Феликс Кривин - Хвост павлина
«Сатир» — слово греческое, а «сатира» — латинское. Сатир — лесное божество из свиты бога Диониса, то есть существо мифическое, отсутствующее в природе. Сатира — вещь вполне реальная, и хоть иногда кажется, что ее тоже нет в природе, но она существует, она существовала во все времена, даже самые для нее неблагоприятные.
Возникает вопрос: какое время было для сатиры наиболее благоприятным? Может быть, те шесть лет между 1547 и 53 годами, когда жили два великих сатирика — Сервантес и Рабле? Правда, первый был еще младенец, а второй уже старик, но разве не чудо, что им удалось встретиться в бесконечном времени?
Увы, Сервантес начал свой знаменитый роман в тюрьме, а Рабле, окончив свой знаменитый роман, вынужден был скрываться от преследования. Это были трудные времена для сатиры.
Может быть, благоприятными для нее были те три с половиной месяца между 1694 и 95 годами, когда жили одновременно Лафонтен, Свифт и Вольтер? Лафонтен умирал, Вольтер только родился, Свифт был в цветущем лермонтовском возрасте — 27 лет. Поэтому из трех великих сатириков в это время писал только Свифт, но писал не сатиры, а оды. Бывают времена, когда сатирики пишут оды, и для сатиры это не лучшие времена.
А может быть, три года — между 1826 и 29 — были для сатиры благоприятны? Грибоедов еще не убит, Салтыков-Щедрин уже родился, а кроме них — Гоголь, Гейне, Диккенс, Теккерей…
Это были годы жестокой реакции. Вряд ли они могли быть для сатиры благоприятны.
Приходится признать, что у сатиры не бывает благоприятных времен. Ей никто не кричит «ура», да и «караул» она никого кричать не заставит. Но она существует и борется — одинаково отчаянно как со щитом, так и на щите.
А точней без щита, потому что щит ее — в будущих поколениях.
САТИРА НА ДЕСЕРТ
В переводе с латинского слово «сатира» означает «смесь, всякая всячина». У древних римлян она обозначала десерт и происходила от слова «сатур», то есть «сытый».
Сатира, которую пишут сытые, обычно и бывает всякой всячиной, употребляемой на десерт.
Помните, как назывался журнал Екатерины Второй?
Ну, конечно: «Всякая всячина».
У ИСТОКОВ САТИРЫ
Обезьяна взяла в руки палку, чтоб развивать критическое направление, а потом потерла палкой о палку и стала воскурять фимиам.
СКАЗКА О ГВОЗДЕ
Где только гвоздю ни приходилось сидеть, и всюду он сидел по-разному.
В дереве крепко сидел. Там его так зажало со всех сторон, что ни двинуться, ни пошевельнуться. Просил перевести его куда-нибудь, поскольку у него с коллективом трения.
Сунули его в стенку — и опять он крепко сидит. Правда, зажимают со всех сторон, почти так же, как в дереве.
Пришлось запроситься и из стены: и тут у гвоздя трения с коллективом.
Сунули его во что-то металлическое. Сам металлический, ну и сиди в металлическом. Свой своего затирать не станет.
Но не держится в металлическом гвоздь, хоть для него там готовая дырочка. «Вот когда, — говорит, — я работал в дереве… когда работал в стене…»
Сатира — тот же гвоздь. Для нее нужна стена, а не готовая дырочка. Для нее главное условие — трение с окружающей обстановкой.
ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ
На карте Юмора, в стороне от больших городов и столиц, — Лиона (Рабле), Дублина (Свифт), Таганрога (Чехов), — лежит маленький, но важный пункт Коломыя. Здесь жил Лесь Мартович, здесь он учился в гимназии и был исключен из нее за попытку связать литературу с политикой. Вечный конфликт: литература не может обойтись без политики, а политика не прочь обойтись без литературы.
Одним образованием не искоренить невежества, они развиваются параллельно, но при этом постоянно пересекаясь между собой. Образование изобретает колесо — невежество изобретает колесование, образование изобретает электричество, невежество — электрический стул.
«Что это вы, пан-сударь, то самое? Да ведь это же, пан-сударь, продажность, да ведь это же душу продают, а разве вы не знаете, пан-сударь, что это то самое? Если бы тот, пан-сударь, кто покупает, понеже, пан-сударь, он за деньги покупает доверие, да где же вы видели, чтобы такой человек, паи-сударь, впоследствии то самое?.. А совесть где? А совесть, пан-сударь, где? А душа, пан-сударь, а совесть где? А то самое, пан-сударь, где?»
