Ирина Крупеникова - Застава
Предстояло прикрыть брата. Тур приготовился к броску. До мальчишки всего два метра. Один рывок, и пацан будет выведен из действа надёжно и надолго. Но за окном готовятся повторить его «подвиг» ещё восемь или десять таких же юнцов, подогретых на преступление сценами видеобоевиков, собственной дуростью, веселящей травкой и, возможно, далеко не глупыми «авторитетными товарищами», занятыми подбором особей для выполнения более сложных «заказов».
«Справлюсь», — решил про себя Тур.
Спокойно, близняшка. Никаких кризов и припадков у меня не будет. Я проводник в Переходе, и мы — два, как один.
Не заводи в Переход этих пацанов, Ворон.
Им туда рано… — омертвевшие глаза сверкнули синеватым болотным огнём: повернись и иди.
Парнишка оцепенел под прямым холодным взглядом из темноты. Подавленная воля не сопротивлялась. Ноги медленно передвинулись. Шаг. Второй. Рука возникла из тени и коснулась тощей шеи. Лицо перекосилось от ужаса, когда тело само стало валиться на пол.
— Спокойной ночи, парень, — прозвучало над головой юного громилы, и сознание его погрузилось во мрак.
Тур! Внимание, ещё двое!
— Оля, не бойся, Оля, — юноша и девушка сидели на полу под окном, крепко обнявшись, вернее, вцепившись друг в друга как в единственную опору во всей вселенной. — Всё будет хорошо. Братья справятся с бандой. Они никого не убьют. Они только лишат их сознания. Ненадолго. До утра.
Девушка автоматически кивала. Её согласие со словами Лис чувствовал на своём плече.
Повеяло озоном. Лис покосился на окно.
Сгинь.
Призрак глумливо прищурился.
Сгинь!
В пространстве раздался тихий мёрзлый смех. Лик с пустыми глазницами сделал круг по комнате и замер у Лиса за спиной. Оля подняла голову, сдавленно ойкнула и отпрянула. Озоновый тотчас ринулся вперёд и… окутал Лиса с ног до головы.
— Нет!
Оля и Лис вскрикнули одновременно. Юноша попытался стряхнуть с себя чужой облик, началась отчаянная невещественная борьба. Оля вскочила на ноги, в ужасе глядя на фантомную метаморфозу.
— Оля! Не бойся!
Она не услышала. Холодная пропасть развела её и Лиса по разным берегам.
Ты сильная девочка.
Оля оцепенела. Из тёмного окна на неё смотрело лицо женщины, обрамлённое тенью, будто чёрным платком.
Не нужно бояться меня, дитя. Ты ничего не должна бояться. В тебе сокрыты великие силы. Я научу тебя быть тем, кем ты можешь быть среди людей. Любое твоё желание каждый будет выполнять беспрекословно. Тебе будут повиноваться все — от бродячей кошки до министра. Я научу тебя мстить за причинённые обиды, за ложь и невнимание к тебе.
Вкрадчивый голос тёк плавно и нежно. Страх перед женщиной в стекле пропал, однако Оля использовала установившееся равновесие иначе, чем предполагала вещавшая.
— Я вас не знаю и не хочу знать. Уходите, пожалуйста.
Ты будешь требовать, а не просить. Ты будешь брать себе всё, что тебе нравится. Ведь ты хочешь жить благополучно, не правда ли?
— Не правда. Я хочу жить честно, а благополучие сделаю сама, — проговорила девушка.
Ты упрямое дитя.
— Я дочь своего отца, — заявила Оля. — Уходите.
А как же твоя мама? Ты не дочь своей мамы? Ты затаила на неё обиду, — в голосе за стеклом появились грустные нотки. — Она обманывает тебя. Она обманывала твоего отца.
— Не лезьте в наши семейные дела! — воскликнула девушка. — Это бестактно.
Я хочу помочь тебе, девочка. Ты должна понять, как устроен этот мир. Он создан не для тебя такой, какая ты есть. А я научу тебя переделать его. Я научу тебя управлять им. Ты накажешь людей, которые причинили тебе боль. Посмотри, посмотри, кого предпочла твоя мама твоему любимому отцу…
На стекле перед Олей, как на экране телевизора, возникла картина захламлённой убогой комнаты. Девушка чуть было не подалась вперёд. На постели, прикрытой мятым несвежим бельём, сидела женщина, удивительно похожая на её мать.
Это она, — подсказало видение в окне. — А это он…
Небритый нагой мужчина приблизился к сидящей, обхватил её обеими руками и властно отбросил простыню. Женщина обвила его талию, он засмеялся…
Оля сделала попытку отвернуться, но не тут-то было. Движение осталось за границей острова, на который её втолкнул страх.
Смотри. Это твоя мать, — повторила призрак в чёрном платке. — Вот уже пять лет она приезжает к нему каждый месяц, и они заходятся в животном удовольствии.
— Вы лжёте, — выдавила Оля, пунцовая от стыда.
