Андрей Ходов - Игра на выживание
Название видимо менять не будут, оставят как дань традициям. Товарищ Сталин даже его предложение о переименовании наркоматов в министерства благополучно похерил. И еще проворчал тогда, на одной из встреч, мол, как только в министерства переименовали, так сразу их работники видимо позабыли, чьим именем они туда поставлены.
Вычистив оружие на специальном столе, Николай Иванович сунул его в кобуру. Завтра ему предстояла очередная командировка.
Собирая барахло в дорожный чемоданчик, инженер параллельно слушал по радио очередную "Беседу со Сталиным".
— Идеологическая война сложна тем, — разъяснял отставной вождь, — что в ней трудно отличить своих от чужих. В обычной войне все ясно и понятно. Враг расположен за бруствером твоего окопа, он одет в чужую форму и говорит на чужом языке. Или когда недружелюбные нам государства вещают по радио для советских граждан. Ведь совершенно ясно, что немалые деньги тратятся вовсе не на то, чтобы сообщить нашему народу правду. Это просто элемент идеологической войны. Мы, кстати, не уподобляемся нашим идеологическим противникам, и не глушим эти передачи, как они глушат наши. Хотя чисто технически сделать это довольно просто. Советский Союз доверяет своему народу и рассчитывает на его здравомыслие.
Сложность же в том, что в идеологической войне противник может иметь в кармане советский паспорт, а зачастую даже и партийный билет. А может он и не противник вовсе, а просто добросовестно заблуждающийся товарищ, льющий, тем не менее, воду на мельницу настоящих врагов.
Спрашиваете, как их тогда различать? По конкретным действиям! Метод проверенный, так всегда отличали своих от чужаков. В старое время ведь как было: зашел человек в избу, не перекрестился на иконы в красном углу и его сразу взяли на заметку. В каждом обществе есть определенные традиции, которые членам этого общества следует выполнять, чтобы не стать изгоями. В нашем социалистическом обществе такие традиции тоже имеются.
Есть простые случаи, когда чуждость человека ясна всем. Например, началась война, часть граждан осаждает военкоматы, требуя, чтобы их отправили добровольцами на фронт. Часть честно ждет повестки, чтобы выполнить свой долг, если от них этого потребуют. А кто-то, получив повестку, бежит в деревню к бабке и потом чуть не десять лет прячется у нее в погребе от мобилизации.
В студии раздались смешки, вперемешку с возмущенными возгласами. Историю погребного сидельца, заросшего диким волосом, полностью утратившего человеческий вид и выползшего на свет божий только с голодухи после смерти бабули, растиражировали все советские газеты.
— Кто-то, — продолжил Сталин, — после налета вражеских бомбардировщиков бежит спасать людей и народное имущество, а кто-то в это же самое время мародерствует, грабя разрушенный магазин или квартиры граждан. Кто-то просто шарит по карманам в трамваях, или снимает с женщин шубы в темных подворотнях. Это, как я уже говорил, простые случаи, к тому же попадающие под действие нашего законодательства.
— А какие случаи следует считать сложными? — задала вопрос радиоведущая…
— У нас свободная страна, — веско сказал Сталин. — Не в том смысле, что наши граждане вольны делать все, что им заблагорассудится, это была бы уже анархия. А в том смысле, что вне поля действия наших законов, а они по мировым стандартам весьма немногочисленны, остается огромный пласт ситуаций, где человек волен принимать самостоятельные решения и предпринимать самостоятельные действия. А, следовательно, оценивать эти действия конкретного человека должно не государство, а окружающие данного человека люди. А государство в определенных случаях может только учитывать данные оценки.
Например, в нашей стране есть хорошая традиция проведения коммунистических субботников. Участие в них, как известно, дело добровольное, а вовсе не "рабская принудительная работа на тиранию под дулом автомата", как частенько пишут в зарубежных газетах и говорят в их радиопередачах. Скажу вам откровенно: значимого экономического эффекта для страны эти субботники не дают. Но, тем не менее, они регулярно проводятся. Проводятся как дань традиции и еще, как говорили бойцы на фронте, в целях "проверки на вшивость". Еще пример — взносы в ДОСААФ. Реально эти деньги — капля в море от тех средств, которые страна тратит на вооруженные силы, допризывную подготовку, аэроклубы и прочее. Но эти взносы собираются, собираются опять таки в целях "проверки на вшивость". Всем известно, что за неучастие в очередном субботнике или неуплату взносов в ДОСААФ никого не посадят в тюрьму и даже премии не лишат. Но окружающие могут и должны поставить себе в памяти галочку. Ведь это означает, что человек ставит собственные интересы выше интересов общества. Конечно, по одному факту выводов делать не следует, мало ли какие у человека были обстоятельства. Но подобных "проверок на вшивость" в нашем обществе много и чужак в итоге неизбежно себя выдаст, выдаст своим поведением, несовместимым с действующими у нас в стране моральными нормами.
