Владимир Волев - Путь
С другой стороны, чувствовал он себя неплохо – голова не болела, да и ноги не были затекшими, как это часто бывает после долгого сна. Арсений попросту смотрел вверх, на облупленный, слегка желтоватый потолок, пока полностью не убедился, что это именно его потолок, его стены, его квартира, его реальность. Потом был беглый осмотр – здесь действительно стало чище, но не так идеально, как в его недавнем сне. К примеру, в самом дальнем углу до сих пор валялся невесть когда брошенный туда носок, который, по всей видимости, китаец трогать побрезговал. Из кухни, с вершины холодильника на него испытующим взглядом смотрел хорек и попутно грыз прутья клетки. Как только Арсений привстал с кровати, животное издало невнятный звук, который означал то ли приветствие, то ли укор в чем-то. Незамедлительно наш герой покормил своего питомца и погрузился в тяжкие размышления о своем положении. Учитель сказал, что следующий этап Пути настигнет его совсем скоро, так что выходить на работу не было никакого смысла, да и был ли смысл идти работать вообще с такой жизнью?
Заглянув в холодильник, Арсений понял, что все же стоит, ведь перед уходом старец не погнушался гостеприимством и плотно перекусил, добив последние запасы Путешественника.
– Тьфу! – выругался Арсений и заглянул в кошелек. Там картина была не намного лучше. Нужно было что-то делать, что-то предпринять здесь, чтобы не остаться без штанов, и за спасением планеты не потерять себя самого. Не остаться иссохшим анорексиком, лежащим в кровати, не в силах что-либо предпринять. Первым делом Арсений отправился на работу и, сославшись на болезнь, испросил небольшой отпуск в счет будущего, что обеспечило ему время и немного денег, затем на полученные средства он забил холодильник долго хранящимися продуктами и даже устроил генеральную уборку с чисткой клетки Бо, что далось с неимоверными усилиями. Все засияло, и сама жизнь показалась не такой безнадежной, даже хорек теперь не ворчал и не поглядывал злобно на Арсения из угла клетки, а лез ласкаться каждый раз, когда тот выпускал животное погулять.
Наш герой читал книги и даже купил себе доску, на которой решил помечать каждый из этапов Пути, и что он знает о Пути вообще, ведь, в любом случае, он был не первым и не последним Путешественником, которому выпала такая участь. Не сказать, что это было просто – каждый раз пытаться объяснить новому библиотекарю, что же тебе нужно, и когда, в конце концов, тебе приносили пыльную книгу, понимать, что в ней написано с гулькин нос, да и правды в написанном немного. Но с каждой прочитанной книгой на доске появлялись новые пометки и прямая, что раньше была слишком однозначной, теперь приобретала множество ответвлений, которые пока не были связаны друг с другом, а иногда даже противоречили здравому смыслу.
Так прошла неделя, полная открытий и умозаключений, и вот на исходе дня, лежа на кровати с маркером за ухом и ломая голову над следующим шагом, Арсений стал замечать, что что-то не так. Сначала он подумал, что это опять пресловутый сон, который был реальнее реальности, но потом он потрогал ковер и тот, к превеликому сожалению, не был нереально мягким. Затем появились звуки, которых он никогда не слышал ранее, и которые никак не могли родиться в этой реальности. Они влекли его за собой, звали, и наш герой даже попытался мысленно последовать за ними, но не смог пошевелить ни одной частью тела.
– Похоже началось! – только и успел подумать он, как ощущение кровати под ним исчезло, и он оказался словно подвешенным или парящим в невесомости. Потом пришло головокружение, но кружилась не сама голова, а все вокруг нее – это было великолепно и одновременно пугало. Улыбка расплылась по лицу Арсения. Это новый мир, он чувствовал его, и этот мир звал его. Потом кровать резко появилась вновь, но она была слишком мягкой, и зыбкой. Уже не будучи снова собой, Арсений стал тонуть в собственной кровати, и сладкая нега нахлынула на него, увлекая в далекие дали, а потом глаза безвольно закрылись.
***
У вас когда-нибудь было ощущение, что вы проснетесь совсем не в том месте, где должны были быть?
Признаться честно, последнее время меня это гложет постоянно, все будто не так, неправильно, словно внутри меня живет несколько человек. Раздвоение личности, если хотите, а этот песок, он повсюду. Проклятый песок. Кто мог придумать такую глупость, как возводить здания из песка? Нет, с одной стороны-то, оно конечно дешево, но вам не кажется, что минусов от такого строительства несомненно больше. Никто же не будет со мной спорить, что здания получаются крайне недолговечными и ломкими? Что больше двух этажей из песка не построишь, как ты его не укрепляй, и самое главное – песок источает очень много пыли. Этой пыли иногда так много, что поднимается пыльная буря, и людям приходится сидеть дома по нескольку дней.
