Ант Скаландис - Ненормальная планета (сборник)
Как это все случилось, известно, разумеется, лишь по догадкам и сплетням. Свечку, как говорится, я над Вайнеком не держал. Есть версия, что доктор Вайнек за двое суток сумел обслужить всех сам. А было в команде вместе с запасными двенадцать девиц. Есть версия более правдоподобная, что работали они на пару с Диего. Предполагают даже, что был кто-то третий и, может быть, четвертый, но это вряд ли. Не хотел Вайнек посвящать в такое дело лишних людей. Третьим, кто был полностью в курсе, оказался, естественно, врач, но врачом в команде, как я уже, кажется, сказал, работала женщина.
Кстати, пятеро из спортсменок были замужем. Казалось бы, какие проблемы. Но доверить самый ответственный момент каким-то мужьям, незнакомым людям, Вайнек не мог, а рассказать им все нюансы дела – тем более. В общем крутился он, как умел, и проявил себя, надо полагать, большим специалистом по женской части.
Двоих наиболее влюбчивых он, по-видимому, самым наглым образом охмурил, каждую из них называя своей единственной. Двум другим – рассудительной Эльзе и Диане – капитану команды с сильно развитым чувством долга – рассказал все как есть. С несколькими, не только с распутницей Марией, трудностей не было никаких. Однако дополнительно известно, что с двумя или тремя, ни на какие уговоры не поддавшимися, пришлось прибегнуть к запасному крайнему средству: им на приеме у гинеколога сделали искусственное осеменение.
– Ужас! – не выдержала Машка. – Прекрати, Панкратыч.
– Ну, извини, Машуня, – виновато отозвался он, – я уж дорасскажу.
– Погоди, – встрянул я, – а почему всем нельзя было сделать искусственное?
– Да потому что тогда они бы сразу догадались, к чему дело идет. Могли бы взбунтоваться… А впрочем, не знаю. Может быть, Вайнек просто поразвлечься хотел заодно.
Ну, в общем так. Беременность благополучно началась у десяти из двенадцати. Все шло как надо. Одни знали, другие не знали, но догадывались, третьи – даже не догадывались: цикл-то у них у всех был сбит. А играли они все лучше и лучше. Команда получилась действительно сильной, как никогда. И это поднимало моральный дух и помогало одним забывать, а другим и не вспоминать обо всякой ерунде вроде допингов, неизбежных абортов и валящей с ног усталости по вечерам.
Турнир прошел с блеском. Все затраты полностью окупились. И доктор Вайнек не только праздновал научную победу, испытывая высшее для себя наслаждение, но и прилично подзаработал на этом деле в полном соответствии с заключенным контрактом.
Скандал грянул через пару недель, когда Вайнек уже уехал из Аргентины. Сантос вызвал его обратно телеграммой, ничего не сообщая, но требуя вылететь срочно.
А оказалось вот что. Диана, капитан команды, будучи посвященной во все детали, перехитрила Вайнека и забеременела от мужа. И потому с самого начала вовсе не собиралась делать аборт. Плевать ей было на грандиозные планы Диего, от спорта она взяла все, что хотела и теперь намерена была жить, как все нормальные женщины. Но это было еще полбеды. Страшную тайну Вайнека и Сантоса она разболтала в подробностях всем подружкам в команде, включая самых бестолковых и непонятливых. Впрочем, едва ли можно было ожидать другого исхода: женщины есть женщины. Да и вообще немцы верно говорят: что знают двое, то знает и свинья. И конечно, глупо было со стороны Сантоса и врача команды объяснять девчонкам, что если кто-то из них «случайно» забеременел, необходимо сделать аборт для дальнейших успешных выступлений в турнирах следующего сезона.
Пример Дианы оказался заразительным. Было такое впечатление, что она просто сагитировала девчат. От аборта отказались дружно, все как одна. На этом и закончилась история великой волейбольной команды. Но не закончилась история с Вайнеком.
Семь спортсменок грозились через суд доказывать его отцовство (среди них даже «искусственницы»). И только две имели претензии к Сантосу. Трудно сказать, насколько эти цифры соответствовали действительности. Скорее, в них просто отразилось личное отношение волейболисток к своему тренеру и к залетному безумному изобретателю. В общем Вайнеку пришлось откупаться от разгневанных аргентинских дам довольно кругленькой суммой, которая явно превысила все, заработанное им в этом деле. Причем, из четырех замужних спортсменок – Диана не в счет – троих мужья бросили, и им Вайнек был вынужден заплатить больше других.
А рассчитавшись, наш авантюрист поспешил удрать, пока его многочисленные «волейбольные жены» не успели узнать одной маленькой, но существенной подробности: почти у всех у них должны были родиться близнецы – таково уж побочное действие одного из использованных препаратов. Так что бегает сейчас где-то по Аргентине энное количество маленьких вайнеков, а сколько именно – кто ж теперь разберет!