Шум и выкрики в студии, и веселый голос Сталина: — Нет, в органы о подобных случаях сообщать не следует, это вне их компетенции. Наши органы действуют в рамках закона, а закон вышеупомянутые нарушения моральных норм проступком не считает. И считать не будет, поскольку в нашей свободной стране действует свобода совести. А совесть — вещь тонкая. Нельзя юридически обязать человека ее иметь. Как нельзя обязать его лезть в холодную воду, спасая провалившегося под лед ребенка, или уступать старикам место в трамвае. Это вопрос личного выбора. Государство может вмешиваться только там, где оно может вмешиваться.
Например, одним из основных принципов, на которых стоит наше государство, является отсутствие грабительской эксплуатации человека человеком. Эта норма социализма, реально построенного у нас. Поэтому она отражена в нашей Конституции, поэтому она защищена нашими законами. Эта защита необходима. Стоит только предаться благодушию, стоит только прекратить борьбу, как кто-то сразу попытается влезть тебе на шею.
Но вот требования ставить интересы общества выше своих собственных интересов, в нашей Конституции и законах нет. Потому что это моральная норма другого общества, коммунистического, к которому мы только еще стремимся. И мы не можем закрепить ее законодательно, поскольку число людей придерживающихся на этот счет иного мнения пока слишком велико. Печальный факт. Фронтовики знают, что подразделение, где каждый заботится только о сохранности собственной шкуры, обычно позорно гибнет в полном составе. А вот подразделение, где каждый боец готов пожертвовать собственной жизнью ради товарищей, обычно побеждает, причем с малыми потерями. То есть, если удастся добиться того, чтобы подавляющая часть людей приняла данную моральную норму, мы станем совершенно непобедимы. Причем как в военном плане, так и в экономическом. Но до этого, к сожалению, еще достаточно далеко. Именно здесь проходит основной фронт идеологической войны. И вести идеологическую войну на этом фронте должно не столько государство, сколько сами граждане. Коммунисты, разумеется, должны находиться в первых рядах и показывать всем пример. Борьба будет очень тяжелой, ибо весьма непросто преодолеть животное себялюбие, особенно в себе самом. И всегда будут находиться люди, которым это окажется не под силу. Которые будут пытаться только брать от общества, ничего не отдавая ему взамен. Да еще считать себя умнее других. Мол, моральные нормы — это только для дураков, для мелких ничтожных людишек, не умеющих жить своим умом. А у нас, мол, своя голова на плечах имеется, а поэтому мораль и закон для нас не писаны. Такие деятели не пойдут в атаку вместе со всеми, а постараются нырнуть в ближайший овраг и сбежать в тыл. Такие не будут честно платить налоги в своих кооперативах, а постараются обмануть государство. Наша задача состоит в том, чтобы разубедить подобных "умников" в рациональности подобных действий. Чтобы не успели они обрадоваться полученной личной выгоде, как им сразу повстречался на жизненном пути трибунал с расстрельным взводом или финансовый инспектор с тюремной камерой. Но это, как я уже говорил, задача государства.
А как быть с теми, которые лезут без очереди к раздаче в столовой? Как быть с теми, которые зажимают хороших работников и норовят пристроить на "хлебные" должности собственных нечистоплотных в делах родственников? Как быть с тем, кто, напялив на себя дорогую заграничную вещь, смотрит на окружающих свысока, пыжась так, как будто лично ее изготовил? Как быть с теми, кто нарушает нормы коммунистической морали, оставаясь при этом вне зоны действия наших законов? Объяснить таким людям, как они неправы, должны окружающие. Эти окружающие должны позаботиться о том, чтобы никто не смог получить выгоду из своих неэтичных действий. Точнее, чтобы издержки от неприятия обществом нарушения принципов морали, в итоге превысили эту выгоду.
