Александр Розов - Чужая в чужом море
— Гм… — сказала Эстер. Идея объехать всю Океанию, зарабатывая на текущие расходы путем оказания секс–услуг (грубо говоря — проституцией) казалась ей не очень здравой.
— … До АЭС мы не пойдем. Там ничего интересного, — продолжала Юеле, — Лучше мы пройдем мимо школы резервистов, и там дальше мыс, а за ним три рифа. Они будут по дороге, если плыть на Темотулото, где наша лодка, чтобы мы не опоздали к обеду…
…
Поскольку к обеду они не опоздали, а Эстер очень высоко отозвалась о работе своего маленького гида, эта роль была отдана Юеле и на следующие дни…
— Мы едем на моту–Фунаота, там древний marae–roa, — объявила она на следующее утро, когда они вышли на берег.
— Мне кажется, это довольно далеко, — осторожно заметила Эстер. Она помнила карту, и знала, что Фунаота находится в дальнем северном углу лагуны, милях в 10 отсюда. При скромной скорости детского аквамобиля, это означало около 3 часов пути в один конец.
— Aita pe–a, — ответила девочка, — Мы сделаем умно! Я видела в дальномер: вон там (она махнула рукой на восток), сидит Ринго на своей растопырке и ничего не делает, потому что уже год, как закончил колледж, а теперь работает через день — два. Изображает, что учится в заочном университете, ага! У него как раз выходной, так что он нас отвезет.
Эстер, прикрывая глаза ладонью от низко стоящего солнца, посмотрела в указанную сторону. Примерно в полумиле от них на воде стоял небольшой катамаран.
— А если у этого Ринго другие планы? – поинтересовалась она.
— Глупости, — авторитетно отрезала девочка, — Сейчас мы к нему подплывем, и скажем: «Хэй, Ринго, ты, конечно, отвезешь жену дяди Наллэ на marae–roa!». Пусть он только попробует отказаться!… Эстер, а ты опять поплывешь в майке и шортах?
— Нет, сегодня я буду умнее, — ответила американка и пошла переодеваться в купальник «бикини» (относительно скромный, а по океанийским понятиям, просто пуританский).
Когда примерно через полчаса они доплыли до катамарана, Эстер ограничилась только приветствием типа «доброе утро» (ia ora ipo), а Юеле, с ходу, вступила в короткие, но эмоциональные переговоры (итог которых был явно предопределен заранее). Слушать формальную перепалку на молодежном сленге (mix utafoa+lifra) не было ни малейшего смысла, и Эстер потратила следующую пару минут на то, чтобы рассмотреть и самого Ринго, и его «растопырку». Парень был типичный melano, старшего тинэйджерского возраста: среднего роста, худощавый, гибкий, с почти совершенно черной кожей. На выразительном, подвижном лице резко выделялись яркие сине–зеленые глаза, а волосы были темные, но чуть рыжеватые (признак наличия какой–то доли ирландской крови). Одет он был в пронзительно–лимонные шорты с множеством нашитых карманов. Его «растопырка» оказалась гибридом из двух пластиковых поплавков на трубчатой раме, приделанного сзади авиа–пропеллера, и надувной лодки поставленной на раму сверху. Эстер подумала, что будь вместо поплавков лыжи, это бы называлось аэросанями.
Переговоры успешно завершились. Ринго наклонился и вытащил Юеле из воды, просто подняв за подмышки, и посадил в лодку, по дороге наподдав по попе (в ответ, конечно, визг и пара нецензурных словечек). Затем парень протянул руку американке.
— Садись, auhine Ester… – и добавил, — Это не ребенок, а горе какое–то.
— Я не горе, я счастье! – обиженно пискнула Юеле.
— Охренеть от такого счастья, — буркнул Ринго и что–то ткнул на пульте управления.
«Растопырка» загудела, как очень подержанный пылесос и с неожиданной легкостью помчалась по лагуне, подпрыгивая на слабой волне.
— Ты сам сделал такую лодку? – спросила Эстер.
— Нет, это мы втроем: мой старший брат, его подружка и я. Подружка уехала на Самоа, теперь у нее там агро–бизнес, семья, все дела. Брат взял хороший контракт в Кирибати, теперь он мастер на верфи в Баирики. Получается, что лодка моя. Хорошая штука, ага?
— Да, — согласилась она, — И быстрая, как я заметила.
— 30 узлов по гладкой воде — уточнил парень, — А вы долго будете на Фунаота?
— Часа два, — ответила Юеле, — Должна же я все показать тете Эстер!
— ОК, — сказал он и, левой рукой держа штурвал, правой вынул мобайл, — Тогда я call–up моей hoahine. Типа, чтобы она двигалась с Лафанга не сюда, а на Фунаота.
Эстер дождалась, пока он поговорит, и сказала:
— Извини, я, кажется, нарушила планы тебе и твоей девушке.
— Ничего ты не нарушила, — возразил Ринго, — Велика важность, поныряем за каменным окунем послезавтра, а сегодня поедем на Улаелае.
— Не устанете за два часа? – ехидно спросила Юеле.
— Много ты понимаешь, малявка, — ответил он, слегка щелкнув ее по носу.