– Ну, умора! – резюмировал Клюквин.
А Машка сидела мрачная и ничего смешного в рассказе Панкратыча не находила.
– Довольно мерзкая, между прочим, история, – проговорила она. – Разочаровал меня твой Вайнек.
Панкратыч ничего не сказал. Просто шумно вздохнул и посмотрел вокруг. Солнце село. В сгущающихся сумерках затеплились ненатуральным светом фонари, и тучи мошкары потянулись вверх, к матовым пыльным плафонам. Девочки с бадминтоном ушли. От инфаркта убегал теперь лишь один бодрый старичок.
– Почапали, что ли? – предложил я.
– Куда? – спросила Машка.
– К Панкратычу. Водку пить, – со свойственной ему прямотой ответил Клюквин.
– Ох, ребята! – только и сказал Панкратыч.
А Машка буркнула:
– Напьюсь сегодня.
И никто даже не улыбнулся, хотя все понимали, что напиваться будет нечем. Бутылка водки на четверых. Да Машке одной такую надо! При ее-то здоровье.
И мы пошли. А уже в подъезде Панкратыч вдруг вспомнил:
– Одну деталь вам не рассказал. Тоже своего рода черный юмор. Трое из тех десятерых девчонок – кстати, Диана среди них – так никого и не родили тогда. Могли бы и не отказываться от аборта – у них естественный выкидыш получился. Причем, у всех – двойняшки.
– Из-за вайнековских препаратов, что ли, выкидыш-то? – поинтересовался Клюквин.
– Не только из-за вайнековских. Вообще из-за препаратов. Вообще из-за того, что слишком много занимались волейболом, профессионально занимались. Я же говорю, запрещать…
– Хватит! – закричала вдруг Машка, и мы все вздрогнули. – Хватит говорильни!
Эх, зря он про эти выкидыши начал! А Клюквин не понял ничего и спрашивал испуганно:
– Ты что, Машка, ты что?..
Даже Панкратыч ничего не понял.
Машка сидела на ступеньках лестницы и громко всхлипывала, уронив голову на колени.
И только я один знал, почему она плачет.
У нее тоже был выкидыш год назад. А теперь, как раз в этот вечер она хотела поговорить с Панкратычем как с врачом, да не вышло, Клюквин попутал. Хотела поговорить, потому что утром была у эндокринолога, и ей там сказали, уже окончательно, что не будет, не будет у нее детей, никогда не будет.
Так уж вышло, что только я один об этом и знал.
Катализатор прогресса
Если бы я раньше хоть иногда почитывал те книги, которые продавал и покупал, вся эта история могла бы закончиться совсем иначе. И я бы не сидел сейчас как дурак перед совершенно никчемной штуковиной, а держал бы в руках настоящий катализатор прогресса – орудие для переделки мира. Но что теперь мечтать? Впрочем, надежда-то у меня осталась. Я, собственно, для того и записал это все. Даже попросил приятеля, балующегося фантастикой, подработать мой опус по стилю и отнести в какой-нибудь журнал. Если прочтут многие, кто-то обязательно поверит, заинтересуется и поможет мне. Но не ждите в конце рассказа телефона и адреса. Не нуждаюсь я в глупых советах, издевках и шуточках. И очень хочется избежать наплыва безумных изобретателей, самоуверенных дилетантов, просто любопытствующего дурачья. Пусть те, кто действительно хочет помочь, найдут меня сами через издателей и автора.
Кстати, имейте в виду, я закончил мехмат. Правда, давно по специальности не работаю, но ведь мехмат все-таки. Так вот, знаний моих до смешного мало, чтобы разобраться в этой штуковине… Ну, да ладно, начну по порядку.
В тот злополучный день я пришел на толкучку у магазина на целый час позже обычного. Завсегдатаи уже маячили в излюбленных уголках, а народец собрался какой-то на удивление разношерстный. Никак я не мог понять, кому из них что нужно. Старина Петере, тот как всегда попыхивая трубкой, торговался с любителями детективов. Носорог со своим огромным саквояжем, набитым так же туго, как и его брюхо, стоял грустный – видать, торговля шла неважно. Для конспирации он всегда отпускает не больше экземпляра в руки, а дома держит по полтиража. Сновал в толпе и маленький юркий старичок Марк Ефимович, меняющий дешевенькое ходкое чтиво на роскошные тома литпамятников. В окружении дотошных очкариков стоял у самой витрины, где посветлее, Штирлиц, знаменитый тем, что может достать любую книгу. Поговаривают, что его библиотека – вторая в Москве после Ленинской. Увидел я и майора Пронина. На самом деле его фамилия Мухин, но он действительно майор, сотрудник ОБХСС и в свое время чуть не упрятал меня за решетку. Но мы столковались и теперь дружим. Я ему подсказываю, с кого можно содрать побольше, а он меня не трогает и даже делится, когда дают не «бабками», а книгами.
