Виктория Балашова - Женщина из морга
В комнату он перетащил свои немногочисленные пожитки, а также подаренный по поводу тридцатилетия рабочим коллективом холодильник, стиральную машину, а также кота, который все тот же заботливый коллектив подарил на новоселье. Кот, надо сказать, оказался неприхотливым, ходил строго в лоток, беспрекословно ел кошачью баночную еду, которую ему сыпал кто попало и когда попало, навострился открывать лапой кран на кухне, чтобы попить, если не было воды в его плошке. Короче, носил гордое звание образцово-показательного кота, живущего в непростых условиях того, чья служба называется «опасной и трудной».
Сам Лёня, понятное дело, ходил в туалет тоже куда положено. Ел что придется, и пил порой из-под того же самого крана, что и его кот. Ел он в основном бутерброды с колбасой, сосиски, быстроприготавливаемую лапшу и пельмени. Кот во время ужина урчал и терся о ноги хозяина. Тут ему могла перепасть сосиска, колбаса или пельмень. Кот в подобных деликатесах знал толк и с удовольствием на бис открывал и закрывал кран, дабы потрафить любимому хозяину.
На батарее у Лёни сушились пакетики из-под чая. Он знал, что дешевле покупать чай заварной, а не в пакетиках, но жизнь показала, что пакетики все– таки куда экономичнее. Заваренный в чайнике чай иногда, из-за отсутствия дома хозяина в течение нескольких дней подряд, покрывался плесенью. Его приходилось выливать в унитаз, использовав, по сути, всего один раз. А пакетики можно было, положив на батарею, спокойно использовать тогда, когда возникала в них необходимость. Правда, такой номер проходил только с пакетиками черного чая, зеленый и ягодный прилично заваривались только второй раз, на третий цвет становился блеклым, а вкус куда-то пропадал. Но Лёня спокойно обходился черным. А если уж родители или кто-то из более зажиточных друзей привозили чай другого цвета, то, как известно, дареному коню в зубы не смотрят: халявный чай использовался два раза и потом безжалостно выбрасывался. Вначале, будучи котенком, кот проявлял нездоровый интерес к пакетикам с ниточкой, так завлекательно лежащим на батарее. Он подпрыгивал и лапой сдергивал пакетики, а потом играл с ними, мотая их по полу и приводя в совершенно негодный для дальнейшего использования предмет. Кота пришлось приучить к мысли о том, что пакетики это тебе не игрушка, кот полицию уважал и на рожон лезть не стал, переключившись на другие развлечения…
Проработал в полиции Лёня недолго. Сердобольные родители не могли смотреть на то, как их сын прозябает в отделении, принимая жалобы от местного населения. Они во второй раз подняли все свои знакомства и с помощью дальней родственницы, проживавшей на Рублевке, пристроили Лёню в частное детективное агентство. Родственница клятвенно их заверила, что на опасные задания Лёню посылать не будут. Работенку дадут не опасную, но относительно высокооплачиваемую…
На двери висела табличка «Оперативный отдел». В отделе сидел Лёня и еще один сотрудник, Василий, сын мэра расположенного неподалеку подмосковного города. Целыми днями Лёня кропал отчеты. Сначала было интересно, потом осточертело страшно. В его задачу входило подробное описание материала, записанного камерой слежения. На Лёню свалили то, что делать не хотел никто – отчеты по слежке за мужьями, женами или любовниками. Все знали, что живость работе придавали интимные сцены, которые приходилось просматривать в огромных количествах. Но все также знали и другое – если чуть ли не поминутно описывать в отчетах перемещения «главных героев», включая, естественно, и их перемещения по кровати, то спустя некоторое время в душе гарантированно появлялось отвращение к любым сексуальным упражнениям, даже своим собственным.
Василий вел прием редких приходящих «с улицы» клиентов. Его работа могла бы быть чуть живее, чем Лёнина. Но в детективное агентство случайные люди приходили редко. В рекламе оно не нуждалось – владелец агентства обладал такими знакомствами, что мог быть обеспечен клиентурой до конца своих дней. Тем более, что поручения давались пикантные, опасные, а то и не очень законные. И клиенты, и сотрудники агентства предпочитали иметь дело с людьми проверенными. Так что у Василия работы бывало обычно немного – мог зайти кто-то случайно, прочитав вывеску на двери или выудив телефон из базы данных, в которой детективное агентство обязано было быть зарегистрировано. От нечего делать Василий иногда смотрел особенно пикантные сценки, скрупулезно описываемые соседом по комнате, иногда слушал в наушниках музыку. Но чаще он сидел на сайтах знакомств и чатился с очередной девушкой. Годков ему было двадцать пять. В детективном агентстве он сидел временно – ждал, когда папа подберет ему более достойную работу за границей.
