Евгений Гаркушев - Авалон-2314
– Заказ втемную? – мрачно спросил Хонгр.
– Да, пришел от соратников из Европы. Не хотят светить своего человека, а враг требует срочного устранения.
– Кто такой? Промышленный магнат? Олигарх? Преступник?
– Все гораздо проще. Мелкая сошка, только что воскрешенный, как и ты.
– Зачем же его устранять?
– Нужно. Он меняет расклад не в нашу пользу.
– Стукач?
– Откуда я знаю? – раздраженно бросил Бад. – Я тебе говорю – заказ соратников. Компьютеры просчитали, что этот воскрешенный будет воздействовать на дело крайне негативно. Сечешь?
Хонгр помолчал, думая.
– А какой смысл его убирать? Ведь спустя несколько дней его воскресят вновь.
– Не нескольких – сорок дней им подождать придется. А за это время много воды утечет. Мир изменится, мировые линии скрутятся совсем по-другому. Да и вообще, европейцам виднее, а? И они платят.
– Не скажу, что ты меня убедил.
Хонгр постучал пальцами по коммуникатору, лицо его стало мрачным.
– Так что, берешься? – продолжал настаивать Бад. – Дело плевое. Главное, тебя не знает никто, и документы в порядке. Приедешь, выстрелишь, вернешься. Пара дней – и масса пользы. Счет пополнится неплохо…
– Нет. Не хочу.
– Не ожидал.
– Я революционер, а не убийца. Ответ окончательный.
– Понял, – раздраженно бросил Райман.
– И еще… Скажи, организация может дать мне денег на автомобиль? – поинтересовался Хонгр. – Надоело сидеть в этой берлоге безвылазно.
Бад хохотнул:
– Весь ты в этом, Хонгр. Работать отказываешься, свое требуешь. Подкинем деньжат, куда деваться. Купишь тачку, она пригодится организации.
– Спасибо.
– Ладно, пока.
– Пока. Не много мы наболтали? Все-таки телефон.
– Это не телефон, дружище. Давно уже не телефон. Проще выследить нас на земле, чем в Сети. Разве нет?
– Не знаю, – буркнул Хонгр. – Все зависит от того, кто и с кем говорит.
– Ты мне не доверяешь? – нахмурился Бад.
– Мы не в детском саду и не в скаутском лагере, – жестко ответил Хонгр. – Ты знаешь, на что подписался, и я знаю. Бороться с системой всегда тяжело. Система сминает.
– Но не нас! – Райман поднял вверх палец каким-то театральным жестом.
– Да. Нас не сломить, – девизом ответил Хонгр. – Пока, Бад. Держи меня в курсе дел.
– Обязательно.
* * *
Мобиль стремительно скользил по струне над рощами и теплицами. Встречных мобилей попадалось мало, и все больше грузовые, без стекол – квадратные металлические коробки. Обилие теплиц меня удивляло – ведь климат стал тропическим – до тех пор, пока я не получил справку о современном земледелии. Оказалось, что в теплице удобнее поддерживать нужную температуру и нужную влажность, распределять растения по высоте. Урожаи при правильном планировании не просто повышались – увеличивались в десять раз.
Пространство вокруг городов нужно экономить. Хотя Россия по-прежнему богата территориями, а транспортные расходы на струнном транспорте не слишком велики, стратегия развития сельского хозяйства и промышленности – интенсивная, а не экстенсивная. Вместо пшеничного поля или луковой плантации под открытым небом лучше высадить сосновую рощу. Атмосфере нужен кислород, людям – места для прогулок и временного уединения.
Теплицы и фермы, рощи и маленькие речушки – в реальности все выглядело так же, как и в компьютерных моделях. Зелень густая и буйная, насекомых мало. В открытое окно бюджетного мобиля с маломощным кондиционером и пластиковым салоном мухи не залетали. Под палящим солнцем было жарко, но я хотел вдыхать настоящий, а не кондиционированный воздух.
Мобиль я арендовал. Проблем с однодневной арендой не возникло, а домашний компьютер подсказал, что для дальней прогулки аренда будет удобнее и обойдется дешевле, чем использование такси. Сейчас оранжевая кабинка несла меня к озерцу возле деревни Киселево. Сохранилось ли оно? Окружено ли домами или теплицами? Или этот прелестный уголок дикой природы – пробив плодородный слой почвы, у берега высились скалы, отроги древнего Донецкого кряжа – остался нетронутым?
На информационной панели мобиля мигнул значок принятого сообщения. Я активировал послание и услышал бодрый голос Кирилла:
– Рад, что ты решил прогуляться, Даниил. Высылаю подборку песен твоей молодости. Надеюсь, угадал с предпочтениями, хотя полностью не уверен. Слушай на здоровье. Скоро увидимся.
