Анатолий Бритиков - Охота на дракона (сборник)

— Наталья, — сказал он тихо и погладил ее плечо под мягкой невесомой тканью.

— Я его любила. И люблю, — сказала она; ее прекрасные глаза были грустными и мудрыми.

— Почему же тогда вы… не вместе?

— Не получилось.

— Из-за того, что вы работаете в цирке?

— И потому тоже.

Они молча пошли меж березами, к лестнице, откуда открывался вид на Прагу. Лукашу хотелось повести ее туда, пройти с ней по улицам до самого Вацлавского моста, чтобы видела и знала: с ней и ее конем он может идти куда угодно, то, что она работает в цирке, ему нисколечко не претит.

Они шли по асфальтовым дорожкам Летнего парки. Стучали копыта, тени и лунный свет рисовали прекрасные, печальные картины. Пришла осень, конь ступал по жухлым листьям, а они все падали и падали, беззвучно парили, будто во сне. В парке не было ни души. Встретилась только влюбленная парочка. Влюбленные воззрились на коня и Натали удивленно и испуганно, но страх их казался наигранным, словно они уверены были, что в этот миг их любви возможны любые чудеса и самые неожиданные встречи.

Одинокий пешеход остановился и смотрел вслед, попыхивая сигаретой.

Они подошли к главной лестнице.

Наталья остановила коня и смотрела сверху на Прагу, сиявшую в ночной мгле россыпью огней.

— Прекрасный город, — тихо сказала Наталья. Она была как статуя, печальная и величественная статуя над городом.

— Вам грустно, Наталья, — сказал Лукаш, зная, что грустно как раз ему.

— Ну что вы, — пожала она плечами.

Конь стоял двумя ступеньками ниже Лукаша, и Лукаш протянул к ней руки, но она сидела все же высоко, и Лукаш лишь смог дотянуться до ее тонкой талии. Но конь тут же опустился на колени, и лицо Натальи оказалось вровень с лицом Лукаша. Он погладил узкие плечи, взял в ладони ее бледное лицо и смотрел, не в силах насмотреться; Наталья улыбалась, полуоткрыв губы, и он узнал эту улыбку, изначальную и мудрую, улыбку Нефертити, улыбку Красоты.

Лукаш осторожно поцеловал девушку. Вдохнул нежный аромат духов, смешавшийся с едва уловимым запахом опилок и коня. Голова у него закружилась.

Конь стоял на коленях грациозно, как женщина.

— Наташа, Наташенька, — шептал Лукаш.

Нежно, осторожно попытался снять ее с коня, чтобы обнять и прижаться, раствориться в невыразимой нежности губ юной принцессы.

Но она не шевельнулась в седле. Потерлась щекой о его щеку, грустно вздохнула, и конь поднялся с колен. Мимо с последнего сеанса шли люди, чему-то смеявшаяся компания. Увидев коня и девушку, они замолчали: Лукаш понял, что Наталья и конь реальны и нереальны в то же время, как сцена из фильма Феллини, где все возможно — ведь красота, любовь и фантазия реальны, что ни говори.

— Наталья, — сказал он. — Я хочу поцеловать тебя. Пусть он встанет на колени, — и Лукаш погладил коня.

Девушка усмехнулась:

— Хорошо, встану на колени, — и конь вновь грациозно припал на передние ноги. Наталья сама протянула руки, и Лукаш вошел в них, как в реку, как в серебристые волны прозрачного зеленого океана.

Они целовались так долго, что едва не задохнулись; не сознавая, что делает, Лукаш, напрягая все силы, попытался стащить ее с седла, но ничего у него не вышло.

В ее руках и губах Лукашу почудилось что-то удивительное, страшное.

Она легко высвободилась и взяла в ладони его лицо.

— Это невозможно, мой поручик, — сказала она, глядя Лукашу в глаза.

— Что… невозможно? — спросил он ошеломленно, чувствуя, как у него слабеют ноги.

— Невозможно… снять меня с коня.

От удивления он отступил на две ступеньки вверх. Конь поднялся с колен — невыразимо великолепная и прекрасная статуя над ночным городом.

— Но это… это неправда, — еле выговорил Лукаш Это правда, тут же сказал он себе: отсюда и грациозность коня, и столь прекрасная выездка, — все это не конь, это она сама, нежность и грация… ужас во плоти.

Наталья вынула из рукава хлыстик, играла им.

— У тебя… у тебя нет ног? — спросил он. Шагнул к ней, но его рука застыла в воздухе — не смог пересилить себя и дотронуться до коня или девушки.

— Нет. А впрочем, как посмотреть. Есть целых четыре, — сказала Наталья, и конь тут же переступил правой передней, потом левой. — Не бойся. Ничего тут нет загадочного. И никакой я не монстр. Всего-навсего неудачный эксперимент профессора Эванса.

