Морис Дантек - Вавилонские младенцы
— Ну, — сказал Тороп, — и как же это связано с Мари?
— Разве вы не понимаете? Мари — шизофреник, она находится в коме. После вашего с ней «TP-сопряжения» она общается только с нейроматрицей, на очень низком энергетическом уровне. Она сказала вам о катаклизме. А еще есть пусковая площадка в Манитобе, откуда должен стартовать спутник генетической матери зародышей. Вы все еще не понимаете?
— Да что я должен понять?
— Полагаю, Мари скоро сделает что-нибудь в этом роде.
— Что-нибудь в этом роде?
— Поймите, отныне человечеству грозит противостояние с его преемником. Теперь весь мир для Мари — это информационная система. Мы не имеем ни малейшего представления о том, насколько масштабные изменения способна осуществлять ее психика. Если Мари захочет, она перехватит управление бортовым компьютером спутника. Для нее это так же просто, как для нас пользоваться карманным калькулятором. Она скажет компьютеру: «Отправь спутник на дно Индийского океана» или, например, «Обрушь спутник на головы его создателей». Пойди разберись, что у нее на уме…
— Она уничтожит стартовую площадку? — озадаченно переспросил Тороп.
Даркандье рассмеялся:
— Ага, или их чертов храм в Лавале.
— Прямо посреди города? Мари этого не сделает… Сомневаюсь, что она захочет отомстить им при помощи спутника. В любом случае, это будет совсем не так, как вы предполагаете…
— Тогда каким способом, по-вашему, она им отомстит? — воскликнул Даркандье, глаза которого метали молнии.
— Понятия не имею, — признался Тороп. — Может быть, для нее слово «истребление» имеет иной смысл, чем для нас? Впрочем, она ни разу и не упоминала этого слова.
— Да, но воображаемый мир, образ которого она позаимствовала из вашего подсознания, почти не оставляет места для сомнений. Разрушенный город. Город, уничтоженный бомбардировкой.
Настала очередь Торопа рассмеяться:
— Если говорить об образах разрушенных городов, то их в моем подсознании столько, что у Мари будет слишком большой выбор! И это вовсе не конец света. Даже не инфокрах.
— Вы не знаете, о чем говорите. Вы не представляете, на что способен ради достижения собственных целей мозг, мутировавший, как у Мари.
— Ей совсем не нужно разрушать всю планету, чтобы грохнуть этот паршивый спутник, — сказал Тороп. — Не беспокойтесь, доктор. Если какое-то дело окончилось провалом один раз, это еще не значит, что все последующие попытки тоже обречены на неудачу. Вы ни в чем не виноваты и не должны казнить себя.
— Нам всем есть за что казнить себя, — бросил Даркандье, поворачиваясь к выходу. — Доброй ночи, господа.
Тороп попытался избавиться от нехорошего предчувствия по поводу «генеральной репетиции», упоминавшейся в «Дневнике Мари Зорн». Даркандье, конечно, прав. Спутник будет уничтожен. Но произойдет что-то еще, гораздо более важное.
Тороп почувствовал, как крупные капли дождя упали на его лицо. Наступила ночь, и плотный слой облаков поглотил звезды. Улучшение погоды оказалось кратковременным.
— Пойдем под крышу, — сказал Данцик, поднимая воротник куртки.
45
Романенко несколько мгновений смотрел на скупо освещенное здание посольства за высокой оградой. Он ушел посреди ночи, сославшись на необходимость срочно проверить разведданные, поступившие от одного из информаторов. Накануне несколько сибирских регионов объявили о выходе из состава России. Базирующийся во Владивостоке военный флот полностью перешел на сторону мятежников. Поговаривали, что спецназ Министерства внутренних дел и подразделения морских пехотинцев сражаются за контроль над этим стратегически важным, крупным портом на Тихоокеанском побережье. На подмогу войскам, подавляющим партизанские отряды в районе Байкала, были направлены десантники, подчиняющиеся центральным властям. Вечером по кабинетам разведслужбы пронесся слух, что весь полуостров Камчатка перешел под контроль сепаратистов.
Всплеск хаоса в историческом развитии страны предоставил Романенко уникальную возможность осуществить свои планы. Он ускорил процесс подготовки, который длился уже несколько недель.
