Игорь Алмазов - Навстречу звездам
— А теперь, мне кажется, самое время напомнить о том, как осуществлялся контроль над мировоззрением и ликвидация перекосов в общественном сознании и сознании отдельных людей, — сказал Островский.
— Мы разработали программу очищения общества от элементов, настроенных против него. Был применен такой подход: если человек еще не окончательно потерян для общества, то его злость и ненависть по отношению к тем, кто этого не заслуживает, объясняется дефектом психики. Если человек совершил преступление, то он, конечно, должен был отбыть наказание в обычном месте лишения свободы — разумеется, если преступление незначительно. А если человек обладал такими личными качествами, что был готов сознательно и злонамеренно доставлять материальный или моральный ущерб тем людям, которые не заслуживали этого, то следовал иной подход. В свое время коммунисты открыли очень перспективное направление — они стали оказывать антиобщественным элементам в том числе и психиатрическую помощь. Правда, это было не всегда эффективно, да и специалисты порой сами не шли дальше определенного предела. Помнится, всякие диссиденты-антисоветчики, ставшие после контрреволюции бизнесменами и политиками, очень живо расписывали ужасы «спецпсихушек» — как им «ломали психику» всякими «уколами» и «шоковой терапией». Хорошо, видно, «ломали» — если они после этого отнюдь не потеряли волю к власти и способность наживаться за счет других, способность погонять и повелевать. Если бы им в семидесятых годах устроили настоящую «шоковую терапию», то они уже не смогли бы осуществить в девяностых годах терапию того же рода в отношении честных граждан… Но после Революции было введено правило — средства применять по нарастающей, но добиваться гарантированного излечения. А если излечения не следовало, то… Как-то наш вождь, выступая на конгрессе психиатров, в шутку сказал по этому поводу: «Ну что ж… Не хотят избавляться от приносящего вред окружающим эгоизма сами виноваты. Может, они вообще принадлежат к другому подвиду каким-нибудь хищным приматам, и лечить их бесполезно. Значит, профессионалам надо в самом крайнем случае так делать, чтобы их пациенты отныне до конца жизни постоянно улыбались. Наши специалисты это умеют. И не надо бояться исключения из международных врачебных обществ — вы же знаете, кем они контролируются…» Действительно, сломать неистовую эгоистическую волю вполне возможно довольно простыми техническими и химическими средствами, а потом на очищенном месте сформировать нужное мировоззрение.
— Но хотелось бы подчеркнуть один важнейший момент, — подчеркнул комисссар. — Принудительно лечили только тех, кто либо из-за своего эгоизма умышленно наносил вред окружающим, либо обладал мировоззрением шпиона и был в душе на стороне врага СССР в холодной войне. Противников «закона джунглей» и «права сильного», даже если они и были против коммунистов например, по личным мотивам, — никто никогда не трогал, если они не совершали активных действий. А кто совсем не хотел лечиться — против того возбуждали уголовное дело и на законных основаниях давали пожизненное заключение. Это было всего лишь необходимой самообороной со стороны тех, кто договорился строить отношения между собой на принципах справедливости…
— Именно тогда это было закреплено официально, — добавила его жена. Вы все, конечно, знаете: при торжественной церемонии вступления в полные права гражданства, при наступлении совершеннолетия, помимо принесения Присяги перед Красным Знаменем, ставится подпись под общественным договором, где все эти принципы и обязательства, в том числе моральные, прописаны формально-юридическим языком. Существует также обязательный для соблюдения Моральный кодекс коммунара, на который в договоре и Присяге есть ссылка. Это и есть настоящий коммунистический общественный договор, а не какой-то там условно-мифический, о котором рассуждали философы Нового времени…
— Кстати, возвращаясь к вопросу о взаимообусловленности социально-психологического климата и структуры строительства, — сказал Островский. — Как вы знаете, в 2009 году был начат грандиозный проект строительство первого города нового типа. И я принимал в этом деле самое активное участие. Город, названный Брежневском, строился по принципиально новому тогда проекту, который сейчас стал повседневной реальностью. Сначала был пилотный проект — построенная в ближнем Подмосковье ячейка третьего уровня площадью в тринадцать квадратных километров; а потом начали строить полноценный мегаполис в Краснодарском крае. Его построили за два года силами Международной Трудовой Армии. Потом начали строительство Краснодвинска и других новых городов, реконструкцию уже имеющихся, а к 2015 году завершили генеральную реконструкцию Москвы и Ленинграда. Хочется особо подчеркнуть, что право на проживание в новом городе давалось наиболее достойным людям — это как бы селекция, но отбирали кандидатуры, по существу, сами граждане — когда выбирали свое собственное мировоззрение и принципы взаимодействия с другими людьми. В новых коммунистических городах формировался исключительно здоровый социально-психологический климат. Наблюдалось такое и до «перестройки» — но тогда это было лишь побочным продуктом. Лучшие в профессиональном плане были, как правило, очень достойными и в морально-психологическом. Я имею в виду так называемые закрытые, или номерные, города с выскокотехнологичным производством особого стратегического значения — такие, например, как Красноярск-26. Там даже при «расцвете капитализма» преступность была минимальной, а продавцы отпускали товары в долг — и это говорит о правильности выбранного когда-то механизма. Нормальные люди имеют полное право не жить рядом со свиньями — можно не только выкидывать недостойных из общества, но и аккумулировать в одном месте наиболее достойных, чтобы общество очистить. И нам это удалось в полной мере!
