Андрей Ляпкин-Тяпкин - Родина
Дубинину было очень страшно, но он не показал виду и с достоинством вышел из кабинета начальника.
Топографические карты ближайших окрестностей, имевшиеся в распоряжении Управы, были получены с Базы. Они не то чтобы были секретными, просто о них предпочитали молчать. Так что местный народ обходился народной молвой и знаниями караванщиков. Которые, кстати, комплект таких карт, откуда-то имели. Вот один такой ухарь по пьяному делу Сашке и проболтался насчёт существования в Управе геодезического отдела.
Местным картографом оказалась сварливая толстая баба, которая ни в какую не желала открывать 'военную тайну'. Записку начальства она, фыркнув, просто выбросила в мусорное ведро.
Дубинин вздохнул и выложил пятёрку. Тётка хмыкнула и посмотрела на посетителя другими глазами, но с места не сдвинулась. На столе появилась ещё одна пятёрка – тётка заулыбалась, отперла шкаф и вынула три больших тубуса.
– Ну те-с, молодой человек, – говорила она протяжно и с ленцой, – куда путь держать будем?
Сашка развёл руками, даже Славка имел весьма смутное представление куда им идти. План у него был такой – до первого удобного и незанятого места.
– Консультация – пятёрка.
– Рупь!
– А маршрутный лист нарисовать – трояк!
– Согласен.
Тётка оказалась весьма приятной в общении. Такие клиенты, как Дубинин у неё появлялись очень редко, потому то и цены она ломила по местным меркам (рубль был величиной!) огромные. Но дело того стоило. Карты были великолепного качества и в полиграфическом исполнении.
– Здесь у меня только юг острова. На сто километров от береговой линии к северу и на двести километров с запада на восток. Восток не рекомендую сразу. Местность холмистая, сплошные леса. Вдобавок, там, у моря, рудник. Федералам не понравится. Не стоит, в общем.
Заозёрный стоял на западном берегу реки, которую тут, не мудрствуя лукаво, называли просто – Река. В пяти километрах дальше к западу имелось громадное озеро, а за ним – дикая череда полян, рощ, чащ и ручьёв. Строго на юг, по реке, можно было добраться до порта, который стоял прямо в устье, переходившим в удобную бухту. Дубинин осмотрелся.
– А на юг?
– Губа не дура. Там уже все берега реки – чьи то. Если не поля, то – пастбища. Большинство наших фермеров там. Сам смотри – в лесах полян нет. На запад иди. За озеро. Там тоже хутора есть, но сильно меньше. Запросто можно найти большую поляну под огород, да с ручьём и источником. Вот смотри. Здесь, здесь и здесь.
Женщина быстро водила пальцем по карте.
– Места глухие, пока. Но, зато до посёлка не больше двадцати километров. За день дойдёте. И это… на учёт встать не забудь. Медицинский, образовательный. Управа должна знать где вы.
Сашка посмотрел на самую дальнюю точку, указанную женщиной. К ней шёл долгий, извилистый путь, с переправами через множество ручьёв – запомнить это было тяжеловато.
– Сюда дорогу рисуй. – Дубинин выложил трояк.
Саша сел напротив картографа, делая вид, что наблюдает за её работой. На самом деле он тщательно запоминал дорогу от этой точки до замечательной бухточки на берегу моря, двадцатью километрами дальше. Саша улыбался. Судя по карте, там была речка, высокий холм, помеченный надписью 'Дубрава' и поляна с видом на море.
– А ну, пошла, пошла, родимая! – Возница соскочил с телеги и хлестал вожжами усталую лошадь. Дорога хоть и была нелегка, но всё же, против ожиданий Саши, далась куда легче, чем он это ожидал. До озера, а потом по его южному, ровному как стол, берегу, их караван проскочил ещё до обеда, повстречав по пути массу народа. Шли охотники, ехали местные фермеры. Каждого встречного Саша опасался. Мало ли. Но все приветливо здоровались, болтали с возницами, обмениваясь новостями, и с любопытством разглядывали новичков. А прощаясь, желали удачи и счастливого пути. Путь шёл по редкому светлому лесу, состоящему из высоких лиственных деревьев. Сашка узнал только клён, берёзу и дуб. Лес кишел птицей и мелким зверьём. Крупного зверя, как позевывая, сообщил, возница, тут давно разогнали.
– Хотя по началу тут было – ой-ёй-ёй! И волк, и медведь. Рысь помню, Веньку-рыжего подрала. – Мужик увлёкся и принялся рассказывать ужасы борьбы с дикой природой.
'А может зря я так далеко собрался?'
Из оружия были косы, ножи и пять штук прикупленных на базаре топоров.
'Ружжо бы'
Саня посмотрел на детей и пригорюнился. 'Ружжо', самое простое и б/у, стоило в комиссионном магазине восемь тысяч рублей! На вопрос, сколько же стоят заряды, продавец не ответил, зло посмотрев на Александра.
