Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

Маленький самоходный понтон с лебедкой — отличное изобретение для подъема со дна яхтенных аксессуаров, утопленных неосмотрительными туристами. Такой дивайс был недорого арендован австралийской парочкой от полудня до вечера. Правда, они очень смутно представляли себе, как их новые друзья-янки намерены поднять шверт (нижний стабилизирующий плавник швертбота — штуку весом полцентнера). Сейчас сверху был отлично виден этот ярко-желтый предмет — как сектор, вырезанный из круга два метра радиусом. Он лежал на глубине полста метров. Цеплять крюком-кошкой, спущенным с поверхности на тросе — нереально. Надо нырять, и привязывать. Как тут без акваланга?

…Именно этот вопрос задал Франц, глядя, как Хэнк невозмутимо пристегивает трос к обычному поясу дайверских шортов.

— Увидишь, — ответил тот, опустил маску на лицо, и скомандовал, — стравливайте трос.

— А ласты? — спросила Сэлли.

Хэнк отрицательно махнул ладонью, прыгнул за борт и, не торопясь, поплыл вниз.

За ним разматывался трос с освобожденного барабана лебедки.

— Уф!.. — выдохнула австралийка, — …Что-то я не поняла этого прикола.

— Просто, Хэнк хорошо ныряет, — отозвалась Фируз, сидевшая на краю понтона.

— Настолько хорошо? — с подозрением в голосе спросил Франц.

— Ну… — юная оманка пожала плечами и загадочно улыбнулась.

Сэлли, глядя то на секундомер, то в воду, сосредоточенно произнесла.

— Он добрался до дна. Две минуты под водой. Многовато.

— Нормально, — успокоила Фируз.

— Сто чертей! — сказал Франц, как будто прилипнув взглядом к воде, — Я просто не могу поверить! Он там привязывает трос к нашему шверту, и даже не торопится… А вот он, кажется привязал… Да, сделал петлю через поворотный вырез. Так надежнее всего.

— Четыре минуты, — проинформировала Сэлли, — эй, Франц, не спи, он же тебе сигналит: выбирай трос помалу.

— Да, верно, — ответил Франц, и чуть повернул ручку реостата лебедки. Барабан лебедки начал медленно вращаться, наматывая примерно фут троса в секунду. Было видно, что лежащий на дне шверт сначала встал на ребро, взметнув облачко ила, а потом повис на тросе, и пополз к поверхности. Хэнк следовал параллельным курсом, присматривая за состоянием узла крепления. Вообще-то узел был завязан надежно, но мало ли что…

— Пять минут, — сказала австралийка, — алло, Фируз, признайся: это трюк какой-то?

— А ты угадай, Сэлли.

— Сто чертей! — снова произнес Франц, — Твой парень ведет себя так, будто он реальный акваноид! Сначала он нарисовал себе оливковый body-art, а теперь вот так под водой… Фируз, скажи честно: он фридайвер высшего мирового уровня, или акваноид?

— Шесть минут, — отметила австралийка, — так, что скажешь, Фируз?

— Хэнк — акваноид, — ответила оманка, — и у него не body-art. Просто, цвет кожи такой.

Австралийцы переглянулись, и Франц проворчал:

— Помнишь, Сэлли, я тебе еще вчера сказал: может, этот парень — акваноид? А ты меня грузила, что, акваноиды — это сказка, придуманная в 2013 году шутниками с TV-канала «Discovery». Русалки из фотошопа, и всякая ерунда. Ты так говорила!

— Так, Франц. На днях по ABC-TV была передача «От имени науки». Там говорили, что нйодзу, это просто такое племя, а акваноидов не бывает… Вот, блин! Уже семь минут.

— Десять метров осталось, — сказал Франц, а потом почесал в затылке, — слушай, Фируз, может, я ерунду скажу. Тот акваноид Хэнк Завоеватель, про которого было в прессе…

— Да, — оманка кивнула, — у Хэнка такое прозвище.

— Охренеть… — озадаченно протянула Сэлли, — …Слушай, Фируз, а как ты с ним это…

— Ну, — Фируз опять загадочно улыбнулась, — я у Хэнка работаю боцманом. А это… Он — мужчина, я — женщина. Что тут непонятного?

— Охренеть, — повторила австралийка, и тут из воды появился край шверта, а следом — вынырнул Хэнк, с шумом выдохнув отработанный воздух из легких.

Последовала короткая серия слаженных действий, в результате которых и обретенный шверт, и фридайвер, были подняты на борт самоходного понтона.

— Огромное спасибо, Хэнк! — австралийка чмокнула его в щеку, — А почему ты сразу не сказал, что ты вождь акваноидов?

— Вы не спрашивали, — с добродушной иронией ответил он.

