Петр Хомяков - Мироповорот
– В ваших словах есть резон. Но взглянем на проблему с другой стороны. Можем ли мы сохранять этих господ у власти в их странах? Мне представляется, что нет. За спинами нынешних политических уголовников стоит второй эшелон этой публики. Гораздо более истеричный, гораздо менее предсказуемый, гораздо менее зависимый от нас. Вероятность, что нынешние «не совсем плохие парни» будут сменены «очень плохими парнями» возрастает день ото дня.
– Но разве принцип «Он сукин сын, но он наш сукин сын» уже изжил себя?
– В том то и дело, что даже нынешние «не очень плохие парни» не совсем наши. А «очень плохие парни» будут вообще ничейными. Этаким рафинированным воплощением абстрактного зла. Причем, и это важно помнить, зла не только мирового, но и зла для собственных народов.
– А нас это волнует?
– Нас это не волнует. Но помнить об этом полезно. Особенно в контактах с силами внутри стран постсоветского пространства. Итак, – продолжал старший, – кем же тогда нам менять нынешних «не очень плохих парней»? Выбора нет. Только идеалистами. Тем более, что в среднесрочной перспективе они для нас явно предпочтительнее по всем показателям.
– В краткосрочной, сэр. Только в краткосрочной.
– Не будем препираться, Генри. Сами же совсем недавно говорили, что все в этом мире относительно. И потом, в наших силах найти таких идеалистов, которые в наибольшей степени приемлемы нам. Например, таких, которые готовы сами, своими руками, во исполнении своих собственных идеалов, сделать то, чего мы хотим, но не можем.
– А такие вещи в мире существуют?
– Не иронизируйте, Генри. Если бы мы все могли, то нам бы было просто нечего делать. А это, согласитесь, не так уж и хорошо для нас самих. Не так ли?
– Тут я с вами полностью согласен, сэр. Значит, «над всей Россией оранжевое небо?».
Генри намекал на «оранжевую революцию» в Киеве и известный сигнал к началу мятежа Франко в Испании «Над всей Испанией безоблачное небо».
– Вы шутник, Генри. Но что-то в этом роде.
– Однако, я боюсь, что нам будет трудно найти в России идеалистов. Придется использовать либералов, которых идеалистами назвать затруднительно.
– Возможно, Генри, на первых порах без либералов нам не обойтись. Но все же стоит поискать где-нибудь на обочине политических кругов настоящих идеалистов.
– А потом?
– А потом помочь им свергнуть нынешних политических уголовников.
– Но примут ли идеалисты нашу помощь?
– Надо найти таких, которые примут. Не вступая при этом в противоречие со своими идеалами.
– Это трудно.
– Согласен. Но трудно, не означает невозможно.
– Знаете, сэр, я в целом согласен с большинством ваших доводов. Но мне кажется, что есть определенный риск. Процесс может пойти не туда.
– Признаюсь, у меня тоже есть определенные опасения. Но, оставлять все так как есть тоже недопустимо. Вы согласны?
– Согласен. А вот согласятся ли с этим другие наши коллеги по ту и эту сторону океана?
– Думаю, согласятся.
Глава 6. Поражения и победы
Все проснулись почти одновременно, но довольно поздно, часам к одиннадцати. Сказалась бурная ночь, после которой так сладко спится. Несмотря на то, что все были людьми взрослыми, женщины выглядели немного смущенно. Кроме шальной Зои, разумеется. Впрочем, это легкое смущение делало дам еще более милыми.
Петр быстро соорудил легкий завтрак.
– Кому чай, кому кофе? – спросил он у собравшихся за столом.
Большинство предпочло кофе. Сам же он заварил себе крепкого чаю.
Они сидели за столом, пили чай и кофе и лениво перебрасывались репликами. Понемногу реплики становились острее. Оживление нарастало. Первым, вопреки своему обманчивому виду сонного медвежонка, полностью пришел в себя Юра.
– Петрович, а не поинтересоваться ли нам, как мы отстрелялись?
– А что, уже могут быть результаты? – туповато и немного сонно произнес Чугунов.
Юра засмеялся.
– Сегодня понедельник.
– Счастливые часов не наблюдают, – ехидно заметила Зоя.
Чугунов мотнул головой и пошел к городскому телефону, который был в его доме.
– Петрович, проснись. Лучше позвони Василию с мобильника на мобильник, – сказал Юра.
Доверенное лицо Чугунова, Василий Васильевич Локтионов откликнулся сразу.
– Как результаты? – спросил Петр.
– Мы предпоследние. За нас проголосовало всего шестьсот сорок два человека.
