Аркадий Стругацкий - Том 9. 1985-1990
На кухне снова слышится звон посуды, и в кабинете появляется Павел Павлович. На нем кухонный фартук, в одной руке он держит шипящую сковородку, в другой — деревянную подставку для нее.
_Павел_ _Павлович_. Прошу прощения. Не обращайте внимания... Я у вас, Феликс Александрович, давешнюю ветчину там слегка... Вы уж не обессудьте...
_Феликс_ (растерянно). Да ради бога... Конечно!
_Иван_ _Давыдович_ (раздраженно). Давайте не будем отвлекаться! Продолжайте, Феликс Александрович!
Но Феликс не может продолжать. Он с испугом и изумлением следит за действиями Павла Павловича. Павел Павлович ставит сковородку на журнальный столик и, нависнувши над нею своим большим благородным носом, извлекает из нагрудного кармана фрака черный плоский футляр. Открыв этот футляр, он некоторое время водит над ним указательным пальцем, произносит как бы в нерешительности: «Гм!» и вынимает из футляра тонкую серебристую трубочку.
_Клетчатый_ (бормочет). Смотреть страшно...
Павел Павлович аккуратно отвинчивает колпачок и принимается капать из трубочки в яичницу — на каждый желток по капле.
_Наташа_. Какой странный запах... Вы уверены, что это съедобно?
_Павел_ _Павлович_. Это, душа моя, «ухэ-тхо»... в буквальном переводе — «желчь водяного». Этому составу, деточка, восемь веков...
_Иван_ _Давыдович_ (стучит пальцем по столешнице). Довольно, довольно! Феликс Александрович, продолжайте! О чем вы говорили с Романюком?
_Феликс_ (с трудом отрываясь от созерцания Павла Павловича). О чем я говорил с Романюком?.. Он попросил меня написать статью. Срочно. Сегодня же... Вот эту. (Он касается пальцем стопки бумаг под пепельницей.)
_Иван_ _Давыдович_. А о чем вы договорились с Курдюковым в больнице?
_Феликс_. С Курдюковым? В больнице? Н-ну... Ни о чем определенном мы не договаривались... Он обещал поставить бутылку коньяку, и мы договорились, что ее разопьем... Его ведь не сегодня-завтра выпишут...
_Иван_ _Давыдович_. И все?
_Феликс_. И все...
_Иван_ _Давыдович_. И ради этого вы поперли на ночь глядя через весь город в больницу?
_Феликс_. Н-ну... Это же почти рядом... И потом, просил же человек...
_Иван_ _Давыдович_. Курдюков — ваш хороший друг?
_Феликс_. Что вы! Мы просто соседи! Раскланиваемся... Я ему — отвертку, он мне пылесос...
_Иван_ _Давыдович_. Понятно. Посмотрите, что у вас получается. Не слишком близкий ваш приятель, чувствующий себя уже вполне неплохо, вызывает вас поздно вечером к себе в больницу только для того, чтобы пообещать распить с вами бутылку коньяка. Я правильно резюмировал ваши показания?
_Феликс_. Д-да...
_Иван_ _Давыдович_. Вы бросили на середине деловой разговор с вашим работодателем, вы забыли, что вам предстоит всю ночь корпеть над работой, — и ради чего?
_Феликс_. Откуда я знал? Откуда мне было знать? Ведь мне его жена баки забила: срочно, немедленно!
_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым в больнице?
_Феликс_. Ей-богу, ни о чем!
Иван Давыдович поворачивается и смотрит на Клетчатого. Тот, раскуривая очередную сигарету, отрицательно мотает головой.
_Иван_ _Давыдович_ (Клетчатому). Вы полагаете?..
_Клетчатый_. Врет.
_Иван_ _Давыдович_ (с упреком). Феликс Александрович, ведь я же предупреждал вас...
_Феликс_ (трусливо). В чем, собственно, дело?
_Клетчатый_. Брешет он, сучий потрох! Не знаю, о чем они там сговорились, но на лестнице было у них крупное объяснение! Он же по ступенькам ссыпался — весь красный был, как помидор!
_Феликс_. Так я и не скрываю! Я и был злой! Я бы ему врезал, если бы не больница!
_Клетчатый_ (уверенно). Врет. Врет. Я же вижу: где правда, там правда, а здесь — врет!..
_Павел_ _Павлович_ (негромко). А всего-то и надо было вам, Ротмистр, сделать два шага вверх по лестнице, вот вы бы все и услышали, а мы бы здесь не гадали...
_Клетчатый_ (смиренно). Виноват, ваше сиятельство. Однако были некоторые причины... А пусть-ка этот аферист объяснит нам, господа, что означали слова: «О себе подумай, Снегирев! О себе!» Эти слова я слышал прекрасно и никак не могу взять в толк, к чему бы они!
_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?
_Феликс_. Да ни о чем мы не сговаривались! Ей-богу же — ни о чем!
_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?
