Овцы смотрят вверх - Джон Браннер
Он посмотрел на плачущего оператора, который, тронув себя за наушники, хнычущим голосом произнес:
– Мне очень жаль, мистер Трейн! Но Президент приказал отключить камеры.
Наступила полная тишина, и Трейн в мгновение ока изменился: стал ниже ростом и суше – словно воздух выпустили из шара. Он отвернулся от микрофона и произнес негромко – так, что его мало кто расслышал:
– Ну что ж, я хотя бы попытался.
– Не останавливайся! – услышала Пег собственный крик. Она вскочила со своего места: – Ты…
* * *
И в это время раздался мощный хлопок, стена позади Трейна вздулась пузырем, бетонный потолок треснул и рухнул каскадом обломков на всех, кто сидел в зале суда.
Осси сделал хорошую бомбу.
Вооружайтесь!
– Ну как, детка? Нравится? – гордо произнес Пит.
Джинни всплеснула руками и воскликнула:
– О, милый! Я всегда такую хотела! Микроволновка!
Она резко повернулась к нему и спросила:
– Но где ты ее достал? И как?
Пит понимал, почему она спрашивает. За последние недели купить что-нибудь подобное стало практически невозможно. Отчасти это происходило из-за отсутствия транспорта – грузовики перевозили лишь продукты первой необходимости, главным образом еду, и всегда под конвоем солдат. Но торговля упала еще и потому, что люди теряли работу и бежали прочь из городов, подобно жителям Оклахомы, когда-то сбежавшим в Калифорнию от безденежья и безработицы.
– Все же видели, что случилось в Денвере. Если бы подобное произошло в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Чикаго…
Были сообщения о том, что некоторые фермеры отгоняли беженцев с помощью ружей. Не в газетах, естественно…
– Я ее освободил! – сказал Пит с усмешкой, имея в виду принесенную микроволновку.
– То есть ты ее украл? – раздался от двери голос Карла. – Так-так! И это – бывший полицейский! И кто же нас теперь будет защищать от преступников, если сами защитники стали преступниками?
– Не украл я ее! – оборвал шурина Пит. Он с трудом переносил Карла. Даже после той безумной речи по телевизору тот по-прежнему считал, что Остин Трейн – бог. И, черт побери, так же считало множество людей. Пит от всего этого нервничал. Полицейский участок в Тауэрхилле, где он работал большую часть прошлого года, подвергся бомбардировке, а сержант Чейн, его бывший шеф, был убит. Сегодня же, когда он возвращался с работы, в нескольких кварталах от дома грохотали выстрелы – вероятнее всего, полиция ловила нарушителя комендантского часа. Весь город напоминал фабрику, чьи обанкротившиеся владельцы сбежали, никого не предупредив, или растоптанную скорлупу моллюска, бывший житель которой, лишенный дома, кипит яростью у ее останков.
– Так как же ты ее все-таки заимел? – не унимался Карл. Понимая, что он пришпилен, словно бабочка иголкой, Пит глубоко вздохнул.
– Она из дисконтного оптового склада в Арваде. Хозяина убили, а вдова просто раздает его имущество людям.
– Мародерство с разрешения хозяина, так?
– Ничего подобного, – парировал выпад шурина Пит. – Все под присмотром армии. У меня и сертификат есть…
– Хватит препираться, вы оба! – вмешалась Джинни. – Вы сейчас испортите мне удовольствие. Я хотела такую штуку много лет, Карл! И мне плевать, как она попала к нам в дом.
Карл вздохнул и повернулся, чтобы уйти, но Пит предложил:
– Хочешь пива, Карл? Я достал упаковку. Она в холодильнике.
– Пива? Да, неплохо бы, спасибо! Я принесу тебе в гостиную, хорошо?
Как трудно притворяться, что ты тупой, что до сих пор страдаешь от последствий отравления этим «BW», когда наконец началась настоящая революция! Ну, может быть, не вполне РЕВОЛЮЦИЯ, но тем не менее нечто, что дает шанс заняться революционной работой. Никогда до этого не было в США столько людей, недовольных системой и желающих с ней биться.
А он застрял здесь – до той поры, пока не представится шанса проникнуть за кордон, окружающий город, и уйти подальше. Сейчас это невозможно – чтобы расчистить завалы и навести порядок, в Денвер ввели столько войск, что он стал самым контролируемым в стране населенным пунктом. Да и местечко для игры в прятки Карл выбрал не самое лучшее. Он не доверял Питу как бывшему полицейскому и побаивался Джинни, поскольку дал слабину и рассказал ей об убийстве пограничника.
Как эти двое могут быть так слепы? Они наконец перестали спорить и согласились, слава богу, что Денверское Безумие было вызвано боевыми отравляющими веществами. Но поскольку об этом рассказал именно Трейн, а Пит и Джинни его недолюбливали, то они в один голос утверждали, что вины правительства в этом нет. Им хотелось, чтобы время начало обратный счет и вернуло их в прошлое, чтобы правительство восстановило контроль над страной – правительство, которое убило столько людей, правительство, которое постоянно лжет!
Если эта парочка так глупа, она запросто может его сдать…
– Ты выбрал правильный день, чтобы принести эту штуку, – сказала Джинни, похлопав микроволновку по ее сияющему боку. – Мама дала мне цыпленка. Поэтому слишком долго со своим пивом не сидите. С этой красоткой обед будет готов в считаные минуты.
Презрительно скривив губы, Карл сгреб пивные банки и вслед за Питом отправился в соседнюю комнату. Сев в кресло, он спросил:
– Ты солнце давно видел?
– Прекрати! – парировал Пит. – Я слышал это уже сто раз. Все же налаживается, разве нет? Воду дали, электричество. С газом проблемы, но это временно. Так что скоро все будет нормально.
– Ты прав, – сказал Карл с неожиданным жаром. – Теперь мы станем считать все это нормальным – и военное положение, и ограничения на поездки, и запрет демонстраций. А в это время полстраны будут сотрясать взрывы. Ты хочешь такого будущего? Или лучше все-таки как-то по-другому? Скоро у меня появится племянник. Какая жизнь его ждет?
– С ним будет все нормально, – покачал головой Пит. – Доктор Макнейл говорит, младенец развивается хорошо, а Джинни, поскольку она на сносях, положен особый рацион.
– И тебе все это нравится? – не унимался Карл. – Нравится, что он никогда не сможет переехать из города в город, не получив разрешения у полиции? Если мы хотим настоящей свободы, мы должны ее вернуть силой.
– А я-то считал, что ты против свободы, – усмехнулся Пит. – Свободы делать то, что хочешь, и там, где хочешь. Ведь если человек свободен, он имеет
