Хольм ван Зайчик - Дело незалежных дервишей
Уездный город встретил путешественников просторной платформой, выложенной слегка выщербленными от времени известняковыми плитами, и монументальным зданием вокзала с колоннами на фасаде. Здание было выкрашено жизнерадостной желтой краской. По верху шли огромные красные буквы: «Асланiв», а сразу под ними красовался большой портрет начальника уезда – тот, по-доброму щурясь, серьезно и вдумчиво смотрел в светлую даль. Здание венчала широкая крыша с загнутыми краями; по конькам в затылок друг другу выстроились фигурки непременных львят, призванных отгонять злых духов. Вокзал опоясывала широкая полоса тщательно постриженных кустов благородного самшита.
Баг ступил на платформу и тут же на него обрушился вполне ощутимый даже через легкий халат послеполуденный зной: ослепительное солнце царило в безоблачном небе. Баг раскрыл веер.
На перроне суетились встречающие: пестрели халаты и косоворотки, носильщики в сером проворно нагружали тележки багажом, мелькали, шлепая босыми пятками, шустрые и жилистые, дочерна загорелые, пронзительноголосые мальчишки, торгующие прохладительными напитками, которые доставали из огромных холодильных сумок, перекинутых через плечо. Прибывшие и встречающие, радостно хлопая друг друга по плечам, воздавали напиткам должное.
Баг водрузил на нос солнцезащитные очки – громадные черные стекла тут же скрыли треть лица – и, приобретя у малолетнего торговца бутылочку охлажденного апельсинового сока, неторопливо двинулся в сторону вокзала.
У входа его взгляд задержался на группе подростков, лет по десять-двенадцать, с игрушечными автоматами через плечо, в единообразных коротких шароварах и светлых безрукавках, поверх которых были повязаны легкие зеленые галстуки; галстуки, как живые, шевелились от дуновений ветерка. Подростки не суетились – стояли молча, сосредоточенно придерживая ремни своего оружия, и внимательно посматривали по сторонам. На стене сразу за их спинами, красовалась сделанная зеленым аэрозолем кривоватая размашистая надпись: «Кучум – наш начальник уезда!»
В здании вокзала на полную мощность работали кондиционеры, и потому здесь царила умиротворяющая прохлада. Подойдя к торгующему газетами и прочими «товарами в дорогу» прилавку, Баг спросил подробную карту города и, хлебнув из бутылки, бросил цепкий взгляд в громадное окно.
Мыкола Хикмет одиноко торчал на перроне и с нетерпением вытягивал худую шею, вглядываясь в выходящих из вокзальных дверей. У ног Хикмета лежала его внушительная сума.
«Что, не дождался? — ехидно подумал Баг. — Не встретили тебя твои… э-э-э… единочаятели?»
— Двадцать пять чохов, преждерожденный-ага! — Старик-лоточник протягивал Багу карту Асланiва. — То самая подробная карта места, яка у менэ есть, от. — Рука старика слегка дрожала. — А калямчик заодно притамкарить [14] не желаете? — Почтенный старец показал Багу скромно лежащие на его лотке, в уголку, шариковые ручки и фломастеры. — Отметки на карту писать, дом пометить, чи шлях какой, чи шо… Калямы асланiвськие зело репутатные!
Заслышав его речь, Баг исполнился к старику искреннего уважения. Те немногие прочие, которых Баг успел услышать за время поездки, говорили иначе. Да тот же Хикмет!
«Коренной асланiвец, — с симпатией подумал Баг. — Плоть от плоти своей малой родины. И как в наши дни он умудряется сохранять живое обаяние отеческого наречия?»
— Притамкарю калямчик, — из почтения к доброму старику согласился он и выбрал ручку в форме минарета. — А что, давно такая жара стоит, уважаемый? — поинтересовался он, распутывая узел связки чохов и одним глазом наблюдая за Хикметом, буквально на глазах утрачивающим предвкушение радости близкой встречи с единочаятелями. Баг щедро сыпанул монеты. — Сдачи не надо.
— Ласкаво рахматуемо, преждерожденный-ага, — принимая горсть потемневших от времени чохов, поклонился старик. — Та в это время року усегда такая жара, от… До конца лета так и будэ… А преждерожденный-ага з самой Александрии?
Хикмет, окончательно отчаявшись дождаться того, кого ему хотелось бы дождаться, медленно двинулся ко входу в вокзал, продолжая то и дело оглядываться по сторонам.
— Из нее, уважаемый, из нее.
— Ну и як там, в Александрии, преждерожденный-ага? Яки новости?