_Феликс_. Господи! Да что вы ко мне пристали, в самом деле? Нечего мне вам добавить!
_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?
_Феликс_. Наташа! Да кто это такие? Что им нужно от меня? Скажи им, чтобы отстали!
Клетчатый коротко и очень страшно гогочет.
_Иван_ _Давыдович_. Слушайте меня внимательно. Мы отсюда не уйдем до тех пор, пока не выясним все, что нас интересует. И вы нам обязательно расскажете все, что нас интересует. Вопрос только — какой ценой. Церемониться мы не будем. Мы не умеем церемониться. И должно быть тихо, даже если вам будет очень больно.
Он берет саквояж, ставит его на стол, раскрывает, извлекает из него автоклавчик и, звякая металлом и стеклом, принимается снаряжать шприц для инъекций.
Феликс наблюдает эти манипуляции, покрываясь испариной.
_Иван_ _Давыдович_. Разумеется, мы бы предпочли получить от вас информацию быстро, без хлопот и в чистом виде, без всяких примесей. Я думаю, это и в ваших интересах тоже...
Тем временем Клетчатый скользящим шагом пересекает комнату и намеревается встать у Феликса за спиной. Феликс в панике отодвигается вместе со стулом и оказывается загнанным между столом и книжной стенкой.
_Клетчатый_ (шепотом). Тихо! Сидеть!
_Феликс_ (с отчаянием). С-слушайте! Какого дьявола? Наташа! Пал Палыч!
Наташа сидит на диване, уютно поджавши под себя ноги. Она подпиливает пилкой ноготки.
_Наташа_ (ласково-наставительно). Феликс, милый, надо рассказать. Надо все рассказать, все до последнего.
_Павел_ _Павлович_. Да уж, Феликс Александрович, вы уж пожалуйста! Зачем вам лишние неприятности?
_Феликс_ (он сломлен, дрожащим голосом). Да-да, не надо...
_Иван_ _Давыдович_. Отвечать будете?
_Феликс_. Да-да, обязательно...
_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?
Феликс не успевает ответить (да он и не знает, что отвечать). Дверь в комнату распахивается, и на пороге объявляется Курдюков. Он в мокром пальто не по росту, из-под пальто виднеются больничные подштанники, на ногах — мокрые растоптанные тапки.
— Ага! — с фальшивым торжеством произносит он и вытирает рот тыльной стороной кулака, в котором зажата огромная стамеска. — Взяли гада? Хорошо! Молодцы. Но как же это вы без меня? Непорядок, непорядок, не по уставу! Апеллирую к вам, Магистр! Не по уставу... Итак? Кто ему рассказал про Эликсир?
_Иван_ _Давыдович_ (вскакивая). Он знает про Эликсир?
_Наташа_ (тоже подскочив). То есть как это?
_Павел_ _Павлович_. Что-что-что?
_Клетчатый_. А что я вам говорил?
_Курдюков_. Хе! Он не только про Эликсир знает! Он мне намекал, что ему и про Источник известно! Он мне уже и Крапивкин Яр называл, сукин сын!
Все взоры устремляются на Феликса.
_Феликс_ (бормочет, запинаясь). Ты что, Курдюков? Какой еще Эликсир? Крапивкин Яр — знаю, а Эликсир... Какой Эликсир?
_Курдюков_ (наклоняется к нему, уперев руки в боки). А Крапивкин Яр, значит, знаешь?
_Феликс_. З-знаю... Кто ж его не знает?
_Курдюков_. Ладно, ладно! «Кто ж его не знает...» А что ты мне про Крапивкин Яр намекал давеча? Помнишь?
_Феликс_. Про Крапивкин Яр? Когда?
_Курдюков_. А сегодня! В больнице! «Вот поправишься, Костенька, и пойдем мы с тобой прогуляться в Крапивкин Яр...» У меня глаза на лоб полезли! Откуда? Как узнал? «Придется тебе, Костенька, одну ложечку для меня уделить...» Ложечку ему! А?
_Феликс_ (орет в отчаянии). Какую ложечку? Да ты что — опять консервами обожрался? Что ты мелешь?
Слышны глухие удары в потолок. Все притихают.
_Феликс_ (понизив голос). Послушайте, ночь на дворе, мы же людям спать не даем! Что вы у меня здесь сумасшедший дом устроили!
_Курдюков_ (сдавленным шепотом). Ты что — про Крапивкин Яр мне не говорил? Посмей только отпираться, скотина! И про ложечку Эликсира не говорил?
_Феликс_. Да ничего подобного я тебе не говорил! Дурак ты консервный, заблеванный!
_Курдюков_. Не отпирайся! И про Крапивкин Яр говорил, и про Эликсир говорил, и про Источник намекал... Я тебе предупреждал давеча? «Молчи! Ни единого слова! Никому!» Говорил я тебе это или нет?
_Феликс_. Ну, говорил! Так ведь ты про что говорил? Ты же ведь...
