Милость Господня - Андрей Михайлович Столяров
Немыть, староста группы, подобные разговоры, разумеется, пресекает, сразу же поворачивает, как локаторы, оттопыренные чуткие уши. Предупреждает, что будет брать на заметку. Чуть стихает, на время, но потом вновь кипят пузырьки. Доходит до того, что Пятак, который и так-то лезет в каждую щель, удержаться не может, чтобы не вставить свои пять копеек, прямо в лоб на уроке интересуется, как быть с тем, что Константин Великий, император благочестивый, сделавший христианство официальной религией Византии и теперь признается святым в лике равноапостольном, принял перед смертью крещение от арианских епископов, в частности от Евсевия Никомедийского? Евсевиане – это ведь сторонники Ария?
Класс так и замер.
Слышно было, как жужжат мухи между оконных рам.
Хорошо, что отца Доминика такими вопросами не прошибешь. Отец Доминик печально вздыхает, как будто устал от глупых подростковых подначек, и спокойно, с приветливой улыбкой ответствует, что это просто легенда, сочиненная теми же арианами. Это исторический фальсификат, такой же, как известный вам «Константинов дар», якобы вручающий Папе власть над всей Римской империей. Он был состряпан папской курией где-то в середине VIII века, что доказал еще Лоренцо Валла в своем трактате «О даре Константина». Вокруг церковной истории, к сожалению, много дурных легенд. И тебе, отрок, не след их повторять.
Отец Доминик вообще очень спокойно отвечает на любые вопросы. Что есть, Бог, например? – это тот же Пятак ляпнул с дуба на одном из первых занятий. Пожалуйста. Бог, отроки любопытствующие, в принципе неопределим, поскольку любое определение неизбежно очерчивает границы: досюда – то, отсюда – уже другое, а Бог безграничен – это одно из его неотъемлемых качеств. Более того, ограничено сознание человека: чтобы уяснить всю сущность Бога, надо стать равным Ему. А еще и язык наш ограничен словами, а если мы выйдем за их пределы, то нам нечем будет определять. Поймите, отроки, простую вещь: Бог не есть высшее существо в иерархии других существ. Любая позитивная параметризация его искажает. Мы ведь, вдумайтесь, даже не можем сказать, что Бог действительно существует: наше представление о существовании заключается в том, что оно есть бытие во времени. Но Бог не пребывает во времени, Бог пребывает в вечности, а время, если вы помните, есть удел дьявола. Не случайно Маймонид, он же Рамбам, он же Моисей Египетский, это в православном произношении, утверждал, что Ему, то есть Богу, нет в мире никакого подобия. И неслучайно, когда Бог явился уже ветхозаветному Моисею на вершине горы Синай, то скрыт Он был густым облаком. Потому что Он – не для человеческих глаз. Никакая аналогия здесь невозможна. «Великое Ничто» – так обозначил статус Творца еще Дионисий Ареопагит…
Вот это был ответ так ответ. Пятак рот разинул. Великое Ничто – это же надо!
Правда, позже, уже перед сном, тот же Пятак тарахтит, что согласно православному вероучению Дух Святой исходит только от Бога-Отца – Сын этим качеством не обладает. Явный крен в сторону арианства, из-за чего и произошел Великий раскол Церквей. Глаза у него горят от восторга. Пятак обожает всякие подобные штуки. Иван отмахивается, ему не до богословских противоречий.
Между тем отец Доминик, вероятно, докладывает настоятелю об инциденте, да и другие братья-монахи, наверное, тоже сигнализируют о брожении незрелых умов. Через пару дней отец Доминик сообщает: прибывает наш бывший послушник, ныне архимандрит Авенир, сейчас служащий аж в Канцелярии Патриарха, проведет с вами беседу «О предназначении современного христианина».
Прекрасно выглядит архимандрит Авенир. Ряса явно из дорогого сукна, чуть заметно переливающегося на складках, по фигуре, вроде бы и приталенная, крест с камнями, но скромный, выглядящий тем не менее элегантно, и борода не лопатой расщеперилась на груди, а коротко стриженная, аккуратная, по европейскому образцу. Сразу видно – Москва. Настоятель, отец Амвросий, рядом с ним выглядит вахлак вахлаком. Но главное – голос у него сочный, с басовыми наплывами, обволакивает, вроде бы и негромкий, но такой, что каждое слово слышно даже в задних рядах.
– Я покажу вам сводку новостей за неделю, – говорит отец Авенир.
Свет в аудитории гаснет, вспыхивает экран на стене, пулеметными очередями сыплется из динамиков скороговорка телеведущих… Очередная черная месса, проведенная дьяволопоклонниками, оставила выжженное пятно в одном из центральных районов Москвы, в настоящий момент, чтобы предотвратить разрастание, его поливают из шлангов святой водой… Волки-оборотни среди бела дня ворвались в Моршанск, количество человеческих жертв и материальный ущерб еще не подсчитаны… Продолжается заболачивание Петербурга: вода периодически проступает из люков аж на Невском проспекте, большинство подземных коммуникаций вышло из строя… Оползень на Южном Урале… Железная трава, режущая любые подошвы, продвигается по Архангельской области… Опять Москва: крысы-мутанты несутся за поездом в туннеле метро, в освещенных окнах вагона видны лица перепуганных пассажиров… И везде на переднем крае – наши отважные духовники. Вот они вступают в героическую схватку с волками – чудовищный, размером с корову зверь поднят на пики, визжит, корчится, слюна капает с высунутого языка… Вот они очищают от упырей целый район, примыкающий к Белгороду, уничтожены все вурдалаки, остатки их вытеснены обратно, на Украину… А вот специальная молитвенная бригада, эмбэшники, тоже подразделение ДДБ, преклонив колени, снимает проклятие с лесного массива на берегу Иртыша – мертвый клин, протянувшийся на сто пятьдесят километров, вновь зеленеет…
– Идет война, – говорит архимандрит Авенир, когда свет вновь зажигается. – Идет тотальная, ни на миг не прекращающаяся война, направленная на уничтожение православия. Война без правил, война без снисхождения и милосердия. Война, которая не имеет аналогов в истории человечества. И со скорбью, разрывающей сердце, должен признать, что мы эту войну пока проигрываем…
В зале – убийственная тишина. Послушники, в том числе и Иван, как соляные столпы, руки на коленях, не шелохнутся. Разве что кто-нибудь осторожно скосит глаза на соседа: не ослышался ли, верно ли понял? Монахи-преподаватели сидят с каменными неподвижными лицами. Ни одна морщинка, ни один волосок не дрогнет. Настоятель, отец Амвросий, возносит было щепоть, чтобы перекреститься, но рука застывает на полпути, а потом падает на колени.
И тут голос архимандрита наполняет собою весь зал. Он льется в сердце и в душу, как будто внутри гудящего колокола.
– Есть кажущееся и есть истинное. Есть морок, помрачающий разум, и есть свет Божественного Откровения. Со Словом Божьим вышли русские люди на Куликово поле и отстояли Святую Русь от поганых. С Благословения Божьего отразили нашествие двунадесяти языцев армии Наполеона. Молениями всех святых сокрушили сатанинскую тьму фашизма. Чем злее дьявольская напасть, тем крепче должна быть наша вера. Откровение Божье еще не завершено, оно продолжается – в новом
