Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

— Елена! Ты уводишь разговор в сторону. Просто скажи: зачем ты это сделала?

— Мне захотелось, вот и все! А хозяева «Arctum SBA» не обеднеют. «Arctum SBA», это, конечно, не Lufthansa, и даже не SAS, но такие суммы для них чепуха. Давай, лучше о веселом. Хочешь посмотреть мою 4-уровневую квартиру в центре Амстердама?

— Странно… — отозвался он, — …Раньше ты говорила, что роскошь — это чума.

— Олаф! Теперь ты уводишь разговор в сторону! Ты хочешь посмотреть, или нет?

— Я вижу, что ты хочешь показать это свое приобретение. Если так, то поехали.

*42. И снова: До Апокалипсиса — 5000 дней

4-уровневая квартира-лестница (ладдерфлэт) привела Олафа Тюрборга в состояние культурологического ступора, разрядившегося затем гомерическим хохотом.

— Черт меня побери! — хрипел он, — Это квартира девушки-мультимиллионера! Елена, честное слово: я предполагал что-то необычное, но ТАКОЕ!!!..

— А что не так? — изображая обиду, осведомилась она, — По-моему, отличная квартира! Смотри, даже гараж, вот тут, под первым маршем лестницы. На полтора автомобиля.

— Как это полтора автомобиля?

— А так! «1zeta» плюс motorbike. В сумме 6 колес, значит, полтора автомобиля. Ясно? Теперь пойдем, я тебе покажу кухню-холл, и креативную ванную.

…Понятно, что оценить креативную ванную, не воспользовавшись ею — невозможно. Соответственно, на этой стадии экскурсии, гость и гид оказались голыми под душем. Дальнейшие действия логично увлекли их на следующий уровень, в спальню. Вот так реализовалась давняя (еще мартовская) идея Елены притащить сюда мужика и, чисто практически посмотреть, насколько мини-квартирка пригодна для секса. И, практика показала, что очень даже. Был в ладдерфлэт какой-то особый слегка безумный шарм, пробуждавший (выражаясь языком классики) разнузданную эротическую фантазию.

Было уже где-то далеко за полночь, когда они исчерпали физический ресурс, и Елена, использовав истинно-скандинавские габариты туловища бывшего летчика-миротворца, улеглась на него полностью. Чем-то такое состояние напоминало отдых на надувном матраце, качающемся на морских волнах. Мощное ровное дыхание Олафа прекрасно соответствовало образу гармонично-подвижной морской стихии. И, надо было только закрыть глаза (что Елена и сделала). В ее внутреннем мире царил веселый разброд, как после спортивной аэробики и конной скачки с барьерами. Это не считая яркой гаммы остаточных эффектов, вызванных тремя оргазмами (одним — лавинообразным и двумя такими, поменьше). Короче говоря, передавать все это словами — безнадежное дело.

Олаф некоторое время (полчаса или чуть дольше) не тревожил ее, а просто дышал, но, разумеется, в какой-то момент ему надоело молчать, и он спросил:

— Ты как?

— Я? Это сложно объяснить. Я, в основном, растворилась в нирване. Некоторые опции обыденного сознания поддерживаются, поэтому я еще разговариваю. Примерно так. А теперь твоя очередь отвечать на тот же вопрос.

— Я думаю о тебе, — сказал он, — Ты будто картинка в калейдоскопе, непонятная, и вся из разноцветных многогранников, которые постоянно меняются, так что не уследить.

— Классно! — обрадовалась она, и похлопала ладонями по его грудной клетке, — Я теперь иногда буду думать о себе, как об инсталляции из разноцветных многогранников!

— Елена, а ты действительно живешь в этой квартирке-лестнице?

— Если честно, то я здесь отлеживаюсь. Как лисичка в норе после охотничьих рейдов. А определить где я живу пока довольно сложно. У меня кочевой период жизни.

— Странно, — заметил Олаф, — ты богатая, красивая, умная, могла бы, наверное, запросто купить себе виллу, найти себе отличного парня, и жить счастливо.

На несколько секунд повисла тишина. Елена, аккуратно двигая указательным пальцем, нарисовала на груди Олафа вопросительный знак, и прокомментировала.

— Допустим, парень найден. Купить виллу действительно не проблема. Но, зачем?

— Парень, это Сван Хирд, гало-рок-звезда? — спросил бывший пилот-миротворец.

— При чем тут Сван? — отозвалась Елена.

— Просто, это… — Олаф замялся, — …В прессе пишут, что у тебя с ним серьезно.

— У меня с ним серьезно, — подтвердила она, — но по-другому. Гало-рок — особый мир, в котором сюжеты-находки, мелодии-баллады, и вдруг — вспышка, восторг публики. Это феерическое нечто! Для Свана это главная ось жизни. Для меня это хобби. Секс в одни периоды соединяет нас, а в другие — разделяет. Ведь секс с поклонницами — это элемент коловращения жизни гало-рок-артиста. Вот такая характеристика у этой ситуации.