– Это продаётся ТОЛЬКО на Базе. Ясно?
Тяжелее всего дались две переправы через ручьи. Мужики дружно посовещались и решили телеги не разгружать, а соорудить временные гати. Первая гать удержалась под напором воды, пока все телеги не перебрались на другую сторону, а со второй пришлось помучаться – течение уносило ветки, которые сваливали в воду. Пришлось лезть в ледяной прозрачный ручей и заколачивать в песчаное дно колья. После этого гать удалось положить, и хотя ручей при этом сильно разлился, переправиться удалось без проблем. Двадцать два километра до места, указанного топографом, караван прошёл за двенадцать часов.
– Ты что думаешь – ты самый, блин, умный? – Славка был вне себя. – Да эту бухту все давным-давно знают! Просто туда дорога хреновая, а по морю там плыть… на лодке -верная гибель. Никто там потому и не живёт!
Ругань стояла второй час. Народ ни в какую не соглашался идти дальше. Ни Славка, ни женщины, ни возницы. Место, куда они пришли согласно первоначального плана, и впрямь было чудное: огромная, метров семьсот в диаметре, поляна с родником и кучей строевого леса по соседству. Дубинин даже засомневался – а стоит ли огород городить и тащиться к побережью?
Разорялись, в основном, аборигены. Бахмутовы и хозяева телег. С хозяевами Саша вопрос решил просто – снял с руки часы. Часы были так себе. Не Щвейцария, но всё же. Славка нехотя признал, что такие сдать на рынке можно рублей за пятьдесят не напрягаясь. А если поторговаться, то и за шестьдесят. Мужики пошептались и дружно согласились продолжить утром путь.
– Ты, Дубинин, в общем, прав, – старшой каравана принялся распрягать лошадь, – это сейчас ветерок дует, а как стихнет – от комарья тут спасу нет. Съедят живьём. А на берегу-то я сам не бывал. И никто из нас не бывал, но охотники говорили – места там хорошие. Была бы лодка большая – до Базы оттуда вдоль берега всего ничего. Километров двадцать.
– И что? Почему же никто до сих пор не попробовал там обосноваться? – Сашке было на самом деле интересно.
– Да и у озера мест хороших хватало. И, – старшой вздохнул, – федералы… не одобряют. Лодочки на реке да на озере – туда-сюда, а по морю – ни-ни. А по суше к людям оттуда выбираться – сам видишь дорога какая.
Чем больше Дубинин общался с местными, тем больше убеждался в том, что всё, на самом деле, не так уж и страшно. Народ здесь жил степенный и семейный и, в общем, не так уж и бедно. Кусок хлеба друг у друга из глотки не рвали. Накрученный разговорами Славки о 'закон – тайга, медведь – прокурор', Сашка поначалу шарахался от всех встречных, подозревая их в нехороших намерениях. История с Олегом и его семьёй только подливала масла в этот огонь.
– Славка, иди-ка сюда. – Дубинин проверил, как в фургоне устроились дети, поцеловал перед сном жену и перебрался к костру. – Пойдём-ка, пошепчемся. Вовка, ты тоже сюда иди.
– Славка, понимаю, что поздно об этом разговор завёл, но… ты за этих ребят поручишься?
Бахмутов кивнул.
– За них – да. Старшой по соседству последние три года жил. Хороший человек. И сын его. Остальных мало знаю, но если он отрекомендовал…
– Ясно. А вообще как часто у вас шалят?
– В посёлке – очень редко. А вот в лесу… Люди то тут все разные. Бывает так, что дома – семьянин, а как на 'охоту', – Славка с иронией выделил это слово, – на 'охоту' с дружками пойдёт, то…
– И гарантии, что извозчики не проговорятся, нет никакой?
Бахмутов развёл руками. Володька прихлопнул разом пяток комаров и выматерился.
– Чтоб вас! Надо скорее на берег выбираться!
Гудящее и звенящее комариное братство не дало толком выспаться никому. В путь вышли даже не позавтракав. Лишь бы уйти отсюда подальше. Туда, где с моря дует ветер и не надо ВСЁ ВРЕМЯ отмахиваться ветками от кровососущих тварей. Путь от поляны до побережья, должен был пролегать вдоль той самой речушки, которая и впадала в бухту, где и была цель их путешествия. Но, как говорится, гладко было на бумаге. Второй день похода дался куда тяжелее первого. Приходилось постоянно прорубать в подлеске себе дорогу. Работали попарно – Саша с Володей, а Слава – с Олегом. Столько махать топором, горожанину в четвёртом поколении не приходило ещё никогда. К вечеру плечи налились свинцовой тяжестью, хотелось упасть и больше не вставать. Берег речки был извилист, с крутыми обрывами и вдобавок густо заросший кустарником и молодыми деревьями. Пришлось двигаться в сотне метров левее, постоянно прислушиваясь к журчанию воды на перекатах, чтобы не заблудиться. Неунывающий свояк подтолкнул едва переставляющего ноги Сашку.
