Юрий Леляков - Битва во времени
…Но на границе защитного поля стали появляться уже другие кадры: снова кабинеты в учреждениях, пульты управления, транспортные депо, аэропорт, заводские цеха — но в обычном, рабочем ритме… И всюду — люди чхаино-каймирской расы, в знакомой по фотографиям из старых журналов форме (похожей и на ту, пограничную: зелёного цвета рубашках, с эмблемами в виде двух золотисто-красных семиконечных звёзд)… Службы чрезвычайных ситуаций Чхаино-Тмефанхии!.. А лоруанцы тут выглядели растерянными, и даже нетвёрдо держались на ногах. Чувствовалось: владеют ситуацией — не они…
— … Как видите, жизнь налаживается, — продолжал голос, комментирующий эти кадры. — Но пока в основном — усилиями временного руководства Лоруаны с местонахождением в Риэланте, которое сумело через ещё действовавшие компьютерные сети и радиосвязь объединить страну и обратиться за помощью к Чхаино-Тмефанхии. В Алаофе — вся политическая жизнь парализована…
— Так… что, столица и правительство теперь — в Риэланте? — переспросил Минакри.
— Во всяком случае, пока — да. А теперь посмотрите на это…
На «экране» появился смутно знакомый Джантару коридор со множеством дверей, глубоко утопленных в ниши устрашающе массивных стен — которые к тому же у самого пола, становясь немного наклонными, как бы оплывали книзу… Затем поле зрения сместилось вперёд, стало чуть светлее — Джантар увидел отталкивающе уродливые скульптуры в нишах расширившегося коридора ближе к окну по левой стороне (само окно было справа), и бесцельно блуждающих людей в длинных одеяниях неопределённого цвета… Потом появился большой зал со странным сооружением посередине, и ведущим куда-то наверх люком или отверстием в потолке — и всё показалось ещё более знакомым. Но где он мог видеть подобное, или слышать о нём? Ах, да… Но неужели…
А на «экране» уже появилось тёмное помещение с росписями на стенах — которые сами могли повергнуть в ужас. Ведь изображали — каких-то страшного вида, с оскалами широко разинутых огромных пастей, явно демонических существ — которые то куда-то тащили, то варили в котлах, то резали ножами или пилили на части, растянув прямо на весу в воздухе, некие совершенно плоские, едва ли не двумерные, человеческие фигуры — чьи выпученные глаза и будто застывшие в немом крике рты при одном взгляде на них отдавались неизъяснимым содроганием…
— … А я ещё думал — почему монах, запертый там на три дня, потом трясся от ужаса — и ни о чём, кроме «картонных грешников», сказать не мог… — потрясённо заговорил Минакри. — А раньше, видели — «зал молитв» с компрессором для всасывания подношений верующих? И там же, наверху — «отверстие небесное»?.. — но в этот момент появился уже другой коридор, с бессмысленно блуждающими монахами. — А вот, видите, «святой» унитаз? — изображение, свернув влево, действительно остановилось у распахнутой двери помещения с унитазом странной формы. — А дальше, справа — вытрезвитель…
— В… монастыре? — не выдержала Фиар. Впрочем, изображение сместилось правее — и там действительно оказалась большая комната с рядами сломанных деревянных нар…
— Так это не было средоточие мудрости и праведности, — ответил Минакри. — Приём наркотиков был обычным делом. Вот и надо было где-то складировать впавших в полную невменяемость… И видите — потолка нет? Там наверху хранились «святые слёзы»… Представляете, целая комната на третьем этаже — для хранения воды? А потом, наверно, пол провалился — и даже нары не выдержали…
— И это ты ждал здесь? — поняла Фиар. — В ночь, когда решали твою судьбу?
— Да, страшно подумать, что могло быть, — согласился Минакри. — Я же говорил, как они знали законы физики… Или просто не считались, думали, их вера — превыше всего…
— И вот они — избранники минус-разума, — снова донёсся голос из компьютера. — Его непосредственное воинство и паства в плотном мире. Те, кого он намеревался возвысить над остальным вашим человечеством…
А в кадре вновь появились скульптуры в нишах и монахи. Зрелище было одновременно отталкивающее и жалкое…
— Вот и изображения пороков, — начал Минакри. — Помните, я говорил…
Но — тут уже один из монахов вдруг полез прямо в объектив камеры, с блаженной улыбкой сумасшедшего бормоча что-то столь невразумительное, что, казалось, был не в силах перевести компьютер:
— Вярт… Вэртэшок… Вярзрок…
Но нет — компьютер, будто опомнившись, взялся переводить и это, однако он смог выдать лишь бессвязные обрывки:
— … Согнувша… не… гроб… овая… Пу… ха… р… твец… Хи… хир… т… вец… Не… косте… ключица… По… вис… ок… Помой… ная рожа… Нетолста… (Странно — вот это прозвучало слитно, одним словом.) И вот… Об… резал… и… рас… таскал… и что? Элбэ — ви… со… ся… Элбэ — жир…
— … Но, как видите, этот поражающий фактор поразил и их самих, — вновь заговорил прежний голос — обрывая этот поток бреда сумеречного сознания смутным намёком на что-то трупно-анатомическое.
