Ди-Джей - Александр Берник
— Щас за ним дурка прикатит. Папа договорился.
Все радостно расслабились, и кто-то даже закурил, как после качественно отработанного секса.
— Только велел все вещдоки забрать, — добавил Михалыч, тыкая пальцем на уже одевшего обратно рубаху подозреваемого.
Вещдоками оказалось всё: нож, маска и рубаха. Обчистили, что называется, наголо. Взамен приехавшая психушка на колёсах выдала Диме смирительную рубаху. На этом обмен между государственными служащими был признан состоявшимся, и все разъехались по местам изначальной дислокации с чувством выполненного на сегодня долга, хотя сутки только начинались.
Психа, несмотря на его спокойный норов, санитар с водителем, тоже, похоже, исполняющий обязанности санитара на полставки, завели в старый, почему-то весь помятый УАЗик-Буханку. На всякий случай связали длинными рукавами и ими же жёстко зафиксировали к сидению. Видимо, чтобы не упал по дороге. Сами же запрыгнули на передние сидения, и машина, лихо развернувшись, покатила в ночь.
Несмотря на вполне приличный асфальт, бедную «Буханку» трясло, как при альцгеймере. Она натужно ревела на высоких оборотах, а со стороны задней дверки странно побрякивала, будто снаружи висело пустое ведро и билось о кузов, создавая дополнительное звуковое сопровождение и предвещая скорый развал всего транспортного средства на составляющие.
Ехали достаточно долго, и этого времени Диме хватило, наконец, окончательно прийти в себя. Звон в ушах приглушился, и он, наконец, начал думать, уже не лихорадочно и на раскоряк, а вполне рассудительно.
Дима: — Вот же попал. Ведь изначально понял, что начни я рассказывать о своих приключениях, меня тут же в психушку загребут. Ну и чо? Ничего не стал говорить, прикинувшимся потерявшим память — всё равно туда везут. А это о чём говорит? Явно это потустороннее отродье постаралось. Ей зачем-то в обязательном порядке надо, чтобы я туда попал. Зачем? Ладно. На месте разберёмся. А сейчас надо проанализировать, как вести себя дальше, на тот случай, если эта зараза не объявится и не объяснится.
Неожиданно всё вокруг замерло и наступила абсолютная тишина, отчего звон в голове резко усилился. Связанный псих поднял голову и зловеще оскалился. Вернее, он хотел благосклонно улыбнутся, но почему-то вместо улыбки вышел презрительный оскал.
Прямо напротив, в огромном кожаном кресле директорской модели восседала довольная до омерзения Джей в белоснежном медицинском халатике, предназначенном не для лечебных заведений, а как минимум для съёмок разнузданного порнофильма с ролевыми играми.
Закинув ногу на ногу, она призывно вертела красной туфелькой на высоченном каблуке, как бы предупреждая, только дёрнись — в глаз вгоню. А Дима и не мог. В фиксации буйных, хозяева служебного психиатрического транспорта явно знали толк.
Суккуба ленно оглядела замкнутое пространство «Буханки», где кроме общей помятости, наблюдалась ещё и облупленность. Тяжко вздохнула, изобразив на лице всю гамму недовольства окружающей обстановкой, и, не мигая, уставилась на ненормального больного.
— Ну, ты дебил, — протянула псевдоврачиха, перекидывая ноги и сверкая при этом такими же, как халат, белоснежными трусиками, — и пристанище нашёл себе соответствующее.
— Я тоже рад тебя видеть, — ответил связанный пациент, хотя прекрасно понимал, что в голос можно было этого и не делать.
Дима попытался поёрзать всем телом в надежде чуть-чуть ослабить путы. Тщетно. Хотя разговаривать с ангелом в таком жертвенном положении было как-то не комильфо. Суккуба с улыбкой хищника проследила за его дёрганьями, но помогать не стала.
— Ты с какого перепуга всё забыл то? — продолжила она наставительным тоном, — Нет. Если бы рассказал всё как на духу, то всё равно бы тут оказался. Но кто тебя надоумил запамятовать всё, что было до этого? Ты что, действительно забыл прежнюю жизнь?
— А можно без издёвок? — спокойно попросил псевдобольной безразличным ко всему тоном, — то, что я помню и что забыл, ты знаешь лучше меня, с твоими-то способностями. Так что давай по существу. Я же уже понял, что это твоих рук дело. Ты же не просто так явилась? Контракт-то закрыт. Я правильно понимаю?
Псевдо-порно-врачиха выдержала театральную паузу, внимательно разглядывая бывшего ученика, и подтвердила:
— Правильно. Но я же должна вручить тебе диплом Почётного Раба Лампы. Дать последние наставления на дорогу в жизнь. Да и просто по-человечески попрощаться. Как-никак почти три года прожили душа в душу. Я, конечно, ещё та скотина, но не последняя. И психушка это не моих рук дело. Я тут не причём.
Дима ничего не ответил. Даже ни о чём не подумал в этот момент, просто ожидая продолжения.
— Молодец, — похвалила его красночёлочная Суккуба и действительно пояснила, только не то что Дима ожидал, — В сказке про Алладина хозяин лампы её тёр, чтобы вызвать джина, исполняющего желания. А в реальной жизни такая волшебная лампа есть у каждой женщины между ног. Только трёт эту лампу сам джин и сам же исполняет все её желания. Кто-то даст потереть, а потом начинает загибать пальчики, перечисляя желания. А кто-то сначала требует исполнения всего, что хочет, и только потом осчастливливает джина прикосновением к заветному. Женщины — они разные. Но ты и сам это прекрасно знаешь.
— Ну, а если я не хочу работать джином при её лампе? — спросил выпускник Суккубской школы, не совсем понимая, куда гнёт исчадье ада.
— А куда ты денешься? Ты, что-то ещё умеешь делать на таком профессиональном уровне, кроме как ублажать женщин путём натирания их волшебных ламп?
— Ладно. Проехали, — озлобленно прервал её Дима, уже понимая, куда она клонит, — стоило только чему-нибудь как следует научиться, как это перестало быть нужным.
Выслушивать очередные оскорбления, что он дебил, получивший, что заказывал, и что ему теперь пожизненно ублажать женский пол от мала до велика, делясь при этом собственным удовольствием с потусторонней сущностью похоти и разврата, ему совсем не хотелось. А заглянув в себя сегодняшнего, понял: это ему теперь действительно и на хрен не надо. Весь женский пол опротивел за эту учёбу до омерзения.
— Сколько времени прошло на Земле, пока меня здесь не было? — попытался он уйти от неприятной темы, переводя разговор на нейтральную, но более информационную.
— Почти три года, — не стала дальше настаивать на его дебилизме Суккуба, — точнее, два года, десять месяцев и четырнадцать дней.
— Ого. Ты можешь дать расклад по моему прежнему окружению. Как они сейчас?
— Могу. Через год после твоего исчезновения бывшая подала в суд. Тебя признали безвестно отсутствующим, после чего вступила в права наследства и развелась. Продала всё, что можно было продать, и покинула Москву. Сейчас она далеко и
