Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо
– Давай! Убей его!
«Семерка» начала разворачиваться. Том у другого трактора попрыгал, покричал, помахал руками и побежал навстречу «семерке». Она подалась к нему – Эл едва успел отскочить. Том резко свернул, расшвыривая ногами песок, вбежал в воду почти по пояс, упал, вынырнул. Келли, покрепче перехватив свой провод, ринулся к нему.
Дейзи Этта въехала в море футах в пятнадцати от Тома. Келли бежал к ним со всей быстротой своих длинных ног, но за пятьдесят желанных футов от «семерки» на него накинулся Эл.
С пеной у рта, выкрикивая что-то нечленораздельное, он боднул Келли в живот и вышиб из него воздух. Келли упал как подкошенный, глаза застлала красная пелена. Эл рвал его ногтями и бил ладонями, забыв в приступе безумия про кулаки.
– Убью, – вопил он. – Я одного, Дейзи другого – тогда она поймет…
Келли, закрывая лицо руками, отдышался чуть-чуть и сел, отшвырнув Эла. Сгреб врага за волосы, приподнял и так ему врезал другой рукой, что убил бы, не отклонись Эл немного. Удар пришелся в щеку, Эл повалился и затих. Келли нашарил в песке свой электрододержатель и побежал дальше. Тома он больше не видел, Дейзи Этта переваливалась с боку на бок в прибое. Бедный старина Пиблз в миг своей смерти стоял не в воде, но теперь разряд грянул в полную силу. Дейзи буквально скакнула к Келли, вода под ней превратилась в пар. Мотор завыл на высоких нотах, прервался и застучал на манер играющего свинг барабанщика. Машина металась, как кот в мешке. Келли подступил ближе, нацелив новый разряд, но его не последовало.
– Выключатель сработал!
Бросив провод на капот «семерки» перед сиденьем, Келли рванул через пляж к агрегату. Засунул руку за приборную доску, заклинил контакт. Дейзи Этта подскочила снова, раз и другой. Мотор заглох. Вода вокруг закипела. Взорвался маленький топливный бак пускового двигателя, следом загорелся большой, где еще оставалось тридцать с лишним галлонов дизельного топлива. Келли видел, как конвульсивно трясется трактор с неработающим мотором. Казалось, что его корпус пытается оторваться от бака и гусениц. Волна движения дошла до радиатора; сталь площадью шесть-семь квадратных дюймов расплылась по краям и расплавилась. Жидкий металл потек вниз, искря при соприкосновении с оставшейся краской, и Келли ощутил вдруг жгучую боль в левой руке.
Генератор отключился, но агрегатный двигатель продолжал работать. Муфта ведущего вала раскрошилась, из генератора валил дым. При виде того, что случилось с его рукой, у Келли вырвался крик.
Когда в глазах немного прояснилось, он позвал Тома. Ответа не было. Увидев что-то в воде, Келли побрел туда, даже не почувствовав из-за шока, как руку окатило холодной водой. Он схватил Тома здоровой рукой за рубашку, и дно ушло у него из-под ног. Том попал в подводную яму, а «семерка», стоящая на краю, не дала ему выплыть.
Келли, молотя руками, рвался к берегу, такому близкому и такому недосягаемому. Он глотнул воды и захлебнулся бы, если б не стукнулся коленом о дно. Рыдая от надрыва, он вытащил Тома. В ушах стоял пронзительный детский плач; Келли подумал, что он сам издает эти звуки, но тут увидел, что это Эл Ноулс. Он оставил Тома и пошел к несчастному идиоту.
– А ну вставай. – Эл завыл еще громче. Келли перевернул его на спину – он не сопротивлялся – и хлестал по щекам, пока он не перестал. Потом поднял и повел к Тому. – Поставь одно колено ему между ног. – Эл стоял неподвижно. Келли снова ударил его; он опустился на колени и сделал, как было велено. – Положи руки ему на ребра. Наклонись. Теперь откинься назад. – Келли придерживал правой рукой покалеченную левую. – Вперед – назад, вперед – назад.
Том выкашлял изо рта воду и задышал.
Это рассказ о Дейзи Этте, обезумевшем бульдозере. Не о ракете. О ней если и упоминают, то лишь в связи с испытаниями, о которых и подавно нельзя говорить. Но кое-какие слухи до вас, возможно, дошли. Например, что испытывалась качественно новая контрольная система баллистических ракет, после чего выяснилось, что она не работает. Ракета была большая, с большим количеством топлива, и улетела она далеко. Вы, возможно, слышали также, что а) упала она где-то в дождевых лесах Южной Америки и б) пострадавших не было. О чем вы определенно не слышали, так это о совершенно секретном докладе, где говорится, что как а), так и б) – ложная информация. Только два человека (не считая, конечно, вас), знают, что а) – точно ложь, а б), как ни странно, правда. Пострадавших действительно не было.
Эл Ноулс тоже знает, но он не в счет.
Это случилось через два дня после гибели Дейзи Этты, когда Келли и Том сидели (нашли место, нечего сказать) в холодке разрушенного храма. Выбиваясь из сил, они пытались написать отчет обо всем происшедшем и объяснить, почему их бригада так и не выполнила контракт. Чаба и Харриса похоронили рядом с тремя другими. Эл лежал тут же связанный; он бредил во сне – Келли с Томом боялись, что он не поверит в смерть Дейзи Этты и начнет убивать за нее. Они знали, что будет расследование, и понимали, что кое о чем лучше умолчать. Уцелев после схватки с чудовищным механизмом, они слишком ценили жизнь, чтобы провести часть ее в психушке или в тюрьме.
Боеголовка ракеты упала на краю лагеря, между бочками с топливом и запасом взрывчатки. Вторая ступень грохнулась на две мили дальше, поблизости от могил. Келли с Томом, дотащившись до края плато, долго смотрели, как осыпаются на землю осколки и ошметки.
– Благослови, боже, тружеников ракетной науки, – сказал Келли, догадавшись, что это было. И порвал исписанные ими страницы.
– Так ведь он всё расскажет, – заметил Том, показывая на храм.
– Он-то? – Интонация Келли без лишних слов обрисовала Эла – бубнящего, пускающего слюни, с остекленевшими глазами. – Да пусть себе.
И правда. Пусть себе.
Чучело
Чучело волочилось по лесу.
Явившись на свет не в родовых муках, оно не столько жило, сколько просто было. Под хвойным ковром зародился пламень, постепенно отвоевал наделы у земли. Жар, мрак и гниль поспособствовали скорому росту, а где рост – там жизнь. Чучело выросло в лесу, но живым – не было. Оно бродило по лесу: неспособное дышать – но разумное и зрячее, омерзительное и мощное, – но не рожденное и неживое. Оно росло и двигалось, но жизни в нем не было.
Одним прохладным утром чучело восстало из темного лона сырой земли. Громадное, покрытое коростой собственной омерзительной плоти, оно оставляло после себя комки жижи – те, опадая на землю, судорожно пульсировали, проживали краткосрочную самостоятельную жизнь, и вскорости затихали и съеживались, вливаясь в зловонную прель перегноя.
Оно не знало ни радости, ни жалости,
