Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова
- Какой у нее...
- Мгм.
«Деля последнее равенство на n, мы получаем для частот соотношение:
m/n = n(i)/n + n(j)/n + ...
Майкина мама (а следовательно, моя теща) позвала меня на кухню вертеть ручку мясорубки - у нее от этого «сердце заходится». А заодно немного поучила уму-разуму.
- То твоя аспирантура была, то Майкин техникум. Пора, пора! Совсем заучились. Пользуйтесь, пока мы с отцом живы-здоровы, тут же под рукой, за соседней стеной, можем вам помочь выращивать девочку...
- Девочку? - переспросил я настороженно.
- Ну да, конечно. А ты думал? И не косись очками своими большущими, я ведь не студент, не испугаюсь. Нам парень ни к чему! Требуется внучка. Где мои старшие? Ищи свищи, в Алма-Ате, в Омске. Нет, хватит с меня мальчишек выращивать, Это не себе, это для общества. А я как посмотрю на Любашу, когда она куклины носочки стирает...
Кругом стояли хозяйки, делали свое дело. Их спины выражали молчаливое одобрение.
Детей продавали в большом светлом зале с многочисленными гранеными колоннами, прилавками и закоулками, с высоким купольным прозрачным потолком на новейшего пластиката - видно было голубое небо, торопились по своим делам облака, а тени от облаков медленно проплывали по паркетному полу, по граненым колоннам, по прилавкам.
Полки до самого верха были загромождены коробками. Коробки стояли стоймя, в каждой - ребенок, затянутый поблескивающим целлофаном, с закрытыми глазами, с опущенными вдоль тела руками, поставленный в профиль, так что видна только его левая щечка, только левый висок. Тысячи коробок, тысячи детей, повернутых в профиль, таких похожих и таких разных... Каждая коробка была перетянута лентой, голубой (если мальчик) или розовой (если девочка), завязанной пышным бантом.
У всех прилавков толпились покупатели, кассы строчили без умолку, как пулеметы в жестоком бою, контролеры запаковывали коробки, обкручивали их шпагатом, клубки шпагата безостановочно вращались и таяли на глазах. Все время на автокарах и ручных тележках подвозили новые и новые штабеля коробок, в каждой - ребенок, голыш в коротенькой распашонке, видна его левая пухлая щечка с полоской тени от длинных ресниц, левое плечо, выглядывающее из-за пышного банта, левая опущенная рука с перетяжками, чуть согнутая в локте. Раздавались выкрики:
- Дайте артикул М-190-бис! Скорее, в пятую секцию...
- Рижских не надо, у нас еще есть.
- Девочки кончаются. Касса, девочек больше не выбивайте! Отпустим, которые с чеками, а потом...
Мы пришли вчетвером - я, Майка, теща и Майкин младший брат Гоша, десятиклассник.
Теща, в тяжелой шубе с каракулевым воротником, в пуховом платке, сразу скисла:
- Ой, сердце заходится...
Стала расстегиваться, обмахиваться газеткой.
- Как хотите, а я на воздух пойду... Подожду вас у выхода. Вы уж тут как-нибудь сами. Вон хвосты какие...
Майка стала ее урезонивать:
- Мама! Надо же выбрать как следует. Юра, он близорукий. А я сколько раз покупала чулки со спущенными петлями, помнишь? Не умею рассматривать, придираться. Купим какую-нибудь не такую девочку...
- Де-воч-ку? - Теща, очень красная, затертая и затиснутая в людском потоке, развернулась на 180 градусов, застопорив этот поток. - Кто выдумал девочку? Только мальчишку. Я к парням привыкла, умею с ними... У меня и рука как-то по ним прилажена. - Она легонько, но со знанием дела хлопнула Гошу по затылку. - И потом отец наотрез сказал: «Никаких девочек. От одной Майки такой дух одеколонный по всему дому, что задохнешься!» А уж раз отец сказал...
И она уплыла от нас на эскалаторе, отдуваясь, с откинутым на плечи пуховым платком, мотая клеенчатой хозяйственной сумкой.
Мы с Майкой переглянулись:
- М?
- Да-а...
- Пошли, - сказал Гоша решительно. - Сами справимся, подумаешь.
Мы стали к какому-то захудалому прилавку в дальнем конце зала - тут очередь была поменьше. «Я больше не отпускаю. Закрываюсь на обед!» закричала продавщица с дрожащими перламутровыми сережками. «Вы уж нам отпустите, а потом...» Коробки загромоздили весь узкий прилавок. «Вам мальчика? Сортность? Наименование модели? Смотрели нашу витрину у входа?» Она действовала и говорила необыкновенно быстро, эта энергичная продавщица. «Понимаю, что вы хотите. Размер 33, полнота 6. Могу предложить...» Подумать было некогда, события развивались скоропалительно. Меня охватило обычное интеллигентское смущение - неудобно морочить голову, человек работает, занят.
- Майка, ну давай этого... Толстый, здоровячок.
- Глаза зеленоватые. - Она озабоченно прикусила губу. - А мы ведь решили: голубые.
Продавщица оборотной стороной карандаша совершенно спокойно приподняла веко толстого малыша.
- Цвет морской воды. Очень берут. Многие специально спрашивают.
- И волосы... - Майка обводила глазами верхние полки. - Я хотела бы волосы совсем светлые, почти белые, ну, лунные. Знаете, как мед бывает старый, липовый. Деревенские такие волосики, ровные, блестящие... Вот как у этого, - она ткнула пальцем куда-то в угол. - Покажите нам этого. Именно такие волосы... Да, да! Только он у вас плохенький.
Ребеночек действительно был неважный. Бледноват, а потом уж чересчур курносый. Мне показалось, что он просто небрежно сделан. Рядом с роскошными, хорошо раскрашенными, цветущими детьми, которых нам показывали сначала, этот выглядел полинявшим.
Майка уперлась - она хочет только такие волосы. Льняные!
- Льняные кончились, - резко бросила продавщица, дрожа негодующими сережками и убирая коробки. Она, видно, очень торопилась обедать. - Вот только этот... Хотите - берите. Или становитесь к другому прилавку.
Становиться наново? Длиннющие очереди пересекали в разных направлениях обширный зал, шумя и волнуясь, жарко дыша распахнутыми шубами. Небо за высоким прозрачным куполом уже немного померкло, посерело, утратило свою пронзительную голубизну. Внизу ждала теща. Мне надо было сегодня просмотреть еще двадцать пять контрольных работ заочников...
- А он вроде посмеивается, - сказал Гоша, приглядываясь. - Хитрый пацан, по-моему. Подрастет, во дворе себя в обиду не даст.
- Ямочка! - наставительно произнесла продавщица.
Она дотронулась оборотной стороной карандаша до виска мальчика.
- Ямочка на виске - это редко бывает. - Действительно, там была какая-то вмятинка, небольшая ложбинка. - А когда он еще засмеется, вот увидите...
Ямочка решила дело. «Я за!» - крикнул Гоша, проникшись внезапной симпатией к невзрачному мальчику. «Ну, пусть», - бросила усталая Майка. «Выпишите», - сказал я веско, как полагается отцу
