арочный проём. Невыносимо яркий малиновый свет полыхнул в арке, колонны на несколько мгновений затянуло малиново клубящимся дымом, а когда дым начал рассеиваться, сквозь него проступили уже не колонны. Наверху лестницы, образовав живую стену, стояли великаны, облачённые в воинские доспехи. Они были столь огромны, что самое крупное из чудовищ, следовавших за Северином, едва достигало им пояса. Их тела до середины бёдер были защищены мерцающими кольчугами, каждый из них держал в руках вогнутый прямоугольный щит с шишаком посредине и длинный светящийся меч.
Северин остановился и обернулся назад – несметная каменная орда заполнила всю лестницу, до самого низа. Передние остановились в нерешительности, но Северин взглянул на их оскаленные, рычащие, клекочущие морды и лица и понял: они остановились не потому, что испугались горстки великанов, а только потому, что остановился он сам, Пернатый Змей Питаи Зу-г-Л, их повелитель. И Северин – это был уже не он, а Питаи Зу-г-Л – простёр вперёд руку и завопил:
– О-в-в-в-э-э-э… о-элгр-р-р-р-р!
Раздался ликующий рык, рёв и клёкот, захлопали каменные крылья, и несметная сила Зу-г-Ла разом ринулась на врага. Крылатый человекобык подошёл к Северину и лёг, Басаврюк взобрался на его загривок. Наверху уже кипело сражение. Великаны рубились ожесточенно и бесстрашно, их светящиеся мечи вонзались в камень как в податливую плоть – но слишком неравными были силы: на каждого воина сразу бросалось по несколько зверей – снизу, сверху, с боков; он каким-то чудом успевал отбиться – а поверженных монстров уже заменяли новые. Изрубленные звери кубарем катились вниз по лестнице, сбивали с ног наступавших, угрожали обернуться лавиной; Северин что-то крикнул на ухо могучему человекобыку под собой, и тот взмыл в воздух. Он снова обернулся к своему воинству и воскликнул:
– У-в-в-а-а-а… гва-й-йя-хьяр-р-р-р!
Снова раздался ликующий рёв и клекот, и неисчислимая стая крылатых чудовищ поднялась в воздух. С новой силой обрушились они на врага. В какой-то момент Северин обнаружил, что сжимает в руке пистолет: он прицелился в глаз великану, который прикрывал центр и сражался ожесточённей других. В адском рёве и грохоте выстрел был почти неслышен: однако по тому, как великан заревел, отбросил щит и схватился за глаз, Северин понял, что попал. На плечи подстреленному тотчас опустился могучий грифон и несколькими ударами каменного клюва расщепил ему череп: фонтанами хлынула кровь, воин испустил предсмертный вопль, зашатался, рухнул ниц и покатился вниз по ступеням. Его товарищи поспешно сомкнули ряд, однако к этой минуте подоспели химеры, махайродусы, гигантские медведи и другие чудовища, спускавшиеся со стен по боковым лестницам. Чудовищной лавиной они ударили в спину защитникам зиккурата, и великаны рухнули, как срубленные деревья; спустя ещё несколько мгновений все они были затоптаны насмерть каменной ордой.
Северин издал победный крик, и его тотчас подхватило всё его воинство: предводитель направил человекобыка в проём арки, излучающий всё тот же малиновый свет. Арка оказалась жерлом тоннеля, в котором царила малиновая полумгла. Тоннель был длинным и прямым, как труба: выход из него обозначился далеко впереди светлым пятнышком величиной в острие иголки. Северин поторопил человекобыка, и тот понёсся вскач по туманному жерлу, вскоре за спиной послышался топот остальных. Вновь задрожала земля: от ударов множества ног она пришла в такое движение, как будто они неслись не по каменной тверди, а по топкому болоту или по шатким мосткам. Этот дикий галоп переполнял Северина ощущением дикой, безмерной мощи – как будто сила, исторгаемая этими каменными исполинами, была его собственной человеческой силой. В сущности, так оно и было – пока над ними тяготело тысячелетнее заклятие, пока они были камнем, Питаи Зу-г-Л был их единственной живой плотью, единственным существом, через которое они могли чувствовать.
…Северин на своём скакуне вылетел из тоннеля, и перед ними открылось новое небо и новая земля далеко внизу, у подножия лестницы. Это небо было окрашено в малиновый цвет, в нём было даже солнце – но это было чужое солнце, оно было бледно-розовым и удлинённым, точно гандбольный мяч. И птицы, которые стремительными стаями проносились в этом небе, были чужими птицами, таких на Земле никто никогда не видел – они со свистом рассекали воздух, их крылья зловеще отсвечивали на солнце, точно были отлиты из металла. И земля внизу, мрачная, голая, затянутая дымами, с редкими зеркалами озёр из пузырящейся магмы, была такой же чужой человеческому глазу.
Лестница между тем вела дальше вверх – она оставляла внизу второй и третий уступы зиккурата и ныряла в арку четвёртого яруса, и была такой длинной, что там, где терялась в проёме арки, отсюда казалась не шире нитки, продетой в игольное ушко.
Северин потрепал человекобыка по каменной гриве, и скакун, не знающий устали, понёс его вперёд и вверх. Каменная толпа вырывалась из горла тоннеля и неслась за ними вслед.
Они уже проскакали полпути, когда внезапно упала тьма. Северин взглянул на солнце и не увидел его: всё небо в той стороне заслонили птицы. Они летели почти касаясь друг друга кончиками крыльев, в несколько слоёв, приближался нервный гул, напоминающий усиленный во много тысяч раз гул пчелинного роя. Северин обернулся и закричал:
– У-и-и-ий… йя-хья-хар-р-р! Хар-р-р!
Все, кто имел крылья, взмыли в воздух: спустя несколько мгновений продолжавшие скакать были защищены летящей каменной стеной.
Ещё через минуту стена задрожала под ударами. Эти птицы и вправду были железными: их могучие острые клювы вонзались в камень, как в масло, их удары были столь мощны, что поражали врага с первого раза. Точно тяжёлые бомбы, сыпались с неба тела грифонов, драконов и сфинкс: достигая земли, они легко, как яичную скорлупу, пробивали тонкую кору и выплёскивали фонтаны магмы. Лишь некоторым, самым ловким, удавалось выдерживать натиск железных обитателей второго неба: изловчившись, они увёртывались от страшных клювов и настигали птиц мощными ударами лап, но этих птиц было так много, что уже через несколько минут невиданного воздушного боя Северин понял: здесь не будет победы. Ожесточённо дралась рать Питаи Зу-г-Ла, но слишком неравными были силы. Когда до спасительной арки оставалось каких-нибудь полкилометра, железные птицы прорвали стену и ринулись на тех, кто был на лестнице.
Сразу несколько их атаковали Северина, сидевшего на шее человекобыка: они пикировали на него с открытыми клювами, явно намереваясь сожрать человека. От первой птицы Северин успел увернуться, едва не свалившись со своего скакуна, от второй его каким-то чудом спас смертельно раненый грифон, рухнув сверху прямо на голову железному чудищу, разверстый клюв которого был уже в полуметре от Северина. Третья птица опустилась на спину человекобыка, вонзив когти в то место, откуда росли крылья, высоко занесла голову для сокрушительного удара – но в этот самый миг человекобык влетел в арку, и голова пернатого чудища, не вписавшись в пролёт, отскочила от тела.
