Ирина Крупеникова - Застава
Вопрос прозвучал риторически, но Оля невольно посмотрела вокруг. В жарком мареве, поднимавшемся над асфальтом, привиделся человеческий контур.
— Ой, Лис!
Он моментально обернулся на её взгляд. По набережной гуляли празднично одетые горожане.
— Показалось, — Оля смущённо опустила глаза. — У вас дома я хорошо различала информационные сгустки. Даже Павла Симеоновича со второго раза, но увидала. А здесь всё какое-то… размазанное.
— Вернёмся домой? — Лис ухватился за перспективу спокойного времяпровождения в обществе старших братьев, двух домашних привидений и весёлой овчарки.
Девушка нерешительно пожала плечами.
— У Всеволода Васильевича и Владимира Васильевича, наверное, свои дела. Мы сказали, что к шести вечера вернёмся.
— Да какие у них дела! Небось, Тверцу наперегонки переплывают в десятый раз, — заявил Лис. — Или к Марине Николаевне поехали… Хотя нет, она же на турбазе.
Нотку неудобства в голосе друга Оля расценила как сожаление о нечаянно вырвавшейся лишней информации и тут же постаралась забыть упомянутый факт. Лис же в свою очередь не стал заострять внимание на конфликте между знанием заданным и знанием, скользнувшим вне сферы досягаемости человеческого сознания.
Юноша и девушка продолжили прогулку по городу. То там, то здесь пестрели призывные рекламы развлекательных мероприятий. И громче всех вопили ярко-алые плакаты, приглашавшие молодёжь на «Супердискотеку». Начало в «ноль часов, ноль минут». Лис тревожно рассмотрел афишу, нервно встряхнулся, но ничего подозрительного в полотнище не нашёл.
На театральной площади напряжение, вытеснившее было изначальную безмятежность праздничного настроения, пошло на убыль.
— Хочешь, прокатимся по Волге на катере? — осенило Лиса. — Или на «Колесе обозрения» поднимемся?
Оля обрадовалась и первой, и второй идее, и воодушевлённый Лис смело повёл подругу в городской сад. Но не успели они войти в призывно распахнутые ворота, как оказались в горластой, будто наэлектризованной молодёжной толпе. Если бы не отличный слух, Лис так бы и не узнал, в честь чего разгорелась ссора. Но выкрики на ломаном русском языке с обильной примесью иностранного разъяснили ситуацию в считанные мгновения.
— Оля, дай руку! — юноша схватил подругу за запястье и, работая свободным локтем, вырвался из озлобленной массы.
Ретировались они вовремя. Свалка на маленькой площади городского сада началась через секунду.
Лис остановился на относительно безлюдной аллее и быстро оглянулся назад. Прилично одетые, но совершенно озверевшие парни молотили небольшую группу жителей солнечного Кавказа.
— Что же здесь творится? — отчаянно выкрикнула Оля.
— «Дикая охота», — прошептал Лис.
— Как? — обомлела девушка.
Лис пристально смотрел в пустоту.
— Нападение мёртвых на живых.
Из тени, созданной густым опрятным кустарником, довольно усмехалось невидимое простому глазу пространство, а в небе, где собирались тяжёлые дождевые тучи, в свинцовых призрачных разводах качался густой злорадный лик, обрамлённый чернотой, будто чёрным платком.
— Зачем она? — ахнула девушка и невольно прижалась к Лису.
— Ей нужна злоба, как нам воздух, — пробормотал юноша. — Она вдыхает ненависть, чтобы мощно обрушиться на нашу заставу.
— Но почему? Лис, почему?
— Я не знаю. Поехали домой!
До стоянки, где осталась «шестёрка», было далековато. Лис и Оля торопились, однако, пересекая проезжие части, проявляли дополнительную осторожность. Особенно после замеченной неподалёку аварии. От водителя, виновника ДТП, несло алкоголем за версту. Лис даже не удержался от законного в таких случаях «чиха».
— Этот «День города» войдёт в историю благодаря Пятнице и её заложным, — мрачно высказался он.
За квартал до спасительной машины юноша замедлил шаг.
— Что-то случилось? — шепнула Оля.
— Не пойму. Тур или Ворон… Ворон.
— Что? — испугалась девушка.
Лис медленно положил руку на свою грудь и провёл ладонью вверх до ключицы.
— Вроде бы ссадина. Вода кругом… У Тура руки горячие… Вздрогнули оба! Плывут. Очень быстро по течению…
— Лис, — Оля решительно взяла его за плечи, — с ними всё в порядке. Детали узнаем дома. А пока идём к машине. Нам предстоит ехать по городу. Сконцентрируйся на себе.
Юноша опомнился. В больших серых глазах подруги обосновалась непреклонная твёрдость. Невольно он принял в себя её уверенный взгляд. Сознание укрепилось в реальности и сосредоточилось на конкретной цели.
Когда «Жигули» со всеми предосторожностями выехал на дорогу, на заднем сиденье салона появился Дед.
