Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
Сзади кто-то выругался. Я обернулся. Это был Борис Иванович.
— Какие сволочи! Какие сволочи! — повторял он, имея в виду бандитов.
— Вы еще не видели того, что делалось в городах. Нам с вами придется нарастить толстую шкуру, Борис Иванович!
— Это же дети!
— Да… Позаботьтесь, чтобы их накормили.
Борис Иванович вышел вперед и приблизился к толпе дрожащих еще от страха бывших пленниц:
— А ну, девчата! Пошли со мною. Мы сейчас что-нибудь сообразим насчет еды!
Увидев перед собой пожилого человека с добродушной улыбкой, девочки немного успокоились.
Борис Иванович послал куда-то двоих ребят. Те бросились в лес и через минуту пришли, сгибаясь под тяжестью мешков.
— Пошли, пошли! Тут неподалеку поляна. Поедите и можете идти домой!
Он пошел в глубь леса, а они гуськом потянулись за ним.
Глава VI
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
— Так ты жив! — были первые его слова. Я сидел на сосновом пеньке посреди широкой поляны в стороне от дороги, куда приказал доставить его, как только узнал, что он покинул бронетранспортер. Поняв, что сейчас сгорит вместе с машиной, он открыл люк и сдался.
— Развяжите ему руки! — приказал я сопровождающим. — И оставьте нас одних.
Они выполнили мое приказание, отошли к краю поляны, не спуская с пленника глаз.
— Так ты жив! — повторил он и сделал движение рукой, как-будто хотел протянуть ее мне, но вовремя сдержался.
Я молчал.
— Я это понял уже тогда, когда моя машина уперлась в бронетранспортер. Нет, вру! Сначала я подумал, что это воинская часть. Но потом, когда стало ясно, что это засада, сообразил: твоя работа. Мне надо было… — он замолчал.
— Что же тебе надо было?
— Выслать вперед разведку.
— Да, ты совершил грубую тактическую ошибку, — согласился я, — но я это предвидел. Если бы ты выслал вдоль дороги людей, мы бы их пропустили, не обнаружив себя и дождались пока вы въедете на дорогу всей колонной. Правда, мы понесли бы тогда потери и, возможно, большие, но все равно бы вас уничтожили.
— Выходит, я бы в любом случае проиграл? Вы меня расстреляете?
— А ты как думаешь?
— Да, конечно…
Надо было отдать ему должное: ни один мускул его лица не дрогнул и голос оставался спокойным. Можно было подумать, что мы с ним мирно беседуем как в былые времена за чашкой кофе.
И все-таки он спросил. Правда, спросил спокойно:
— Другой вариант возможен?
Я молчал.
— Ладно! Не будем больше об этом. И все-таки я хотел, чтобы ты меня понял.
— Я это стараюсь сделать… Кое о чем я догадываюсь, но не уверен…
— Можно я сяду?
— Садись.
Он опустился на траву и с наслаждением вытянул ноги. Глубоко вздохнул.
— Какой, право, здесь чистый воздух. Помнишь, как мы здесь…
— Я все помню, — прервал я его.
— Да, конечно. Мало времени… Ах! Если бы мы были вместе… Но ты всегда был идеалистом… Да пойми же ты, наконец! Человечество летит в пропасть!
— А ты, что?! Помогаешь ему спастись?
— Да, помогаю. Вернее, хотел помочь, но теперь… — он махнул рукой.
— А в помощники взял себе уголовников?
— У меня не все были уголовники, — быстро возразил он, — а, впрочем, какая разница! Нужны решительные исполнители моего плана. Интеллигенты для этого не подходили.
— Естественно! Они не стали бы стрелять в восьмилетних детей.
— В каждом великом деле есть свои издержки.
— В чем же величие твоего дела?
— Не надо! Если хочешь со мной говорить, то говори на равных! Если нет — кончай и все…
— А я и не иронизирую. Напротив, даже допускаю, что твои конечные цели были направлены на благо. Конечно, в твоем понимании. Не думаю, что твоей мечтой было стать атаманом шайки бандитов.
— Постой! Помнишь, мы как-то обсуждали с тобой возможность такого варианта и ты сказал, что в случае катастрофы оставшиеся в живых организуются в небольшие изоляты?
— Ну, и?
— Так вот! Я проанализировал ситуацию и понял, что выжить смогут только крупные изоляты. Вернее, изоляты, превратившиеся в племена с основой государственного порядка. Именно они в дальнейшем смогут объединить все человечество и спасти его от вырождения.
— Почти согласен. Тем более, что мелким изолятам грозит генетическое вырождение.
— Да! Да! Ты же сам это говорил раньше!
