Альфред Ван Вогт - Библия Пта
Прокурор в своей вступительной речи заявил:
— Мы обращаем внимание уважаемого суда на то, что влияние отца обвиняемого лишило военное ведомство возможности перевоспитать испорченного повесу. Общеизвестно, что очень богатые и очень влиятельные люди часто тратят средства на то, чтобы найти похожих на себя мужчин и женщин, чтобы использовать их услуги для самой разнообразной и представляющей опасность деятельности. Двойник Стивена получил, очевидно, достаточную сумму денег и вылетел на Миттенд. Прибыв туда, он не принял необходимых мер предосторожности, вероятно, потому, что не был Стивеном Мастерсом и не воспринимал эту экспедицию серьезно. Хорошо известно, что он сделал. Он отправился погулять, и его, очевидно, убили.
Когда к трибуне вышел Бронсон, то серьезные обвинения сменились откровенной нелепицей. Он отказался представить какую-нибудь документацию и заметил, что система биологической обратной связи функционирует частично на основе добровольного сотрудничества. Бронсон добавил:
— Я понял, что мы столкнулись с затруднением, когда Мастерс сообщил, что за два дня вернулся с Миттенда в суперкорабле, пилотируемом бывшим крокодилом.
Позднее Гленкорн вспоминал, что после произнесения этой фразы Стивен не имел никаких шансов на благоприятный исход дела.
Попытка адвоката защиты получить документы, подтверждающие свидетельства Бронсона, была отвергнута. А возражения обвинения против вызова свидетелей защиты и представления любых документов защиты поддерживались столь настойчиво, что, наконец, Гленкорн с кислой улыбкой сделал заявление:
— Хочу поблагодарить представляющего обвинение генерала за его глубокое понимание атмосферы, преобладающей в этом суде.
Для Стивена Мастерса наступили черные дни.
…Находясь в тюрьме под началом сержанта Обдана, Стивен был лишен даже возможности спокойно обдумать все, происшедшее с ним.
— На колени, — процедил Обдан, — или я сейчас выйду к тебе и сам…
По мере осознания ситуации Стивен Мастерс начал невольно восстанавливать всю логическую цепь событий, что уже не раз выручало его в минуты эмоционального стресса.
Память подсказала: нельзя стать Матерью!
Память подсказала: нельзя стать тем, кого ты обидел…
Об этом его предупредили, и он этому поверил.
Кем же тогда?
Догадка пришла в долю секунды: от того, к кому он был добр. Но ни одного такого человека он не мог вспомнить, кроме, может быть… Нет, это уже было бы слишком. Кроме… Нет!
В это решающее мгновение Стивену пришла мысль, что он не имеет права подставить кого-то, ввергнуть человека в те обстоятельства, в которых он оказался.
— Нет, нет! — почти выкрикнул Стивен.
— Да, да! — передразнил его сержант, поднимаясь на ноги.
Однако он говорил уже не со Стивеном.
ГЛАВА XIX
Некоторое время Стивен лежал с закрытыми глазами, испытывая совершенно новое и потрясающее чувство. Он ненавидел себя.
Потому что догадался, кто он сейчас.
Конечно же, в этот ранний час, когда лишь несколько минут назад пробило восемь, он был уверен, что Стефани находится в постели, в своей собственной или чужой… с кем-нибудь.
Перспектива оказаться в постели в облике Стефани с мужчиной не вызвала у Стивена приятного возбуждения.
Скорее уж Стивену подходила роль активной лесбиянки.
Минуту или около этого Стивен обдумывал подобный поворот судьбы, забыв обо всем остальном.
Затем он осторожно раскрыл глаза, повернул со страхом голову и увидел, что он в постели один.
“Отлично, — с облегчением вздохнул Стивен, — может быть, Стефани действительно хорошая девочка, которая хочет выйти замуж”.
Боковым зрением он охватил роскошные светлые волосы, разбросанные по подушке. Поняв, что теперь эти волосы принадлежат ему, Стивен ощутил некоторую неловкость из-за того, что он утратил положение мужчины и стал женщиной.
Время текло. Постепенно пришло понимание, что он чувствует себя ничуть не хуже, чем раньше.
Слава Богу!
У него было тело с головой и мозгом. Различие в половых органах и их влияние на организм не изменило, вроде бы, его умственных качеств.
Он уже поверил, что приспособится к новой роли, и даже перестал думать об этом.
И тут к нему вернулась память о последних минутах в тюрьме. Он представил бедную маленькую Стефани перед сержантом Эмметом Обданом.