— Аккуратненько, ядрён-батон, — предупредил он, — видал, как тута все взбесились? Прям Содом с Гоморрой. И всё, это, супротив нас.
— Что произошло с Владимиром Васильевичем? — быстро спросила Оля.
— С Вороном-то? Да, это, на реке. Моторка чумная прямёхонько на них помчалась. Уж до берега было всего ничего. Ну, это, Ворона слегка отбросило, а тама коряга.
— А моторка? — быстро уточнил Лис, не отрываясь от управления.
— Э-эх, — болотный дух заполнил салон. — До деревни дожужал, а там аккурат в кусты со всей дури. Уж не знаю, сумеет ли Тур двух дураков в чувства привести. Народ сбежался, а что толку, коли доктор всего один. Ты, это, рули, рули. Я тута посижу. Для порядку.
Заявленный пирог у Кикиморы получился славный, но настроение за столом оставалось нерадостное. В дугу пьяного речного гулёну и его приятельницу откачать успели. У кого-то из неподалёку отдыхающих дачников под рукой оказалась аптечка, с соседнего огорода прибежала местная фельдшер, — словом, у Тура нашлись хорошие помощники. Через полчаса «скорая» забрала неудачников. Заложных Пятницы Тур и Ворон поблизости не заметили, но наблюдения Лиса и Оли были приняты безоговорочно.
— Зачем она это делает? — повторила свой вопрос девушка и испытующе оглядела Полозовых.
— Готовит атакующий удар, — невнятно обронил Ворон.
— Или стремится показать, как озлоблены и глупы люди, — точно так же произнёс Тур.
— Показать нам? — Лис ухватился за свежую мысль.
Близнецы независимо друг от друга одинаково пожали плечами.
— По-моему, — осторожно начала Оля, — она просто завидует живым. Она старалась изощрённо мстить, кем-то управлять, что-то разрушать, а в результате совершенно забыла, что такое дружба, любовь, уважение к ближнему, надежда на лучшее и просто вера в человека. Это свойственно тяжело больным и калекам. В учебнике для медсестёр специально акцентируется вопрос о поведении медперсонала при контакте с подобным контингентом. Правда, Всеволод Васильевич?
— Верно, коллега, — Тур невольно улыбнулся.
— Не все тяжело больные и калеки обладают способностью руководить случайностями, — вставил Ворон. — К тому же они реагируют на добрые чувства со стороны медперсонала. А эта мадам, похоже, ничего доброго в принципе не замечает.
— Она не принимает никакой положительной информации, — пробормотал Лис. — В её заложных только страх, боль, гнев, отчаяние, одиночество. Она борется с нашим миром, полагая, что в нём остались лишь эти чувства, — юноша вскинул голову. — Но есть же другие, которыми живут люди! Нужно заставить её увидеть! Нужно показать ей!
Близнецы переглянулись.
— И как ты себе это представляешь? — спросил Ворон.
Лис сник. Руководства к действию у него не нашлось.
* * *
Проливной дождь занавесил стёкла плотной водяной пеленой. Над ослеплённым домом завывал ветер, срывал сосновые ветки и швырял на крышу, будто норовил пробить невидимые стены заставы. Центральное электричество отключилось. Видимо, где-то на линии оборвало провода. Мощный локальный генератор работал, однако братья Полозовы предпочли бодрствовать в темноте. Из неосвещённых комнат лучше просматривался покорённый стихией двор и лесные тени за бетонным забором.
— Оля спит? — вполголоса спросил Ворон.
Лис, прилипший к окну, не оборачиваясь, кивнул.
— Ки у неё в комнате, — пояснил Тур.
— Братцы, вон они! — Лис резко выпрямился.
На стекле в струях дождя ползали отражения бесформенных силуэтов.
— Многочисленная команда, — усмехнулся Ворон. Глаза его непроизвольно потемнели.
— Они не пересекут границу круга, — уверил Лис и отошёл вглубь кабинета. — Они мёртвые, а мы — живые.
За его спиной образовалась пустота сожаления.
— Наше второе рождение состоялось непосредственно из лона смерти, — произнёс Ворон.
— А живые корни мы потеряли, — продолжил Тур. — Наша застава — как плавучий остров в двух океанах. Мы не знаем, что стоит у нас за спиной.
— А пятнадцать поколений, про которые говорил Виктор? — Лис судорожно взмахнул руками.
— Ты помнишь хотя бы одно из них, братишка? — прошептал Ворон.
Побелевшие губы юноши задрожали.
— Я… Нет. Родители как будто специально отсекли нашу память.
— Мать и отец, по-видимому, служили только смерти, — медленно предположил Тур. — Но кто-то же до них в нашем роду служил жизни! — плохо сдержанное восклицание ударилось о тёмное окно. — Тот, кто дал нам наши имена, кто бросил копьё в порочный круг, кто разжёг дух очистительного огня в наших сердцах. Где они теперь?