— И что?
— Как что?! Исходя из этого, надо было создать уже сейчас ядро такого объединения. А как его создать, если кругом паника? Следовательно, единственный вариант — это создать насильственно! Кто раньше создаст ядро, тот и будет диктовать условия. Мы, живущие в индустриально развитом обществе с городской организацией, в новых условиях не только теряем наше преимущество, но и попадаем в невыгодные условия в сравнении со скотоводческими районами с негустым населением. Они будут развиваться, ибо их крах меньший, чем наш! Пройдет некоторое время и они оправятся от последствий катастрофы. Еще немного времени и сюда хлынут полчища кочевников, установится иго монголов или турков, или еще кого-то в этом роде. И снова они будут насиловать наших жен и убивать мужчин.
— Поэтому твои уголовники начали заниматься этим, чтобы успеть до прихода монголов? За этим вы набрали полный «Икарус» девушек?
— А как достичь роста численности изоляты? Ты знаешь другой способ? Да, мы действительно набрали их около полусотни и собирались еще набрать. Мы их тщательно отбирали. Это все молодые, здоровые, красивые, если хочешь знать. Они могли бы дать жизнь многочисленному и здоровому поколению. Разве лучше было оставить их погибать в городах и селах? Да, вот еще что! — Он помолчал, видимо колеблясь, но потом решительно произнес:
— После того, как вы меня расстреляете (голос его не дрогнул), пошли людей в Любомль. Там в здании райсовета сидят еще человек тридцать. Их охраняют, но я дам записку… Там же сложены еще различные припасы. Мы не могли увезти все сразу.
— Хорошо! Допустим, вам удалось создать такую большую изоляту. Что дальше?
— А дальше мы бы стали подчинять себе другие, восстанавливая таким образом государство.
— Каким же образом вы подчинили бы себе других и на какой основе строилось бы государство?
— Подчиняли бы, конечно, силой. А основа… Видишь ли, деревянная соха или даже плуг и правовое общество несовместимы. Каждая общественная формация требует определенного развития производительных сил. Скоро весь сельскохозяйственный инвентарь придет в негодность, станки работают на электричестве. Его мы лишились надолго. Придется возродить кузнечное дело. Горючее тоже иссякнет. Впрягать в плуг лошадь? Ты согласен?
— Вполне!
— И какие же социальные отношения могут развиваться при таком способе производства? Будь реалистом! Ты же хорошо знаешь историю! Только феодальные. Даже на первых порах — рабство!
— Следовательно, население соседних изолят будет превращено в рабов или крепостных?
— Но это неизбежно! Социальная организация человечества обязательно пройдет через разделение на классы. Рабов и рабовладельцев, помещиков и крепостных, потом — капиталистов и т. д… До полного возрождения.
— Возрождения к чему? К государству, к войнам, к атомным бомбам? Стоит ли вступать на путь этих страданий, чтобы прийти к тому же, чем только что кончили?
— У тебя другие предложения? Четкая программа, план?
— Четкой программы, признаюсь, нет. Но думаю, что человечеству не обязательно проходить вновь эти стадии развития. У нас есть то, чего не было у древних.
— Интересно, что же это такое?
— Информация!
— Ну, знаешь, через поколение люди разучатся читать. Им будет просто некогда учиться читать, не говоря уже о физике, математике.
— Постараюсь, чтобы они не разучились.
— Знаешь кто ты? Ты вредный идеалист. Ты отвергаешь реальный путь развития и возрождения, морочишь людям голову прожектами, не имеющими под собой научной основы. Я с тобой никогда не соглашусь!
— Я это знаю.
Он досадливо поморщился, по-видимому, пожалев о вырвавшемся у него признании. Он хотел жить и делал ставку на то, что сможет убедить меня в своей правоте, не понимая, что его жизнь нисколько от этого не зависит. Если бы я мог, то, несомненно, сохранил бы ему жизнь.
— Ты идеализируешь человека! Пойми, что основная побудительная сила, вынуждающая человека действовать — это возможность творить насилие над своими ближними. Именно это объединяло Племена и народы, побуждало творческую фантазию, стимулировало развитие науки и промышленности.
Власть, власть и власть — вот чего жаждет каждый из нас. Ибо власть дает все! Для интеллектуала — возможность действовать и претворять в жизнь свои замыслы. Для других — возможность получать от общества максимум материальных благ и самых красивых женщин. Эти бандиты, которых я сам презираю не меньше тебя, пошли за мною и приняли мой план только потому, что это давало им власть над себе подобными. Нельзя идти против законов природы. Природу можно подчинить только путем использования этих законов в своих целях!