— Ух! – фыркнула она, — E nui oe te katu i–ma avae.
— Ну, до чего нахальный ребенок, — сообщил он, обращаясь к Эстер.
— А что она сказала?
— Прикололась. Типа: а ты такой большой, что у тебя хер выше Луны.
— А ты ябеда, — гордо сказала девочка и, ткнув пальцем прямо по курсу, добавила, — Вот, уже видно Фунаота. Marae–roa на самом верху холма. А холм насыпал сам Мауна Оро, когда шел с восхода на закат, 6000 миль от Рапа–Нуи до Палау. Видишь: холм нарочно вытянут так, чтобы показывать правым краем на Рапа–Нуи, а левым — на Палау. Вот!
…
Честно говоря, ориентация миниатюрного овального островка совершенно не убедила Эстер в его древности. Тем более, что небольшой каменный дольмен на вершине был явным «новоделом», а две огромные каменные головы по бокам (одна – вытянутая, а другая – круглая) были поставлены не так давно. Что касается четырех каменные фигур (двух женских и двух — мужских), установленных на углах каменной плиты – крыши дольмена, то они, очевидно, были вырезаны из базальта по современной технологии, каким–то высокотемпературным инструментом. Ринго, без тени смущения, сообщил
— В XIX веке британские оффи–пуритане все здесь разрушили. После революции это реконструировали по записям tahuna, колдунов. Камни для дольмена привезены сюда с Хива–Оа, длинная голова «moai» — с Рапа–Нуи, а круглая, ольмекская — из Гватемалы. А вообще, внутри дольмена, типа, музей, там все in detail. Посмотри, интересно.
— И насколько, по–твоему, достоверна эта реконструкция? – спросила Эстер, задумчиво глядя снизу вверх, с берега на дольмен.
— По–моему, не совсем, — сказал он, — Только это не главное. Знаешь, я думаю, если бы Мауна–Оро вернулся, он бы одобрил. Главное: мы помним и его, и его спутников, и его законы. И с пуританами, которых мы победили, мы все сделали по его законам.
Американка поняла, что ей совсем не хочется знать, как поступили с пуританами, и она перевела разговор на другую тему – благо, повод нашелся сам собой.
— А это, случайно, не твоя девушка? – спросила она, показав рукой на юго–восток. С той стороны, шустро прыгая по волнам, приближался миниатюрный аквабайк фиалкового цвета. Им управляла хрупкая смуглая девушка с прямыми пепельными волосами.
— Ага–ага! — воскликнула Юеле, — Это Екико на морском ослике. Классно рулит!
— Игрушка называется «Eey», ее делают на Токелау, — сообщил Ронго, — Мы ее купили в KIT–наборе, так почти втрое дешевле. Собрали по инструкции – работает…
— А называется в честь ослика Eeyore из сказки про медвежонка Винни–Пуха, — встряла девочка, — По этой сказке я учила английский. Почти сама. С дедушкой Ематуа. А уже потом я прочла Алису в стране чудес, и в зазеркалье. Тоже сама. С кузиной Хиинэ.
Наверное, Юеле похвасталась бы еще какими–нибудь успехами в английском, но тут в компанию, подобно маленькому урагану, ворвалась Екико.
— Ага, малявка! – воскликнула она, хватая девочку на руки, — Вот ты и попалась! Я так и знала, что без тебя не обошлось! Сейчас я тебе устрою парад жонглеров!
Екико, с неожиданной для своей комплекции силой, подбросила девочку в воздух.
— Ай–ай, — крикнула та, — Прекрати! Я тебе не кукла…
… И снова взлетела вверх.
— Ай! Прекрати, засранка! Тискай своего Ринго!
… И еще один полет.
— Ай! Я пожалуюсь твоей маме!
Подружка Ринго поставила девочку на ноги и слегка ткнула пальцем в живот.
— Вот так, да? Как что — сразу жаловаться? Разве так поступают настоящие канаки?
— Я не буду. Это я пошутила.
— ОК, — сказала Екико, — Так кого мне надо тискать? Ага, вот кого!…
Она мгновенно развернулась и повисла на Ринго, обхватив его руками и ногами.
— Классно! Вот так и буду висеть! Признавайся, я самая красивая женщина на свете?
— Нет! Ты еще красивее!
— Iri! Я так и знала!
Спрыгнув со своего приятеля, она развернулась к американке.
— Aloha! Hola! Hi! Ты – Ester te–fare–Shuang. Правильно?
— Если в общих чертах, то верно, — ответила та, рассматривая свою собеседницу.
Из одежды на Екико присутствовали только эластичные шортики, и рассматривать не составляло проблемы. Она была, видимо, года на три моложе Ронго, и относилась к совершенно другой расе. Эстер не сразу поняла, к какой, из–за плотного, коричневого загара девушки. Она никогда ранее не видела этнических японок, загоревших до такой степени. Екико, вне всяких сомнений была японкой — с характерным телосложением, чертами лица и разрезом глаз. Волосы гораздо светлее, чем обычно у японок. Вероятно, они просто выгорели на ослепительном океанийском солнце…
