Джеймс Блиш - Звездный путь (сборник). Том 3
— С радостью вижу вас вновь, — сказал Донал, наклоняя голову.
— Я тоже, — голос Анны дрогнул.
Донал поглядел на нее и произнес:
— Принц, я…
Уильям встал и обменялся рукопожатием с Доналом и Галтом.
— Польщен новой встречей с вами, Протектор, — вежливо сказал он Доналу. — Полагаю, что маршал пригласил вас на конференцию. Для меня это очень кстати.
— Да, это весьма кстати для вас, — ответил Донал.
— Я люблю юных откровенных людей за столом конференции — не обижайтесь, Хендрик. Они обычно гораздо восприимчивее к новому.
— Я не собираюсь претендовать на что-нибудь иное. — Я — солдат, — ответил Галт.
— И это делает вас особенно опасным. Политиканы обычно чувствуют себя лучше с людьми, от которых они знают, чего ожидать. Честный человек — это всегда проклятие для дельцов.
— Жаль, — вмешалась Анна, — что их очень мало для того, чтобы проклянуть всех дельцов.
Она взглянула на Донала. Уильям улыбнулся.
— Избранная из Культиса вряд ли может иначе относиться к обычным смертным, — высказался он.
— Вы можете отправить меня на Экзотику в любой момент, — возразила она.
— Нет, нет, — Уильям, смеясь, покачал головой. — Человек такого типа как я чувствует себя хорошо только в окружении хороших людей, подобных вам. Я погружен в жестокую действительность — это моя жизнь, и я не хочу иной, но иногда для душевного отдыха нравится заглянуть через стены в монастырь, где наши величайшие из трагедий кажутся шипами розы.
— Не следует недооценивать розы, — сказал Донал. — Люди умирали из-за разницы в их цвете.
— Верно, — подтвердил Уильям. — Война Алой и Белой Розы, древняя Англия. Но этот конфликт, как и многие другие, возник из-за вопросов собственности. Войны никогда не возникают из-за абстрактных причин.
— Наоборот, — сказал Донал. — Войны происходят именно из-за абстрактных причин. Они развязываются людьми среднего и пожилого возраста, но ведет их молодежь. А молодежь нуждается в чем-то большем, чем политические и практические мотивы, что ведет к величайшей трагедии Вселенной — ведь, если вы погибаете в юности, с вами погибнет вся Вселенная.
— Что за необычные суждения со стороны профессионального солдата, — засмеялся Уильям. — Это напомнило мне, что я должен обсудить с вами кое-что. Я знаю, что вы считаете самым главным в армии подготовку полевых войск и добились в этом больших успехов. Это заинтересовало меня. В чем ваш секрет, Протектор? Вы разрешите прислать наблюдателей?
— Никакого секрета нет, — сказал Донал. — Причина успеха заключена в одном человеке — полевом командире Яне Грине.
— А, это ваш дядя. — сказал Уильям. — Как вы думаете, не смог бы я перекупить его контракт?
— Боюсь, что нет, — ответил Донал.
— Что ж, мы еще поговорим об этом. Мой стакан совсем опустел, кто хочет со мной выпить?
— Нет, благодарю, — уронила Анна.
— Я тоже не хочу, — сказал Донал.
— Ну, а я выпью, — промолвил Галт.
— В таком случае, идемте, Галт, — Уильям обернулся к Галту. Они медленно пошли вдоль зала. Донал и Анна остались вдвоем.
— Итак, — сказал Донал, — вы все еще не изменили своего мнения обо мне?
— Нет.
— Это слишком для утонченного разума избранной из Культиса, — иронически сказал он.
— Я не сверхчеловек, — вспыхнула она, как будто в ней проснулся юношеский дух. — Нет, — сказала она уже более спокойно, — вероятно, в мире миллионы людей хуже вас, но вы корыстны. И этого я не могу забыть.
— Уильям перекупил ваше мнение, — сказал он.
— Во всяком случае, Уильям не выдает себя за человека, лучше чем он есть.
— Почему зло изобретательней добродетели? — удивился Донал. — Вы ошибаетесь. Уильям изображает из себя Демона, чтобы закрыть вам глаза на то, кем он действительно является. И вряд ли кто-нибудь взглянул в глубину его души.
— Да? — голос ее был презрительным. — И что же там, в глубине?
— Нечто большее, чем личное возвышение. Он живет, как монах, он не изыскивает личной выгоды из долгих часов работы и не заботится о том, что о нем думают.
— Как и вы…
— Я? Я забочусь о мнении людей, которых уважаю.
— Например?