Резко сев на постели, Стивен схватил телефонную трубку.
Попутно он заметил очень женственный пеньюар, изящную белую ногу, узкую и тонкую руку и пальцы с маникюром, набиравшие номер — секретный номер его отца.
На этот раз убедить Стивена Мастерса-старшего оказалось труднее. Дело в том, что Стивен после пятидесяти трех стычек с сержантом Обданом был уже не столь уверенным в себе. Однако примерно через час после звонка папа Мастерс в сопровождении двух секретарш уже входил в апартаменты Стефани.
Секретарши удалились на кухню и занялись приготовлением кофе, а старший и младший Мастерен уселись в гостиной.
Отец слушал Стивена с отстраненным выражением лица, так как слегка хрипловатый голос Стефани, повествовавшей о своем восьмидневном пребывании в тюрьме, иногда сбивался на истерические нотки.
Стивен искренне удивлялся, почему там с ним так грубо обращались. Раньше у него было представление, что вооруженные силы — это, безусловно, суровая школа, но тем не менее руководствующаяся определенными принципами. Его компаньонами по экспедиции на Миттенд были типичные бравые офицеры, честные, решительные и верные своему долгу. Даже свой приговор с пожизненным заключением и строгим режимом он воспринял вначале как нечто, не выходящее за рамки определенной логики.
— Я сам виноват в этом, — заключил Стивен, — потому что согласился участвовать в их играх и отправился с экспедицией на Миттенд.
— Мне трудно поверить, — помолчав, выразил сомнение отец, — что не ты сам создал себе проблему в тюрьме и тем самым вызвал к себе такое отношение.
— Мы стояли в шеренге, — стал объяснять Стивен, — и этот тип, Обдан, обходил нас и придрался к четырнадцати из двадцати трех человек. Когда он подошел ко мне, я уже видел, к чему все это клонится, и стоял по струнке. Однако, он прицепился ко мне и ударил по лицу так, что я еле удержался на ногах. Стойку смирно я, конечно, нарушил, и тут он пришел в такую ярость, что начал пинать меня сапожищами по ногам. Это началось с шести утра в первый же день. От воспоминаний тело Стефани передернуло худенькими плечиками. — После этого я решил уж как-то перетерпеть, пока ты и Гленкорн не сможете что-нибудь сделать для меня.
— Мы словно натолкнулись на каменную стену, — осторожно оправдывался отец. — Очевидно, позиция военного суда отражает настроение людей вообще. Тебя описали в прессе как безответственного плейбоя, который должен ответить за смерть трех офицеров на Миттенде. Вот никто и не хочет связываться с этим делом, чтобы не подумали, что их купили за деньги Мастерса.
Выглядит так, будто они считают меня лично во всем виноватым. Я в это не могу поверить.
— Суд был очень скорым, — заметил отец. Звенящим от возмущения голосом Стивен заявил:
— Если уж меня считают таким подлецом, может быть, при рассмотрении показаний Атгерса от лица Брема удастся представить документы, которых нельзя было добиться в трибунале?
— Мы так и хотели, но неожиданно дело против него было прекращено. Он теперь на свободе.
Стивен начал рассуждать:
— Это существо — Мать, находясь в своем астральном пространстве, говорило, что они сражались с нашествием джи-интов много лет и что сопротивление стало возможным лишь благодаря тому, что для перемещения из одной галактики в другую они научились производить некоторые внутренние преобразования. Для этого джи-интам и были нужны модели.
— Миттенд был выбран для межзвездной экспедиции потому, что эта планета неожиданно появилась там, где ранее планеты не отмечались. Решение о полете туда принял генерал Синтер, — вспомнил старший Мастерс.
— Настоящий Синтер, наверное, закопан Бог знает где, — деревянным голосом добавил отец.
— И все же, продолжал Стивен, — вряд ли может существовать много десантников джи-интов типа Кроога и Синтера. Иначе им не нужно было бы использовать кого-то вроде меня для разнообразия.
— Ты мало похож на их агента, — мрачно заметил отец. — Именно этого я и не понимаю. Что в тебе есть такое, что заставляет их идти на все, чтобы тебя убрать?
Стивен молчал. Он вспоминал то, что не говорил еще никому: восемьсот восемьдесят шесть женщин там, далеко, выбравших его потенциальным партнером.
Как только это воспоминание пришло к нему, он почувствовал… как будто чья-то тень упала на него. Глубоко внутри он сохранил связь с Матерью, какая-то частица его существа воспринимала ее сигналы и отвечала на них каждую минуту.