– Ни х…я себе! – выругался Петр.
Он не рассчитывал на победу, но такой результат был просто оскорбителен. Он окончательно проснулся. Все выжидательно смотрели на него.
– Пора выпить первую утреннюю стопку, – сказал Чугунов. – Зигфрид, разливай.
Пока Зигфрид разливал, Юра снова обратился к Петру.
– Ну, и как.
– Кердык, Юра, шестьсот с небольшим человек за нас. Полное фиаско.
– Из скольких? – ехидно поинтересовалась Зоя.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – озлился Петр.
Ему было откровенно неприятно. В это время зазвонил его мобильник.
– Поздравляю! – услышал он голос одного из спонсоров, человека весьма осведомленного и непростого.
– С чем? – спросил Петр.
– С блестящим успехом.
Спонсор был человеком легким и доброжелательным. Во всяком случае, с Чугуновым. И он вряд ли иронизировал.
– Виталя, не понял. Объясни.
– Ты занял третье место. На первом яблочник. На втором «против всех», ты на третьем. Примечательно, что все вы идете с очень небольшим отрывом друг от друга. У яблочника без малого двадцать одна тысяча, у «против всех» девятнадцать, у тебя восемнадцать с половиной.
– Но…
– Электронный подсчет, ты чего не понимаешь?
– Интересно, а что они официально нарисовали.
– Первое место у единороса, хотя на самом деле он четвертый. Второе у этого полковника, который, как оказалось, служил в том подразделении соответствующей службы, которое эти голоса и «считало». Явка была, но сверху поступило указание, ставленника московского мэра не пропускать. Поэтому ему нарисовали первое место, а вот явку занизили, чтобы сделать выборы несостоявшимися.
– И что это сулит нам?
– Об этом потом. Сейчас, если можешь, звони яблочнику и скажи, что за определенную сумму копию распечатки с истинными результатами можно купить.
Чгунов не удержался от реплики
– Король был слишком беден, и для содержания двора вынужден был продавать потенциальному противнику мобилизационные планы собственного Генштаба.
Спонсор рассмеялся.
– Примерно так.
Сидевшие за столом напряженно слушали его разговор.
– Ситуация меняется? – спросил Юра.
– Как видишь, – коротко бросил Петр, набирая номер своего демократического конкурента.
Одной из странностей этой кампании было то, что у Петра сложились чудеснейшие, без преувеличения, отношения со всеми конкурентами. Даже традиционно истеричные и агрессивные жириновцы были с ним искренне дружелюбны.
Тем более милыми, почти дружескими, стали отношения Петра с умным и вежливым кандидатом от «Яблока». Сам Петр не понимал природы этого феномена. Он всегда считал себя тяжеловатым в общении. А вот, поди ж ты. Наверное, искренность и полное отсутствие жлобства, в том числе и на ниве политической борьбы, принесли свои результаты.
«Вот вам и настоящий идеалист, Генри», – сказал бы, наверное, старший собеседник в разговоре в библиотеке лондонского клуба, который мы описывали выше. Если бы, конечно, был в курсе дел команды Чугунова.
Впрочем, так или иначе, но яблочник дал Петру даже номер своего мобильника, который Чугунов сейчас и набрал.
– Виктор Сергеевич? – спросил Петр.
– Да.
– Это Чугунов.
– Доброе утро, Петр Петрович.
– Как вам результаты?
– По-моему они сфальсифицированы.
– Вы правы. Но я знаю настоящие результаты. Вы победили и выборы состоялись.
Петр пересказал кандидату от «Яблока» все, что знал.
– Интересно. И очень правдоподобно. Но вы можете предоставить доказательства?
– Да, но это будет стоить денег. Сами понимаете, немалых.
– Я не готов ответить сразу.
– Виктор Сергеевич! – Петр прямо-таки взмолился, – надо ковать железо пока горячо! Можно очень сильно долбануть всю эту сволочь! У меня нет таких возможностей. Да и нет личной заинтересованности. В данном случае я борец за идею. Но ваша то партия имеет для этого все. И именно вы заинтересованы в скандале. Вы же фактический победитель!
– Я прекрасно понимаю, Петр Петрович. Но…
– Короче, вы можете в течение ближайшего времени дать принципиальный ответ? Без уточнений сумм и деталей. Но намерены ли вы начать игру. Только «да», или «нет».
– Перезвоните мне попозже.
– Перезвоню через полчаса. Отсутствие ответа означает «нет». Извините за резкость, но, в конце концов, у моего идеализма тоже есть пределы. Мое дело сторона.
– Не обижайтесь. Я постараюсь… дать ответ.