А знаете, что во всем этом наиболее странно? Нет, вовсе не способ строительства, это-то, как раз, может быть оправдано в таких случаях, как недостаток других строительных материалов. Самое странное во всем этом то, что рассуждает на такую тему простой мальчик, которому осталось еще несколько часов до подъема.
Сам Арсений всегда знал, что отличается от других сверстников, по какой-то причине, которая была не ясна ему до конца. Он пытался рассказать о своих подозрениях родителям и друзьям, но все только отмахивались от него и его убеждений, говорили, что это подростковые шалости, не более, и что скоро все это пройдет. Внешне он вроде бы не отличался от всех остальных: обычный парень лет шестнадцати, в меру привлекателен и растрепан, как это бывает в таком возрасте, но одно отличало его от всех остальных. Он думал. Думал слишком много для своего возраста, и слишком о многом.
Ведь что нужно для счастья в шестнадцать лет? Да по сути ничего, чтобы друзья были рядом, и была какая-нибудь девушка, и неважно, что происходит вокруг. Не должно быть никакого дела до политики, а тем более до философии. Не должно возникать мыслей «Почему я здесь?» и о том, что с этим миром что-то не так. Тем не менее, Арсений не мог об этом не думать. Состояние подмены преследовало его, начиная с тринадцати лет, и в последнее время только усиливалось. Это стало его жизнью, частью его жизни. Как тот секрет, что хранят веками, и который может начисто все изменить. Он хранил это в себе.
Тем временем пришло время вставать, и не прошло и получаса, как все семейство ворвалось в комнату сына, чтобы поднять его с постели и отправиться в торговый центр. Как же Арсений ненавидел эти торговые центры – эти машины для вытягивания денег, которых и так не было, и не могло было быть в принципе, что также тяготило его. В этом мире человек был должен с самого рождения, и как это получалось, известно было разве что центральному хранилищу данных. Все городские агломерации собирались и разрастались около «машин кредитов», как в древние времена люди селились подле рек.
Люди брали кредиты – огромные очереди, тянущиеся к машинам кредитов, были ярким тому подтверждением. Новый квартал – новая кредит-машина, и новые очереди к ней. По сути, никто толком не знал, откуда они появляются, и кто их обслуживает. Эти машины просто возникали. Выглядели они как огромный гидрант посреди улицы, увенчанный мониторами, на которых можно было хорошо и удобно проверить свой счет, задолженность и допустимый лимит по взятию кредитов. Это было единственным сооружением не из песка во всем городе, и к нему из ниоткуда тянулись мириады проводов.
Арсений всегда хотел знать, куда эти провода тянутся, но, сколько не старался, не смог выследить их маршрута, так они были запутанны. Даже если проследить примерное направление до окраины города, то они уходили в никуда, в пустыню и терялись за горизонтом. Вообще, для мальчика всегда было загадкой, почему этот город был построен именно в пустыне, ведь есть множество других, гораздо более пригодных для проживания мест, где не приходилось бы платить такие баснословные суммы за добычу и подвоз питьевой воды, и обеспечение жизни. Наверное, если бы не эти два пункта, то у местных жителей и получилось бы расплатиться со своими долгами, но ведь вода нужна сейчас, да и без очистки воздуха и электричества тоже не прожить. Поэтому о том, чтобы уехать не могло быть и речи, ведь переехать в другое место можно было только отдав все долги, а таких были единицы. Да что там единицы, о расплатившихся с долгами ходили легенды, мол, что они автоматически становятся государственными служащими и попадают в управленческий аппарат тех самых кредит-машин, как наиболее одаренные.
Дело в том, что начиная с рождения, родители брали на тебя кредит за пребывание в роддоме и послеродовой палате, так как к их возрасту уже не могли позволить себе такие затраты. Кроме того, закон позволял брать кредит на нужды ребенка за счет самого новорожденного, а так как родители к тому времени уже по уши увязали в собственных долгах, другого выбора у них просто не было. Когда ребенок подрастал, то уже вынужден был не просто расплачиваться по своим прошлым долгам, но и брать новые, чтобы жить и усиленно работать, чтобы хоть как-то расплатиться. Потом у него появлялись семья, ребенок, и все повторялось снова и снова. Так жило не одно поколение и, похоже, люди уже успели позабыть, что жить можно как-то по-другому.