— Тогда, про какого парня ты сказала? — спросил Олаф.

— Я сказала «допустим», — напомнила она.

— Да, но ты сказала это так, будто…

Он замялся, и Елена помогла, договорив начатую им фразу.

— …Будто кто-то такой есть. Ты это имел в виду?

— Да, примерно это.

— Ну хорошо, Олаф. Допустим, кто-то есть. Я на нем сейчас лежу. И что дальше?

— Э-э… — искренне удивился он, — …Ты про меня?

— Ну, а разве я лежу на ком-то еще?

Снова несколько секунд тишины. Олаф попытался интерпретировать услышанное…

— Елена.

— А?

— Елена, если тебе нужен такой парень, как я, просто кивни.

— И что тогда будет? — спросила она.

— Тогда, — ответил он, — я скажу: выходи за меня.

— Олаф… — она улыбнулась и вздохнула, — …Ты волшебный рыцарь неба, с тобой очень хорошо. Я хочу, чтобы ты это знал. Но мир устроен несколько иначе, чем классический роман, в котором, после множества приключений, два любящих сердца соединяются в семейный союз под звон колоколов, и в эпилоге живут долго и счастливо, обзаводятся выводком детей, выполняют свое предназначение и очень мило умирают в один день.

— Вот так речь… — с уважением произнес Олаф, — …Значит, всего этого ты не хочешь. А можно ли спросить: чего ты хочешь?

— Сейчас, — ответила Елена, — я хочу вот так лежать, мечтать, и болтать с тобой.

— Я имею в виду, дальнейшую жизнь, — уточнил Олаф свой вопрос, — ты женщина и, как известно, у женщины есть материнский инстинкт. Ты захочешь иметь детей…

…Тут Елена аккуратно прижала ладонь к его губам.

— Стоп, сэр рыцарь. Не все так просто с материнским инстинктом. В 1970-е годы Джон Кэлхаун, зоопсихолог из Университета Огайо, поставил любопытные эксперименты с популяциями мышей, крыс и морских свинок в условиях перенаселения. Эти довольно разные существа в разной манере пытались приспособиться к, назовем так, городской плотности жителей. Но в любом случае отношения между индивидами ухудшались до постоянной ненависти, а материнский инстинкт у самок затухал. Кэлхаун очень четко выявил параллели поведения грызунов с поведением людей в мегаполисах, и в других перенаселенных регионах. Так что не надо говорить про материнский инстинкт в той ситуации, когда люди уже сидят в десять этажей на головах друг у друга. В подобных случаях работает другой инстинкт, который говорит: здесь больше некуда рожать!

— Откуда такие познания? — поинтересовался Олаф Тюрборг.

— Протяни правую руку, — сказала она, — и возьми с полочки книгу. Она там одна.

— Вот это? — спросил он, выполнив предложенное, и показав Елене обложку, где было напечатано:

* Строго конфиденциально! *

* Только для действительных членов клуба «Обновленная Планета» *

* Проект ФУТУРИФ *

* До Апокалипсиса — 5000 дней. Таков прогноз Нобелевской федерации ученых *

* Что дальше? Как жить нам, нашим детям, нашим внукам и правнукам? *

* МЫ ЗНАЕМ ВЕРНЫЙ ОТВЕТ *

* Наш проект — это футуристический мир, отвечающий вашим желаниям *

* Мы создаем форпост Обновленной Планеты для тех, кто ее достоин *

Елена утвердительно кивнула.

— Это самое. Я иду в душ, а ты пока прочти второй раздел. Он называется: «очевидные признаки социальной деградации планеты».

— Чушь! — безапелляционно припечатал Олаф.

— А ты прочти, и попробуй, опровергни, — предложила она, и вскочила на ноги, — кстати, иногда я после душа варю себе кофе. Могу и тебе сварить.

— Да! Было бы здорово. А ты, правда, хочешь, чтобы я это прочел?

— Правда, — подтвердила она.

Олаф, тоже принявший душ, и завернувшийся в белое полотенце, выглядел предельно убедительно. Он был похож на древнеримского оратора из исторического фильма.

— Елена! — с пафосом объявил он, — Я не знаю, кто сочинил эту фашистскую книжку…

— …Я знаю, — мягко перебила она, — эту книжку сочинила группа, которая поняла одну простую вещь. Социальный класс, который после падения Берлинской стены рулит цивилизованной зоной планеты и примкнувшими задворками, близок к панике. Мир, построенный по их программе, становится социально-опасным не только для плебса-электората, но и для них. Тут, эта группа, принадлежащая к тому же самому классу, придумала тему: продажа мест на Ноев ковчег, якобы, спасающий из этого дерьма.