Кирилл замолчал, а в мощных колонках мобиля раздался голос Цоя:
– Здравствуйте, девочки! Здравствуйте, мальчики…
Песня об алюминиевых огурцах, которую Кирилл уже цитировал в вирте, когда мы сидели в рыцарском замке и рассуждали о лунной колонии. Как давно я ее не слышал! Как давно она не звучала на Земле… Мысль была спонтанной и неверной. Почему не звучала? Сейчас возвращались к жизни люди с самыми разными вкусами. Да и сакраментальная фраза моей молодости «Цой жив» приобретала совершенно новый смысл. Может быть, он действительно уже жив, хотя и умер гораздо раньше меня? И поет «Алюминиевые огурцы» с современной аранжировкой, но прежним составом музыкантов?
Просто мороз по коже, если представить, какие перспективы открываются перед человечеством! Ведь воскресить можно не только Цоя. А Моцарт? Бетховен? Паганини? Великие и трагические таланты прошлого, которые скоро смогут очнуться от векового сна и вновь начать творить.
Подозрительно быстро я привык к факту своего воскрешения. Безоговорочно поверил в то, что воскресли или скоро воскреснут мои родственники. Чудесам, которые происходят с тобой, вообще удивляешься не так сильно. Но возможность воскрешения великих талантов прошлого потрясала воображение.
Вполне понятно, что программа «Авалон» во многом затевалась для того, чтобы воскресить Пушкина и Достоевского, Ньютона и Эйнштейна, Резерфорда и Менделеева. Какие возможности откроются перед ними сейчас! Какие перспективы откроются перед всеми нами!
Мобиль взобрался по струне на холм. Вдали блеснула синим излучина маленькой речки. На пригорке неподалеку сверкал золотой купол на белоснежном храме. Восьмиконечный крест на куполе, кресты на кладбище рядом с церковью…
– Переход на ручное управление, – сообщил я компьютерной системе управления мобилем. – Наземный режим.
Кабинка мобиля с некоторой долей грациозности соскочила на зеленый луг и медленно, переваливаясь с колеса на колесо, покатилась к храму. Дороги здесь не было – только пешеходные тропки, заросшие вездесущим спорышем и подорожником.
Площадка перед храмом пустовала. Мобиль, хрустя гравием, подкатился к дальнему концу ограды и замер. В траве стрекотали кузнечики, вокруг царило безлюдье. И все же церковь не выглядела заброшенной. Я сверился с календарем – понедельник, девятое октября. А ведь и не скажешь, что осень. Прежде узнать, какой сегодня день недели и какой месяц, мне в голову не пришло. Хватило того, что я знал год… Счастливые, как известно, часов не наблюдают. А кто счастливее вернувшихся из темных глубин небытия к жизни?
Я поднялся по низким ступенькам. Широкие ворота храма были прикрыты, но не заперты. Постояв несколько секунд, вошел внутрь. И здесь никого. Лампады перед иконостасом, несколько горок свечек на низеньком столике у входа. Сверху, над столиком, на белом листе распечатка цен на свечи: от копейки до десяти рублей.
Пахло в храме деревом и совсем немного – ладаном, чуть-чуть – старым, но чистым деревенским домом, еле заметно – известкой. Здесь было прохладнее, чем на улице, и очень тихо. Некоторые половицы поскрипывали под ногами.
Жаль, что в церкви совсем нет людей… Не с кем даже поговорить. Мне хотелось узнать, как вера в Бога и молитвы ему – простые, в тихом деревенском храме – соответствуют тем чудесам, что мы видим вокруг. Самой концепции воскресения. А ведь этот храм не исторический памятник. Его вообще не было на этом месте триста лет назад.
Я зажег свечи от лампады, поставил их перед иконами, перекрестился и вышел в притвор. Здесь, на входной двери, было прикреплено бумажное объявление: «Всех, кто хочет узнать больше о православии, приглашаем в Православную миссию в вирте, код прямого доступа 111777. Работает детская воскресная школа».
Надо будет зайти в церковь в виртуальном пространстве. А сейчас – дальше. После посещения пустого храма мне стало тоскливо и одиноко – впервые за все время после воскресения.
* * *
Завтракать Соловей и Ольга спустились в ресторанчик на первом этаже отеля. Постояльцев здесь оказалось немного, друг на друга они не обращали никакого внимания. Вернее, те, что были вместе, конечно, разговаривали друг с другом, но на новых посетителей никто и не посмотрел, что Диму слегка обидело – он привык, чтобы его узнавали. За границей, конечно, узнавали не всегда, но часто в отелях жили соотечественники, которые всегда были рады шумно поприветствовать звезду эстрады. Соловей всегда делал вид, что внимание ему надоело, но внутренне блаженствовал.