Ты знаешь, на моей стороне не умеют лгать. Твой отец не давал ей и сотой доли того, что она испытывает с этим мужчиной. Он предлагал ей нежность и никчёмное джентльменство, а она хотела силы и удовлетворения. Это она подсказала отцу отправиться на войну, где ему заплатят деньги за его труд и риск. На войне он погиб.
— Прекратите. Уберите это!
Смотри, девочка. Ты никогда не любила мать так, как любила отца. И правильно. Она подло предала его. Тебе есть за что её ненавидеть.
Проекция интимной сцены расползлась на всё окно и стену. Любовная игра в смятой постели достигла апогея. Женщина сладостно кричала, мужчина вторил ей глухим вожделенным стоном.
— Я люблю мою маму! Я от всей души желаю ей счастья! — Оля выпрямилась и почувствовала, что опасные оковы падают с плеч. — Пусть ей будет всегда хорошо, пусть она испытает радость плоти. Это её жизнь, её выбор и её любовь. Я уважаю её, значит, я уважаю её нового избранника. Я хочу, чтобы к ней вернулся душевный покой и смелость духа. А у вас мне нечему учиться. Потому что вы сами не умеете главного, что должна уметь женщина: вы не умеете прощать. Мне очень вас жаль. И хотя я вас не знаю, мне кажется, что вы просто заблудились в своих чувствах. Нельзя же ненавидеть целый мир. Вы сами себе делаете больно!
На окне неподвижно висели плотные шторы, гасившие свет автомобильных фар, снующих во дворе. Звон стекла, азартные вопли, тарахтение моторов и грохот железа прорвались сквозь завесу безмолвия.
— Лис! — Оля в потёмках метнулась к юноше.
— Оля!
— Ты видел её? Ты… видел, что здесь было?
Она нашла его руку, он подтянул девушку к себе и оба прижались к стене, подальше от оконного проёма.
— Нас атаковал призрак. Но он почему-то вдруг исчез.
— Ты видел женщину за окном?
— Женщину?.. — Лис похолодел. — Оля, ты в порядке?
— Она говорила со мной! Она… Нет. Можно, я не буду тебе это рассказывать? Кто она? Почему в ней столько злости? Зачем она хотела заставить меня ненавидеть мать?
— Оля, успокойся, пожалуйста! — Лис изо всех сил прижал взволнованную девушку к своей груди. — Она ушла. Ты сказала ей что-то такое, что заставило её уйти.
— Да. Наверное, — Оля расслабилась и прошептала. — Прости, мне не следовало пугаться. Лис, я всегда буду рядом с тобой. Я больше не позволю страху нас разделить.
Лис осторожно приподнял её голову и заглянул в бледное лицо.
— Страх не разделит нас, — тихо ответил он.
Во дворе что-то гулко бахнуло, и на стене тёмной комнаты вспыхнул огненный блик, прорвавшийся сквозь гардины.
— Но если что, бояться будем вместе. Ладно? — скороговоркой добавил Лис, испуганно следя за отражением разгоравшегося пожара.
— Как сейчас, например? — пробормотала Оля.
— Ага. По-моему, пора вызывать милицию.
Однако приводить план в исполнение он не торопился, ибо внимание разрывалось между Олей, поиском следов вроде бы ушедшей Пятницы, отчётливым запахом гари со двора и новым звуком, примешавшимся к фонящему рёву моторов.
— Лис, где твой мобильник? — Оля решила взять инициативу на себя.
— Минутку. Кажется, кто-то уже едет сюда. Две машины… Нет, три! Одна похожа по рёву на УАЗ. Может быть, милиция?
— А где сирены?
Потеряв пятерых диверсантов, канувших в недрах тёмного дома, компания заволновалась. На имя обитателей особняка опять посыпались угрозы, продиктованные на сей раз страхом, а не сомнительной жаждой справедливости при распределении государственных доходов. Боевой дух банды подогрели издали. Кто-то выплюнул пару призывных лозунгов, обозвал мальчишек «салагами» и чем-то подобным, а для пущей убедительности зашвырнул на крыльцо бутылку с горящей тряпкой. Метальный снаряд вспыхнул, и под парадной дверью образовался жидкий костёр.
— Дед, сможешь потушить? — шёпотом спросил Ворон.
— Могу, могу, — болотник раздулся до состояния влажного тумана. — Ща, сынки, ща задую!.. Опаньки! Да к нам ещё компания!
Дорогу, проложенную от шоссе к особняку, озарил дальний свет фар приближавшихся автомашин. В рядах молодёжной банды возникло замешательство. Взревели моторы легковушек. Одна из них, оставленная за воротами, лихо развернулась и понеслась прочь. Туда же ринулись два мотоцикла. Пацаны, позабыв про штурм и своих приятелей, оставшихся в доме, кинулись врассыпную. Но из подкативших автомобилей им навстречу выскочили пять или шесть мужиков. Хлопнул ружейный выстрел. Во дворе и за воротами началась отчаянная драка.