Невежество учит, создает свои концепции, дефиниции, элоквенции (все это его излюбленные слова), невежество выступает против невежества, разве вы не видите, сударь, что против невежества выступает невежество, что продают разум и душу, что совесть продают?
«Весь город — наши дети, наши матери и наши жены исполнены огромной благодарности к вам, господин директор. И если вы должны покинуть город, то за вами потекут реки наших слез…»
Такую речь подготовил и собирался произнести молодой учитель на вечере, посвященном проводам директора школы. Но внезапно на вечер явился староста. И учитель произнес такую речь:
«Весь наш город — наши дети, наши матери и наши жены исполнены огромной благодарности к вам, высокочтимый господин староста! И если бы вы должны были покинуть наш город, то за вами следом потекли бы реки наших слез…»
Затем пели «многия лета» старосте и шикали на оттиснутого» угол директора, который фальшивил.
Образованное невежество — это не простое невежество: оно умеет не фальшивить и всегда знает, кому петь «многия лета». О, сударь, оно знает, оно хорошо знает, сударь, то самое, оно хорошо знает, сударь, то самое, оно отлично знает то самое, чего образованию никогда не узнать.
ХВАТАЯСЬ ЗА СОЛОМИНКУ…
Юмор — это соломинка, которая никого не спасает. Но когда за нее хватаешься, делаешь движение, которое помогает держаться на воде.
МЕРТВЫЕ ДУШИ
На прилавке двухтомник Гоголя — два любовно изданных тома. Они завернуты в целлофан, а между ними стыдливо прячется сборник современного поэта. Он надеется, что его не заметят и купят вместе с двухтомником Гоголя.
Ему ведь тоже нужно дойти до читателя, но своим ходом дойти он не может. Как солдат солдата выносит из боя, так его несут в бой.
Никто не верит, что он победит, верят, что победит любовь читателя к Гоголю. Любовь к Гоголю настолько сильна, что ее хватит на десяток таких поэтов. А если взять еще любовь к Пушкину, Толстому, Чехову… Сколько таких поэтов можно вынести в бой!
Нет, они не сожгут своих «Мертвых душ», а, напротив, издадут и переиздадут многократно. И пойдут к читателям мертвые души их книг…
Как солдат солдата выносит из боя, так снова и снова понесут их в бой Гоголь, Пушкин, Толстой, Булгаков и Паустовский…
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
В литературе цель оправдывает средства лишь при условии, что средства художественные.
АНКЕТА
На вопрос, кто автор «Похвального слова глупости», почти половина опрошенных назвали авторов критических статей.
ТЕАТР
На афише вместо «драма в двух действиях» пишут либо «дама в двух действиях», либо «дрема в двух действиях».
Молодые театралы предпочитают даму в двух действиях, пожилые — дрему в двух действиях, поэтому на драму в двух действиях народ не идет.
ЛЕКАРСТВО ОТ ЗАДУМЧИВОСТИ И БЕССОННИЦЫ
Двести лет назад вышел в свет сборник сказок под названием «Лекарство от задумчивости и бессонницы».
Бессонница до сих пор не проходит, но задумчивость удалось излечить.
КАК ПОМИРИЛИСЬ ИВАН ИВАНОВИЧ С ИВАНОМ НИКИФОРОВИЧЕМ
— Что ж ты стоишь? Ведь я тебя не бью!
Эти слова гоголевского Ивана Ивановича дали богатые плоды в пьесе Назыма Хикмета «А был ли Иван Иванович?»
И вот уже Ивана Ивановича благодарят за то, что он не бьет, и вот уже благодарят за то, что бьет, не обходя вниманием.
И уже за битого двух небитых дают, и уже трех небитых дают, и уже некого давать, потому что все битые.
Да, изменился Иван Иванович в пьесе Хикмета. Пусть попробует с ним поссориться Иван Никифорович! Не посмеет!
Потому что если посмеет, тотчас возникнет вопрос: а был ли Иван Никифорович?
СЛОВО ПРАВДЫ
— Нам нужна вся правда! — говорит полуправда.
— Нам нужна полуправда! — говорит четвертьправда.
А что говорит вся правда?
Она молчит.
Ей опять не дают слова.
МАЛО САТИРЫ
Медицину укоряют:
— Ну что вы все о больных да о больных? Как будто у нас мало здоровых!
Милицию укоряют:
— Ну что вы все о преступниках да о преступниках. Как будто у нас нет честных граждан!
Честных людей укоряют:
— Вот вы в заявлении пишете: украли, мол, то да се. А почему вы о том не пишете, чего у вас не украли?
