Филип Дик - Вторая модель (Сборник)
Хендрикс хрипло рассмеялся.
— Я — человек! Понимаете вы это — человек! И там, — он махнул рукой в сторону американских позиций, — вокруг меня было полно настоящих людей.
— Может быть… но это ничего не доказывает. Может быть, вы…
— Ваши окопы были уже уничтожены, не так ли? Там не оставалось ничего живого, когда я покинул наш командный пункт. Не надо забывать об этом. И если бы я был «когтем», что бы я делал здесь, у вас, когда там, у американцев, меня ждет хорошая пожива!
Тассо поравнялась с ними.
— Это ничего не доказывает, майор.
— Как это?
— Возможно, что между различными моделями отсутствует взаимодействие. Каждая выпускается своим заводом. Непохоже, что они действуют сообща. Вы могли отправиться к нашим окопам, ничего не зная о том, что делают другие модели. Или даже не зная, что они собой представляют.
— Откуда вы столько знаете о «когтях»? — спросил Хендрикс.
— Я видела их, наблюдала за ними. Я видела, как они захватывали наши позиции.
— ТУ слишком много знаешь. — сказал Эпштейн. — На самом же деле ты почти ничего не видела. Странно, что ты вдруг оказалась такой наблюдательной.
Тассо засмеялась.
— Теперь ты принялся за меня?
— Забудем об этом, — примирительно проговорил Хендрикс.
Дальше они шли уже молча.
Через некоторое время Тассо заговорила вновь.
— Мы что, все время будем идти пешком? Я не привыкла так много ходить. — Она взглянула на усеянную пеплом равнину, простирающуюся, насколько хватало взора, во все стороны. — Какой унылый пейзаж.
— Похоже, таким он останется надолго, — заметил Эпштейн.
— Я начинаю жалеть, что тебя не было в бункере, когда напали «когти». Но богу почему-то было угодно, чтобы ты отдыхал у меня…
— Не я, так кто-нибудь другой был бы с тобой, — пробурчал Эпштейн.
Тассо засмеялась и засунула руки в карманы.
— О, в этом я нисколько не сомневаюсь.
Они продолжали идти, то и дело внимательно оглядывая необозримую пустыню, простирающуюся вокруг.
11
Солнце начало клониться к закату. Хендрикс махнул рукой Тассо и Эпштейну. Австриец присел на корточки, опершись на винтовку.
Тассо нашла бетонную плиту и села.
— Ух, — вздохнула она, — как приятно отдохнуть.
— Не шуми! — резко крикнул Клаус.
Женщина посмотрела на него и покрутила пальцем около виска.
Хендрикс взобрался на вершину холма по тому же склону, по которому днем раньше поднимался русский парламентер. Майор лег на землю и стал смотреть в бинокль.
Ничего особенно интересного не было, только пепел и обгоревшие стволы деревьев. Но здесь, не более чем в полусотне метров впереди, был вход в передовой командный бункер американских войск. Бункер, из которого он так недавно вышел. Хендрикс смотрел, затаив дыхание. Никакого движения. Ничто не шевелилось.
Эпштейн скользнул к нему.
— Где же он?
— Прямо внизу. — Хендрикс протянул ему бинокль. Клубы пепла, вихрясь, проплывали по вечернему небу. Мир медленно накрывала темнота. Осталось, самое большее, час-два светлого времени. Возможно, даже меньше.
— Я ничего не вижу. — прошептал Эпштейн. — Вон то обгоревшее дерево. Потом тот высокий пень. И груда кирпичей. Возле этих кирпичей вход, справа.
— Придется верить вам на слово, сэр.
— Вы с Тассо прикроете меня. Весь путь к бункеру хорошо просматривается, и поэтому я очень надеюсь на вас.
— Вы пойдете один?
— С браслетом на руке я буду в безопасности. Местность вокруг бункера нашпигована «когтями». Они прячутся в пепле, как крысы в песке. Без браслета невозможно пересечь это пространство.
— Понятно.
— Я буду идти медленно. Как только я буду со всей определенностью знать…
— Если они уже в бункере, то вы уже не сможете вернуться к нам. Они действуют очень быстро. Вы даже понять ничего не успеете.
— Что вы предлагаете?
Эпштейн задумался.
— Сам не знаю. Попробуйте-ка выманить их на поверхность, чтобы вы смогли их увидеть.
Хендрикс достал передатчик и выдвинул антенну.
— Что ж, попробую.
Эпштейн дал знак Тассо. Она ловко вползла вверх по склону и улеглась рядом с ними.
— Он собирается спуститься один, — пояснил Эпштейн женщине, — а мы будем отсюда прикрывать его. Как только увидишь, что он отходит назад, стреляй без промедления. Они вылезают очень быстро.
— Ты не слишком-то оптимистичен, — усмехнулась Тассо.
— Откуда ж взяться оптимизму?
Хендрикс открыл затвор своей винтовки и тщательно проверил его.