— О, Александрия – по-прежнему величественна и прекрасна! Умиротворение и упорядочение царят в нашей Северной столице. Недавно прошла выставка счастливо обретенных драгоценнодревностей, которые усердные древнекопатели стараниями своими извлекли из недр земли около города Чанша.
— Так, преждерожденный-ага, так, хвала Аллаху! Знамо! Газеты писали много про нукеров древнего владыки з роду Цинь, шо перший видстоял ордуську незалежность! И багато древностей видкопали?
Баг замешкался, мысленно переводя сказанное стариком. Слегка напрягся и уважительно ответил:
— Так! Дуже багато, уважаемый! — Тут он запнулся, поняв, что продолжать в том же духе, к великому своему сожалению, не в силах, и закончил по-русски: — После находок в Чанша многое в нашей общей истории станет более понятным.
Хикмет вошел в вокзал и некоторое время вглядывался в мельтешащих туда-сюда людей. Скользнул взглядом и по Багу.
Потом он направился к большому, сверкающему телефонному автомату, что висел близ лотка, с хозяином которого так мило беседовал Баг. Снял трубку. Бросил пару чохов в прорезь. Набрал номер. В ожидании соединения снова огляделся.
Вотще.
— А хиба ж преждерожденный-ага ищет готель найкращий, так у нас самый-самый – готель «Асланiв», видит ага, — сообщил Багу неравнодушный к древностям старик-лоточник. — Ось с вокзалу ага выйдет и все направо, направо, шагов, мабуть, сто – и район готелей.
— Вэй! — Дервиш Хикмет соединился с номером. — Саид? Здоровеньки салям! Да я, Мыкола… На вокзале. Что? А чего ж не встретили? Что? Так… Так. Хорошо, в восемь вечера в шинке «Кумган». — Хикмет с грохотом бросил трубку на рычаг и, заваливаясь набок под тяжестью сумы, торопливо устремился к выходу в город.
— …А з майдану перед готелем, видит ага, идут повозки к местам, где можно подывиться на древнекопалища наши знатные, о так… — толковал старик-лоточник.
— Ласкаво рахматуемо, — широко улыбнулся ему Баг. — Непременно посещу все достопримечательности вашего славного города. За тем и приехал.
Баг проводил Хикмета взглядом. Как следовало из услышанного телефонного разговора, Мыколе назначили встречу в восемь вечера в некоем шинке с поэтическим названием «Кумган». Хорошее название. Почему нет? Не «Чайник» же или, там, не «Кастрюля». Не «Сковорода». «Кумган» — коротко и со вкусом.
Никуда дервиш не денется. Есть время найти не самую удаленную, не слишком заметную и недорогую гостиницу – и детально ознакомиться с планом города.
Баг остановил свой выбор на двухэтажном готеле «Старовынне мiсто»: небольшой домик уютно стоял, окруженный зеленью каштанов. Здесь путешественник был встречен радушно и даже ласково: лукавый служитель с заметным брюшком и красной физиономией, томно обмахиваясь вчерашней газетой «Асланiвськi вiдомостi» и поминутно называя Бага многоуважаемым преждерожденным-агой, мгновенно определил его и лично провел в одноместный номер на втором этаже – со всеми удобствами, включая вид на каштаны. Готель оказался недорогим, даже дешевым по александрийским меркам. Ощущение подозрительной дешевизны терзало Бага в течение всего – к счастью, недолгого – пути до номера, и не потому, что Баг испытывал острую потребность в роскоши, а оттого, что преждерожденный вроде него просто не мог остановиться в какой-то дыре. Ведь он, Баг, путешествует с целью обозреть местные древности, ради собственного удовольствия, не службы для, и в этом смысле все должно выглядеть сообразно: путешествующие ради удовольствия денег не считают. Сорить на отдыхе заработанными зимою в поте лица лянами есть одно из основных удовольствий отпускника – такова природа человеческая.
Однако, вступив в номер, Баг увидел, что ему отвели опрятную и даже изящную просторную комнату с балконом: широкое ложе радовало глаз накрахмаленным бельем, а ванная комната, куда тут же распахнул дверь добросовестный и радушный служитель, могла удовлетворить и более взыскательный вкус.
Взгляд Бага задержался на низкой тумбочке у ложа, — там лежала книга, на обложке которой был красочно изображен закованный в доспехи богатырь с поднятым над головой внушительным мечом. Лицо богатыря не внушало доверия; художник мастерски изобразил его жестоким, тупым и коварным. Ниже значилось: «Слово о полку Игореве». Баг взял книжку, полистал – на титульном листе мелко было напечатано: «Правильный текст. Адаптированное издание». И еще ниже: «Народное издательство „Великий Прозрец“».