На работе Лёня появлялся всегда вовремя – в девять ноль-ноль, четко по– полицейски. Василий приходил в разное время – в зависимости от того, во сколько лег накануне. Иногда Василий не появлялся вовсе. Сказывался больным. Лёнина жизнь перевернулась именно в один из таких дней. Василий типа заболел, а в контору пришла женщина «с улицы»…
– Лёнь, – позвала секретарша, – подойди ко мне на минуточку.
Лёня с готовностью бросил писать очередной надоевший донельзя отчет и пошел в приемную.
– Тут, понимаешь, женщина пришла, – прошептала ему девушка на ухо. – Василия сегодня нет. Прими ее, а? Запиши там основное и пообещай перезвонить. Все равно ею никто особенно заниматься не будет.
Делами таких клиентов и в самом деле сотрудники агентства себя не утруждали: с них брали предоплату и обещали перезвонить. На этом работа заканчивалась – основные силы уходили на клиентов, которые приходили по знакомству. Впрочем, Василия никто не ограничивал. Хочешь, ищи, расследуй, следи. Василий не хотел…
– Конечно, конечно, – Лёня посмотрел вокруг, идентифицировал пострадавшую и гостеприимно махнул ей рукой, приглашая пройти в его кабинет.
Пожилая женщина с уважением прочла надпись «Оперативный отдел» и с еще большим уважением посмотрела на подтянутого Лёню. За годы службы в полиции он не набрал ни грамма лишнего веса, чему способствовала маленькая зарплата и регулярное посещение тренажерного зала. В Лёне было сто восемьдесят пять сантиметров роста, он обладал прекрасной густой шевелюрой, которую безжалостно превращал в парикмахерской в короткий ежик. Из-под длинных ресниц на женщину смотрели зеленые глаза, одновременно придававшие Лёне загадочности и вызывавшие доверие.
– Что у вас стряслось? – учтиво спросил Лёня, доставая диктофон из ящика стола. – Мы приложим максимум усилий, чтобы вам помочь.
– Понимаете, у меня пропала дочь, – женщина запнулась и промокнула глаза салфеткой, которую все это время сжимала в руке.
– Воды? – предложил Лёня.
– Нет, спасибо. Я постараюсь взять себя в руки, – женщина всхлипнула, глубоко вздохнула и продолжила говорить. – Болею я давно. Уже около года. Все это время мы с дочкой копили на операцию. Вроде и не самая сложная операция, и не самая дорогая, но, если ее не сделать, последствия бы были не очень-то радужные. Вплоть до летального исхода, – женщина снова вытерла набежавшие слезы. – Зарабатываю я мало – воспитательницей работаю в детском саду. А дочка поступила в Москве в институт. Подрабатывала, конечно, где могла: в кафе, ресторанах, ночных клубах. Примерно месяц назад получаю я от нее письмо по электронной почте – мол, мама, не волнуйся. Я нашла хорошую работу за границей. Дальше она пишет, что ее исследования так заинтересовали иностранцев, что они предоставляют ей возможность учиться и работать. Да еще платят щедрый аванс.
– Повезло, – пробормотал Лёня.
– Я тоже вначале так подумала, – закивала женщина. – Вскоре на мой счет пришла большая сумма. Дочь писала, что это мне на операцию. Я воспользовалась деньгами. Операция прошла успешнее, чем ожидалось. Часть денег даже осталась. Их-то я вам и собираюсь заплатить за работу.
– А что случилось-то?
– Дочь пропала, – женщина закрыла лицо руками, – исчезла!
– Уехала за границу? – предположил Леня.
– Но ведь и из-за границы можно писать письма! Я-то сразу не сообразила, что произошло. В больнице освободилось место. Меня могли взять на операцию без очереди. А когда я вернулась домой, от Алечки ничего не было, никаких вестей. Я поехала в Москву. Ее подруги по общежитию, одногруппники, все сказали, что она просто исчезла около месяца назад, ничего никому не сказав. Она не оставила ни телефона, ни адреса.
– Вы заявили в полицию?
– Заявила. Но они не очень вежливо со мной поговорили, и я поняла, что лучше попытаться действовать самой. Деньги, которые у меня остались – ее. Я обязана потратить их на поиски дочери. Пожалуйста, помогите, – последние слова женщина произнесла еле слышно, снова заплакав.
– Не волнуйтесь, – Лёня все-таки пошел за стаканом воды, – расскажите мне, где она училась, дайте мне ее телефонный номер, координаты друзей…