— Второй настоятель… — прошептал Минакри. — Это же он и есть…
— И это было под боком у правительства! — не выдержал уже Лартаяу. — В ранге верховного центра всей этой веры! Хотя потом роль центра скорее перешла к Гаталаяри…
— Но как конкретно шла подготовка этой… акции? — спросил Ратона. — Как удавалось минус-разуму — на виду у всего нашего человечества, его правительств, спецслужб…
— Не на виду, — заговорил, как показалось Джантару, уже четвёртый голос: компьютер как-то передавал индивидуальные оттенки речи. — Наоборот, весь план осуществлялся в глубокой тайне, через создание разветвлённой сети конспиративных организаций — как входивших в официальную государственную систему, так и чисто общественных или подпольных: как бы эзотерических, самодеятельно-научных, этнокультурных, революционно-освободительных, молодёжных самого разного толка… И некоторые из них сразу получали доступ к государственным секретам, важнейшим промышленным объектам, оставшимся запасам оружия — а другие имели целью лишь численно, своей массой, поддерживать их. Но практически ни одна из них сразу не открывала вступающему в неё своих подлинных целей — и потому рядовой участник не имел представления о том, где и как его намерено использовать руководство. Само же оно — посредством гипнотических методов, подавлявших волю и критический разум, посвящалось в подлинную цель — уничтожение всей вашей цивилизации, как якобы воспротивившейся воле и предназначению Высшего Разума, и вовсе ставшей от него. Всей, кроме них самих — «избранных»… А так как вы специально изучали религиозные доктрины вашего человечества — то и должны знать, что там провозглашалось как конечная цель. Полное уничтожение «неверных», захват то ли всей планеты, то ли даже Вселенной, сторонниками такого-то учения, воцарение кого-то в планетарных или вселенских масштабах в качестве Всевышнего, установление какого-то «вечного» мироустройства, где унижены сильные, гордые, «слишком умные» — но вознесены и приближены к Всевышнему те, кто прежде были нищими и ничтожными… И минус-разум намеревался именно буквально воплотить всё это в реальность. Устроить рай для убогих — и вечное унижение посмевшим подняться выше каких-то пределов…
— Но… как это стало возможно? — Джантар не мог не содрогнуться от услышанного. — И никто ничего не понимал? И… кто же посвящал людей в такое?
— Были и те, кто знали. Например — ваши горные жрецы. И они пытались противостоять этому. Но силы разрушения находили себе опору в множестве людей — которым недостаток знаний, неудовлетворённые желания, внутренняя слабость, дисгармония и несовершенство мешали понять суть собственных проблем, толкая к вере в мифы и надежде на чудо. И именно таким людям, как правило, бывали ниспосланы откровения, мистические встречи, сообщалось, что они — избранные. Предназначены, например — возродить в обществе нравственность, защитить слабых от сильных, научить человечество обходиться малым при недостатке ресурсов… Бывали цели и скромнее, и просто мельче — заняться возрождением традиционной культуры такого-то племени, основать сиротский приют, чтобы помочь слабым и оступившимся в этой жизни…
— Я… понял… — чуть слышно прошептал Ратона. — И… душить там всё здоровое, жизнеспособное — случайно попавшее туда…
— Ты верно понял, Ратона Иагана, — ответил голос их собеседника, всё же услышавшего это. — Ставились формально благие цели — но люди бывали избраны такие, что цели в их исполнении превращались в свою противоположность. И самим «избранным» не хватало воли и мудрости задуматься: почему для конечного торжества высшей справедливости — надо что-то разрушить, кого-то подавить, унизить, ограничить в правах, в информации, заставить пройти тяготы, трудности, нагнетать вражду народов, стран, поколений, намеренно провоцировать пороки, доводя ситуацию до крайнего накала к приходу «спасителя»? Они руководствовались, во-первых — самим внушением, гипнотическим кодом, который гнал их по этому пути, не давая остановиться и задуматься, а во-вторых — опытом собственных проблем и переживаний, на которых умело играли другие, закодированные прежде — вместо того, чтобы помочь тем разобраться. И этому способствовала сама древняя традиция такого кодирования, ломки психики ученика, подчинения воле учителя — под видом неких испытаний, посвящений, присяги. Но вряд ли и сами учителя осознавали — что фактически будучи сломлены сами, затем так же насиловали других. Тут налицо — дефект морали, при котором всё человеческое отставлено в сторону, имеет значение лишь формальный долг и отношения подчинённости. И любое реальное злодеяние, причинение страданий — оправдывается данной кому-то присягой.… А начало ему идёт — из древних тайных обществ, их традиций, их целей, как правило, уже не нужных в современном мире. Но они — как и спецслужбы, подполья и прочие организации, основанные на строгой секретности, и иерархической системе подчинения — очень пригодились минус-разуму как почти идеальный механизм саморазрушения человеческого общества изнутри. Людям внушался идеализированный образ какого-то священного руководителя, обладателя высшей тайны, вершителя справедливости в мировых масштабах — а в случае религиозных учений на его роль посредством малозаметных психологических подмен подставлялась конкретная, известная в истории личность, которoй приписывалось то, что нужно с позиций данной веры — и таким образом они были убеждены в конечной высшей оправданности всего совершаемого ими. Кодировались монахи, чиновники, военные — и всё это было очень искусно замаскировано под традиционные религиозные испытания, психологические тесты при занятии ответственных должностей, даже — гипноз в лечебных целях…
