Ди-Джей - Александр Берник
Дима, давно включивший сверхспособность чувствовать женщину, захватившую внимание, с удивлением ощутил, казалось бы, несвойственную милым ангельским созданиям странную тревогу, замешанную на азарте. Такая смесь, рождающая всплеск адреналина, появляется в человеке, собравшимся сделать что-то предосудительное, запретное и явно осуждаемое обществом.
Первое, что пришло в дурную голову режиссёру и исполнителю главной роли в анонсированной постановке — Анна ждёт очередного любовника, который вот-вот заявится.
Дима: — Твою мать. Вот только этого мне не хватало.
Но ошибся. Её Молодое Величество через пару минут ни то ожидания, ни то, размышления о какой-то пакости, будоражащей девичье воображение, подошла к подсвечнику, задула две свечи из трёх и отправилась в кровать, где уголок одеяла призывно открывал дожидающуюся её перину. Залезла в мягкие внутренности спального комплекта, устроившись на спине, и уставилась в балдахин, продолжила азартно тревожиться. При этом, куда требовалось Диме — ни разу не взглянула.
Так продолжалось ещё минут пять, после чего, видимо приняв какое-то решение, она решительно отбросила одеяло, собираясь покинуть нагретое ложе и, принимая сидячее положение, наконец, уставилась удивлённым взглядом на тряпичную заплату на спинке кровати.
Внутреннее эмоциональное состояние девушки резко изменилось на откровенное удивление, интерес и любопытство. Через несколько секунд к этому букету добавился холодок страха, и она уставилась на замаскированную под гобелен потайную дверь.
Подглядывающему Диме, словно в глаз ткнули. Вот с какой резкостью он отринул от смотрового окуляра, но тут же почувствовав притупление испуга, заново припал к дырчатому окуляру. Анна, скорее всего, не на отверстие в двери смотрела, а на засов, закрывающейся с её стороны. И, убедившись, что дверь заперта, вновь перевела внимание на странную инсталляцию.
Батистовый платочек королева не могла не узнать, так как на нём красовались вышитые инициалы Анны Австрийской. Согласно хорошим манерам того времени, подобные вещи, которые, как правило, специально теряли, были поименованы. Таким образом, не только намекали на участие в событиях, но и откровенно расписывались в причастности.
Наконец, заинтригованная венценосная особа решилась и сорвала покрывало с будоражащей тайны. Бегло пробежав глазами, замерла с широко распахнутыми глазами и, чуть ли не ударив себя по лицу, с силой зажала рот ладонями. Дима моментально почувствовал ударную волну ужаса и … полового возбуждения! Это оказалось сюрпризом на миллион!
Лицо молоденькой красавицы из мертвенно-бледного зарделось, образуя контрастный румянец, постепенно заливаясь краской полностью. Анна часто и отрывисто задышала, словно катастрофически не хватало воздуха, при этом не в состоянии оторвать взгляд от послания. Инсталляция кровью загипнотизировала, лишая воли и способность к какому-либо действию.
Половое возбуждение девушки росло по экспоненте и Дима, имеющий с ней ментальный контакт, вынужден был всё это прочувствовать на собственной шкуре. Он таращился одним глазом в дырку, хотя вытаращены были оба. Подобно Анне, задышал часто, отрывисто, ощущая биение сердца где-то внутри головы, а взбесившийся детородный орган рывком задрал подол рубахи до пупа.
Молодой человек, находясь в гормональном нокдауне, был готов выломать дверь к чёртовой матери и накинуться на девочку в безумии вожделения. Но эта дверь и спасла от необдуманного поступка мгновенно обезумевшего юношу.
Дима торкнулся в преграду плечом и тут же пришёл в себя, словно от пощёчины. Он потряс головой, сбрасывая с себя морок чужого полового возбуждения. Оправил стоящую колом рубаху. И, кажется, только что вспомнил, кто он и зачем он здесь.
На звук глухого удара в потайную дверь, Анна издала приглушённый испуганный вскрик. Глухой, еле слышный, так как королева продолжала зажимать рот руками что было сил.
Дима: — Ай-ай-ай, Анечка. Я же только напугать хотел. А ты оказалась девочка с большим королевским секретом. Так вот что тебя возбуждало в любовных подвигах. Ты боялась перед королём быть пойманной, уподобляясь мелкому воришке в супермаркете, выносящем дешёвую шоколадку в кармане мимо кассы. Тебе было необходимо просто пощекотать нервишки. Наркоманка ты адреналиновая.
Мститель вновь прислушался к её чувствам. Там уже всё зашкаливало. С одной стороны, спешка хороша лишь при ловле блох, но с другой, если эта нимфоманка сейчас сама себя доведёт до разрядки пальчиками, то можно будет однозначно констатировать, что абитуриент опоздал со сдачей экзамена и бездарно просрал подаренную ему ситуацию. Хотя тут же успокоился, осознав халявность аттестационного задания: дублей он может штамповать — сколько угодно.
Поэтому не спеша, спокойно, но трясущимися руками достал из потайной петли любимый ножичек для бумаги и собственного горла. Разрезал рубаху спереди до пупа, вынув возбуждённый детородный орган в разрез, придав образу пикантность. Не торопясь, побрызгал скудное одеяние из бутыли, где побольше, где поменьше, притом только спереди. Как следует вымазал белые худые ноги. Одел маску и, заканчивая образ, вымазал руки, что называется, по локоть в крови.
Когда аккуратно, стараясь не производить звуков, отодвинул ножом задвижку и тихонечко открыл дверь, оставаясь по сценарному замыслу стоять во всю ширину проёма и планируя фееричным выходом оставить у единственного зрителя незабываемые впечатления, то понял, что чуть не опоздал.
Королева Франции Анна Австрийская, по-прежнему пребывая в гипнотическом шоке от страха, вновь уставившись на надпись, продолжала зажимать рот, вот только уже одной рукой. Потому что вторая, задрав подол, была занята непотребством.
Дима, почувствовав, что молодая озабоченная самка вот-вот выведет своё возбуждение на пик сладострастия, продолжая его не замечать, был вынужден обратить на себя внимание более радикальным, чем простое явления Сатаны народу способом.
Не придумав ничего лучшего, он просто зашипел, изображая ни то змея-искусителя из Рая, ни то кота с помойки, но постарался сделать это как можно громче, решив, что его жалкий голосок здесь будет абсолютно неуместен. Не страшный он у Димы, и страшным вряд ли его можно было сделать даже с ухищрениями.
Занимающаяся самоудовлетворением красавица вздрогнула, оторвавшись, наконец, от гипнотизирующего послания, медленно повернула голову на шипение и столь же заторможено, словно в замедленной съёмке, развернулась в сторону вошедшего дьявола во плоти, плавно поджимая колени к груди в интуитивном желании защититься.
Судя потому, что Анна перестала дышать и из её вытаращенных глаз потекли слёзы, истинная католичка нисколько не сомневалась в реальности исчадья Ада, явившегося, как и было указано в послании, за её Душой. Но переведя взгляд на торчащий, как кол, половой орган главного демона, тут же поняла, что не только за Душой он явился, но и за телом.
Дима плавно и бесшумно приближался к кровати. А чем ему было шуметь. Шёл босиком, а для цоканья