— Прикольно получилось, — заключил Франц, и поинтересовался, — а ничего, если мы вас попросим помочь установить шверт? Вчетвером гораздо быстрее…

— …С нас искренняя благодарность, полновесный обед и выпивка, — добавила Сэлли.

— Барбекю из свежей бычьей акулы. Готовите — вы, — невозмутимо уточнил Хэнк.

— Стряпню мы берем на себя, — ответил Франц, — но где взять свежую бычью акулу?

— Я ее видел там, — Хэнк показал ладонью вниз, и добавил, — я полагаю, мы не нарушим условия аренды этого плавсредства, если попользуемся багром с пожарного щита.

— Бычью акулу — пожарным багром? — недоверчиво переспросила Сэлли.

— Да, — подтвердил Хэнк, — гарпуном было бы удобнее, но сойдет и багор.

Барбекю из бычьей акулы в тот вечер получилось просто сказочно-вкусное, но это не относится к основной линии событий. Поэтому, мы перепрыгнем на неделю вперед, и в совершенно другой регион: на северо-западное побережье Европы.

В Нидерландах существуют не только стихийные трущобы-помойки, созданные в ходе расселения мигрантов из «всякого Эссхолстана» (как выражаются неполиткорректные граждане). Есть еще и промышленные трущобы, созданные цивилизованными белыми голландцами на ухабах капитализма. Данный участок площадью примерно гектар, был отражением истории кризисов. Бетонная водонапорная башня времен Первой мировой войны, уродливый цех времен Холодной войны (такие сооружения любят выбирать, как арену гангстерских боев без правил в голливудском кино), и относительно модерновый ангар периода Великой рецессии. Все это было связано в архитектурную композицию центральной бетонной площадкой, примыкающей к причальной стенке. На площадке, впритык к стене кубического цеха — «гангстерской арены» стояли дюжины три очень оригинальных объектов, вроде ржавых перевернутых корыт на остатках колес.

Такова была диспозиция, когда посреди площадки припарковались два транспорта: корейский автомобильчик «Daewoo-Matiz» и итальянский байк «Aprilia Scarabeo». С двухколесного коня спрыгнула девушка спортивного вида в серебристой футболке и бриджах, а из автомобильчика выбралась девушка еще более спортивного вида. По сравнению с ней первая девушка выглядела субтильным подростком. Так вот, вторая девушка, (одетая в шорты и топик, так что были хорошо видны ее рельефные мышцы, причем не «культуристкие на анаболе», а естественные, гармоничные). Эта девушка картинно потянулась и, посмотрев на первую, поинтересовалась:

— Ты что, Елена, купила все это говно?

— Анита, ну почему сразу говно? — возмутилась Елена Оффенбах, — Ты бы сначала хоть посмотрела внимательно, и послушала вводную. А уж потом…

— Какая еще вводная? — перебила Анита Цверг (бывшая сварщица на верфи, а ныне — по ситуации — либо танцовщица в кафешантане «Анаконда», либо работник-на-все-руки в нелегальной мастерской по переделке автомобилей).

— Внимание сюда! — по-военному резко начала Елена, затем быстрым шагом подошла к унылому стаду ржавых корыт на колесах, и похлопала по крыше ближайшего, — что это такое, по-твоему?

Бывшая сварщица фыркнула и, авторитетным тоном объявила заключение:

— Убитый микро-автомобиль «Smart City» примерно начала 2000-х. Гнусно заряженная мотоколяска. Гробик в полтора раза меньше моей корейской машинки, и вдвое дороже. Пижонская игрушка для инфантильных богатых извращенцев. На фиг тебе это?

— А если подойти и посмотреть? — язвительно спросила бывшая рядовая первого класса миротворческой полиции, а ныне — теневая фигура псевдо-юридического бизнеса.

— Ну, вот, подошла, — отозвалась Анита и действительно подошла, после чего задумчиво осмотрев колесное корыто, пробурчала, — у этой фигни и длина, и ширина на дециметр меньше, чем у «Smart City». И дизайн простой. Только я не пойму: где тут двери?

— Тут одна дверь, — ответила Елена Оффенбах и, весело предвкушая реакцию подруги, медленно потянула ржавую рукоятку, расположенную между правой фарой и правым нижним углом широкого проема, где раньше было лобовое стекло…

…И вся лобовая часть кузова, от днища до крыши, со скрипом повернулась на ржавых петлях, открыв доступ в салон. Руль и контрольная панель здесь были, как выяснилось, смонтированы на этой странной двери, больше похожей на люк яхтенной рубки.

— Ох, рыть их земснарядом! — это изречение свидетельствовало, что Анита не на шутку удивлена, и расписывается в непонимании технической ситуации.