— Например, о вашем мнении, — ответил он убежденно. — Хотя не знаю, почему.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Не говорите так, — воскликнула она.
— Не знаю, почему я вообще говорю с вами, — неожиданно с горечью ответил Донал и отошел.
Пройдя мимо гостей, он отправился в свою комнату и работал до утра. Даже ложась в постель, он не смог сразу уснуть — это он отнес за счет похмелья от выпитых коктейлей.
Его мозг пытался исследовать это изменение, но Донал не позволил.
ПРОТЕКТОР-3
— Настоящий тупик, — сказал Уильям. — Попробуйте моего мозельского.
— Нет, благодарю вас, — ответил Донал. Он принял приглашение пообедать с Уильямом в его апартаментах после утреннего заседания. Рыба была отличной, вино превосходным, а Донал, тем не менее, был осторожен, хотя ни о чем важном пока не говорилось.
— Вы разочаровываете меня, — сказал Уильям. — Я сам не очень увлекаюсь едой и питьем, но мне нравится смотреть, как наслаждаются другие. — Он поднял брови. — Вероятно, ваше обучение на Дорсае было спартанским?
— Отчасти, — ответил Донал. — Спартанским и немного провинциальным. Во всяком случае, я не раз раздражал Хендрика Галта неумением поддерживать разговор.
— Что ж, — сказал Уильям, — в этом ваш характер. Солдат любит действия, а политик — слова. Вы, очевидно, поняли, что проблема конференции решается не за ее общим столом — он жестом указал на пищу перед ним — а за маленьким тэт-а-тэт, наподобие нашего.
— Мне кажется, что такие тэт-а-тэт не слишком способствуют общему соглашению, — Донал глотнул вина из стакана.
— Верно, — ответил Уильям, — в сущности, никто не хочет вмешиваться во внутренние дела планет, и никакая планета не хочет вмешательства извне; как этот открытый рынок, вопреки воле людей. — Он покачал головой при виде улыбки Донала. — Нет, нет, я совершенно искренен. Большинство делегатов конференции хотели бы, чтобы проблема открытого рынка вообще не возникала.
— Я сохраняю свое прежнее мнение на этот счет, ответил Донал. — Но в любом случае мы должны прийти к какому-то решению. За или против нынешнего правительства Новой Земли, за или против открытого рынка.
— Может, существует компромиссное решение? — спросил Уильям.
— Что за компромисс?
— Существует лишь два пути сохранения мира в обществе — изнутри и извне. Почему бы не попробовать извне?
— Что вы имеете в виду?
— Очень просто, — сказал Уильям. — Разрешим всем иметь открытый рынок, но поставим его под наблюдение верховной межпланетной власти. Обеспечим ее достаточной силой, способной влиять на любое правительство, поставим во главе этой власти такого человека, чтобы правительство любой планеты подумало, прежде чем ссориться с ним. — Он взглянул на Донала. — Вам бы понравилась такая должность?
Донал удивленно посмотрел на него, поколебался и только после некоторого раздумья ответил:
— Я…? Человек, который будет командовать такими силами, должен быть… — Он запнулся, не найдя нужного слова.
— Конечно, должен быть, — согласился с ним Уильям.
Донал видел, что Уильям внимательно рассматривает его. Он спросил:
— Почему вы предлагаете это мне? Ведь есть так много старших командиров, людей с громкими именами.
— Вот потому-то я и обратился к вам, — без колебания ответил Уильям. — Их звезда заходит. Ваша — восходит. Где будут эти старики через двадцать лет? С другой стороны, вы… — он махнул рукой.
— Я, — сказал Донал. — Командующий…
— Назовем это верховным главнокомандующим, — поправил Уильям. — Должность есть, а вы — человек как раз для нее. Я подготовлю разработку межпланетного налога. Налог пойдет на содержание ваших сил и вам лично. Однако мы должны будем учредить особый орган в составе трех человек, который бы имел власть над вами. Мы не можем бесконтрольно предоставить вам такую власть над всеми.
— В таком случае, — нерешительно сказал Донал, — я лишусь своего поста в системе Проциона…
— Боюсь, что так, — утвердительно кивнул Уильям, — вы должны отбросить всякие подозрения о том, что разделяете интересы какой-либо из конфликтующих сторон.
— Не знаю, — Донал по-прежнему колебался. — Я не могу утратить свой новый пост в такое время…
— Об этом нечего беспокоиться, — сказал Уильям.
— Но, — Донал все еще сомневался. — Принимая такой пост, я неизбежно обрету множество врагов. Если дела пойдут неважно, то мне некуда будет вернуться, никто не возьмет меня.