— Может быть, все обойдется. — буркнул он.
— Вы, майор, их еще не видели. Все одинаковые, как муравьи.
— Я постараюсь все выяснить, не спускаясь в бункер. — Хендрикс закрыл затвор. Взяв винтовку в одну руку, а в другую — передатчик, он внимательно посмотрел на своих недавних врагов и произнес: — Ну что ж, пожелайте мне удачи.
Эпштейн протянул руку.
— Не спускайтесь вниз, пока не будете уверены. Поговорите с ними с поверхности. Заставьте их показаться.
Хендрикс поднялся и стал медленно спускаться по склону. Еще через мгновение он шел уже к груде кирпичей и обломков, наваленной возле высокого обгорелого пня.
Ничто не двигалось. Майор выдвинул антенну и включил передатчик.
— Скотт? Вы меня слышите?
Тишина.
— Скотт! Это Хендрикс. Вы меня слышите? Я стою рядом с бункером. Вы должны видеть меня через амбразуру!
Ответа не было. Никаких звуков, только треск атмосферных разрядов.
Майор двинулся дальше. Из пепла вылез «коготь» и побежал за ним, словно бы принюхиваясь, но затем застыл у него за спиною и медленно, как бы с уважением, пополз в нескольких шагах позади него. Через мгновение к нему присоединился еще один «коготь», и, пока Хендрикс медленно продвигался к бункеру, они вдвоем сопровождали его, не смея приблизиться.
Хендрикс остановился, и «когти» позади него тоже остановились. Теперь он был совсем рядом, почти у самых ступенек, ведущих в бункер.
— Скотт? Вы слышите меня? Я стою точно над вами. Снаружи. На поверхности. Вы видите меня?
Он подождал немного, плотно прижав передатчик к уху и держа наготове винтовку.
Время шло. Он напряженно вслушивался в эфир, но тишину прорывали только слабые шорохи и треск.
Затем откуда-то издалека пробился металлический голос:
— Скотт на связи.
Голос был нейтральным, без какого-либо выражения. Спокойный. И майор не мог узнать его. Но ведь динамик был таким крохотным.
— Скотт, слушайте меня внимательно. Я стою точно над вами. Я на поверхности у входа в бункер.
— Да.
— Вы меня видите?
— Да.
— Через амбразуру? Камера направлена на меня?
— Да.
Хендрикс задумался. Кольцо из «когтей» тихо ворошилось в пепле.
— В бункере все в порядке? Не было ли чего-нибудь необычного?
— Все в порядке.
— Выйдите на поверхность. Я хочу взглянуть на вас. — Хендрикс затаил дыхание. — Подымитесь ко мне. Я хочу переговорить с вами по очень важному делу.
— Спускайтесь в бункер, сэр.
— Я приказываю вам подняться ко мне.
Молчание.
— Вы идете? — Хендрикс прислушался. Ответа не было. — Вы слышите меня, Скотт, я приказываю вам подняться ко мне на поверхность.
— Спускайтесь.
— Я хочу переговорить с капралом.
Наступила долгая пауза. Затем сквозь треск послышался твердый металлический голос, такой же, как и предыдущий.
— Это Леон.
— Говорит майор Хендрикс. Я на поверхности, у входа в бункер. Я приказываю вам подняться ко мне.
— Спускайтесь сами. сэр.
— Зачем спускаться? Вы что, не поняли меня? Я приказываю вам подняться ко мне наверх. Если вы не подчинитесь приказу, я отдам вас под суд. Ясно вам?!
Молчание. Хендрикс опустил передатчик и осторожно осмотрелся. Вход был прямо перед ним, почти у его ног. Он задвинул антенну и повесил передатчик на пояс. Крепко сжав винтовку обеими руками, он осторожно двинулся вперед, останавливаясь после каждого шага.
Бели они видят его, то поймут, что он направляется ко входу. На мгновение он закрыл глаза, затем поставил ногу на первую ступеньку лестницы.
Навстречу ему вышли два Дэвида, с одинаковыми, лишенными всякого выражения лицами. Он выстрелил и разнес их на куски. К нему молча начали подниматься еще несколько. Все они были абсолютно одинаковыми.
Хендрикс повернулся и помчался назад, подальше от бункера, к холму.
С его вершины Тассо и Эпштейн вели непрерывный огонь. Мелкие «когти» уже спешили к ним, ловко катясь по пеплу. Но у него не было времени думать о том, что там происходит. Он присел на одно колено и, прижав винтовку к щеке, прицелился в сторону бункера. Дэвиды выходили целой кучей, прижимая к груди своих мишек. Их голые узловатые ноги неуклюже ступали по ступенькам. Хендрикс выстрелил в самую гущу. Дэвиды разлетелись на куски, шестеренки и пружинки. Майор выстрелил еще раз сквозь завесу разлетавшихся металлических деталей, тщательно выцеливая вход в бункер.