— Что бы тебе еще показать? — спросил свою жену Денис. — Может, школу, где я учился, а потом академию Гагарина?
— Давай, конечно!..
…Приземлившись во дворе, они зашли в трехэтажный дом, где размещался первый класс школы. Была перемена, и в аудитории на первом этаже никого из школьников не было — кто был у себя на втором этаже, кто во дворе, кто в главном здании. Денис и Мария поднялись сначала на второй этаж — там располагались шесть двухместных комнат для учеников; а затем и на третий именно здесь в будние дни жил их воспитатель. Денис постучал в дверь, и после приглашения войти молодые люди переступили порог комнаты и увидели пожилого человека, сидевшего за столом и что-то читавшего на дисплее.
— Здравствуйте, Николай Дмитриевич! — обратился Денис к своему учителю.
— Денис Лебедев! Здравствуй, здравствуй! — они пожали друг другу руки. — Ты уже академию закончил, я вижу? Поздравляю! Начал работать?
— Да, я уже совершил рейс в систему Юпитера, развозил грузы и людей по станциям на его спутниках. А сейчас у меня отпуск — я ездил на Кубу, к друзьям. И как раз там я женился. Познакомьтесь — это Мария, будущий врач. Она продолжит обучение в Пироговском университете…
— Очень приятно… Николай Черкасов… Поздравляю вас обоих со столь знаменательным событием в вашей жизни и, конечно, желаю всего самого наилучшего… Ты очень кстати, Денис. Завтра исполняется семьдесят семь лет со дня начала космической эры — запуска первого искусственного спутника Земли. Может, ты расскажешь ребятам о своей работе?
— Вообще-то я работаю только два месяца и могу рассказать не так много, как старшие товарищи…
— Ничего, ничего, у тебя все еще впереди. Расскажи, что сможешь…
Когда прозвенел звонок и все двенадцать учеников заняли свои места за партами, Николай Дмитриевич сказал:
— Познакомьтесь — это выпускник нашей школы, мой воспитанник Денис Лебедев. Он закончил академию Гагарина и сейчас пилотирует межпланетные корабли. Давай, Денис, расскажи им…
— Ну что я могу сказать? Мой отец — Иван Лебедев, командир «Авроры», прославленный летчик-космонавт, воин-интернационалист, награжденный многими правительственными наградами. Моя мать — тоже летчик-космонавт, посмертно удостоенная звания Героя Советского Союза… Я всегда, с самых ранних лет, мечтал быть таким, как они. Я всегда мечтал о покорении космических просторов — и Родина предоставила мне возможность реализовать свою мечту. Я, конечно же, очень люблю свою работу. В мае этого года я закончил Академию Гагарина и сейчас работаю пилотом на планетолете «Леонид Брежнев». Я уже успел совершить рейс к Юпитеру, побывал на его спутниках… Когда-то Юпитер казался недосягаемым, но могущество человека не знает преград — мои родители 7 ноября 2015 года водрузили на его спутнике Ганимеде Красное Знамя… А сейчас давайте я покажу вам фотографии… — Денис подошел к пульту на столе учителя и вызвал из системы свой личный фотоальбом. На электронной доске появились стереоизображения. — Это экипаж нашего планетолета, это наш командир Дмитрий Воронцов… Это я сам — сижу на вахте, веду корабль — он между орбитами Марса и Юпитера, на подлете к месту назначения… Это ближайший к Юпитеру из его главных спутников — Ио, наша база на его поверхности… Я прогулялся тогда на несколько километров в сторону от базы и сделал очень много снимков… Это ландшафт — камни, скалы, кальдеры… Это Юпитер на фоне звезд — огромный диск, занимающий примерно четверть неба… Это наше Солнце — оно там светит намного слабее, чем на Земле, и по размерам в несколько раз меньше… А этот снимок сделан уже через неделю, 18 июня. Мы уже на другом спутнике — Ганимеде… Вот памятный знак в честь первой высадки людей — экипажа планетолета «Заря»… А вот то место, откуда мы только что прилетели — этот растущий серпик слева от Юпитера… А теперь мы на дальнем спутнике — Каллисто. Это Юпитер, убывающий серп — намного меньше, чем на других спутниках… Вот, собственно и все…