Лукаш опустился на холодную ступеньку:

— Как же это?

— Вот так… — пожала плечами Наталья. — Мне пора.

Он встал. Осторожно прикоснулся к ее плечу:

— Нет, Наталья, ты шутишь…

— Ничуть. Все так и есть.

— А если тебе как-то помочь? Неужели нельзя…

— Нельзя, — она повернула коня — нет, грациозно повернулась сама и стала спускаться по лестнице. Остановилась, обернулась к нему:

— Приходите на представление. И не нужно грустить.

— Наталья, — сказал он.

Она остановилась, ослепительная, очаровательная в своем пышном платье, соединявшем ее с конем, и все это было сумасшествием, все происходящее.

— Всего хорошего, поручик! — сказала она и унеслась галопом.

Лукаш стоял как громом пораженный, а потом кое-что припомнил, вновь встали перед глазами эти необычайно умные, чересчур уж умные собаки.

ПРЕЛЕСТЬ НЕОБЫЧАЙНОГО

Владимир Щербаков

ГДЕ ЖИЛИ БОГИ И ГЕРОИ САГ?

Парфия, самое могущественное государство Востока, соперника Рима. Одна из столиц Парфии, Ниса, описана в скандинавских сагах, как Асгард — город богов-асов.

Трон главного бога саг Одина был из слоновой кости. В Нисе сохранились десятки деталей мебели именно из слоновой кости. В “Младшей Эдде” сказано, что Одину не надо угощений, и он пьет одно вино. В Нисе есть остатки так называемого квадратного дома. В нем двенадцать замурованных в свое время сокровищниц — по числу богов-асов. В одной из этих сокровищниц — одни лишь ритоны, сосуды похожие на рог. Это сокровищница Одина. Недалеко располагалось винохранилище. Это подтверждает свидетельства саг.

В Асгарде первым делом построили святилище с двенадцатью тронами и престолом, говорят саги. И все святилище было “как из чистого золота”. Из этого следует, что дом не был золотым, он был похож на золото. Описанию в точности соответствует храм Нисы III–II веков до нашей эры, разрушенный в I веке нашей эры. Это эпоха Одина. По преданию, он именно в I веке до нашей эры ушел с асами на северо-запад и достиг Скандинавии. Вся стена первого яруса храма в Нисе — малиновая. Как золотая. Верх был белым, “как из серебра”, что тоже соответствует сагам. Здесь, у этого святилища произрастала роща. В сагах эта роща называется Гласир. Деревья были с золотыми листьями. Листья похожи на иглы. Деревья эти удалось найти. Это персик с пурпурными листьями. Латинское название этой остролистной разновидности персика как важнейший признак отмечает цвет листвы червонного золота.

Мне удалось отождествить все остальные храмы и чертоги саг с реальными постройками парфянской эпохи и найти изображения богов-асов на камне и слоновой кости. Валгалла — замок, где пировали храбрейшие из воинов. Это огромный круглый храм Нисы. Круглый стол короля бриттов создан фантазией по подобным же мотивам. На Идавёлль-поле асы встретятся вновь после гибели мира. Это важнейший объект саг. Перевода по существу нет Идавёлль-поле пытаются переводить как “вечнозеленое поле”, “поле неустанной трудовой деятельности” и т. д. Мне удалось дать точный перевод, исходя из сохранившихся на Кавказе до сего дня мифов и обычаев.

Ведь асы пришли, согласно сагам, из района восточнее Дона! Идавёлль-поле — это поле для игры с шаром, таков перевод. В кавказском эпосе осетин “Нарты” удалось найти описание этой игры богов и затем — само Идавёлль-поле в Мансурдепе (современная Туркмения) и второе поле — в Нисе, в центре храмового комплекса. Так и должно быть, ведь в центре Асгарда было именно Идавёлль-поле! По аналогии с Валгаллой в Албании Кавказской был круглый дом — резиденция албанского правителя. Он назывался Хал-Хал (“х” переходит в “в” в северных языках). Албанцы Кавказа — это альвы, соседи асов, герои саг. Албания называлась в Византии Алвалон (“в” переходит в “б”, как в именах Василий — Базиль). Светлые альвы саг, оставшиеся на юге, это и есть албанцы Кавказа и Закавказья. Соперники асов — ваны. Ваны жили на Дону. Мне удалось восстановить историю ванов, часть которых ушла с асами в Скандинавию, а другая часть ушла на север, на Оку и верхний Дон (это известные русские реки). Это племя называлось арабскими историками “вантит”. Мои находки на Оке и Дону, подтвердили подлинность истории ванов.