Полковник бросил последний взгляд на старое здание, где пятнадцать лет назад угодил в капкан на пути к вершинам карьеры. Тогда его произвели в полковники, но он так и не сумел покинуть посольство. Романенко не чувствовал почти никакой благодарности к государству, армии или разведслужбам. Если он и отдаст им на съедение Горского, то только для того, чтобы тот не дышал ему в спину те двадцать или тридцать лет, которые полковник еще надеялся прожить на этом свете. Обмануть можно было Российское государство, армию и даже разведслужбы, но только не этого сибиряка.
Полковник тронулся с места. Поехал по шоссе на юг. Стояла великолепная казахская ночь конца сентября — теплая, тихая, с миллионами звезд и тонким серпом прибывающей луны над самым горизонтом. Эта ночь, предчувствовал Романенко, станет венцом его жизни. В ближайшие часы его судьба совершенно изменится, возьмет курс на уединенную жизнь в роскоши, посвященную тренировке разума, изучению стратегии, военной истории и подводной охоте.
Кораллы на южном побережье Квинсленда, где, подобно гигантским четкам, раскинулся под водой Большой Барьерный риф, — просто заглядение. Зарегистрированное в Сиднее некоммерческое товарищество, единственным акционером которого был Романенко (естественно, под вымышленным именем), только что приобрело дом на побережье. Примерно две недели полковник будет путешествовать на самолете, корабле и машине. Путешествие закончится в полнолуние, когда воды Тихого океана будут переливаться под лучами ночного светила.
Обшарпанная, покосившаяся многоэтажка, куда направлялся Романенко, стояла в бедном русском квартале. Полковник остановил перед входом взятый напрокат автомобиль «хонда». «Ниссан» еще утром был брошен среди холмов к востоку от города. Вторая нанятая «хонда» ждала с другой стороны здания, когда господин Веркович соизволит воспользоваться ею.
Войдя в подъезд, Романенко ощутил легкое покалывание в области сердца и тяжесть дурных предчувствий в желудке. Он чувствовал себя студентом, отправляющимся на первое свидание.
Он поднялся по шаткой лестнице на четвертый этаж, где не было ни души, свернул в коридор и быстро подошел к двери в глубине лестничной клетки. Его рука, вставлявшая ключ в замочную скважину, почти дрожала от возбуждения.
Войдя в квартиру, он нос к носу столкнулся с какой-то незнакомой женщиной. Она совершенно не была похожа на влюбленную студентку. Маленькая головка с длинными и давно не мытыми светлыми волосами, голубые глазки размером с игольное ушко, суровый, жестокий взгляд, веснушки и губки бантиком. Он увидел перед носом черное металлическое дуло пистолета «зиг-зауэр» калибра 9 мм. Романенко продолжал фиксировать данные машинально, по привычке, повинуясь рефлексу, приобретенному такими усилиями и замершему только после того, как огромная оранжевая вспышка бросилась на полковника и поглотила его вместе с грезами о Тихом океане.
* * *Женщина произнесла в телефонную трубку заранее условленную фразу. Как договаривались. Все прошло удачно. Романенко пришел. Она уже ждала его, хотя и опередила всего на несколько минут. Марков отправил сигнал тревоги в последний момент. Она упаковала тело полковника в его собственный чемодан, чтобы потом закопать. Как договаривались. Да, она заберет «ниссан» полковника, машина исчезнет. Как договаривались, положите наличные в условленное место.
Подавив безумный приступ нервного смеха, Горский подтвердил: никаких проблем, американские доллары будут. В условленное месте. Как договаривались.
Собеседники повесили трубки одновременно.
Горский несколько секунд размышлял, не снимая руки с телефонного аппарата.
Чуть поодаль в той же комнате Марков занимался делом — наводил справки, роясь в каких-то делах, а Власьев и его хакеры трудились над своим заданием. Они перехватили файл, ночью отправленный полковником в Москву. Для этого в Сети была создана незаметная развилка, по которой поток данных поступал в систему, контролируемую хакерами. Сейчас они завершали операцию по удалению информации, ранее заложенной Романенко в память компьютеров ГРУ. Они вводили килобайты программного кода со своих старых клавиатур, потемневших от времени и постоянного использования.
Меньше чем через два часа тело полковника, его чемодан и личные вещи исчезнут под метровым слоем земли на краю унылой степи. Его автомобиль будет разобран на запчасти, которые немедленно распродадут на черном рынке. Его компьютер окажется разрушен вирусом. А предательский файл сотрут прежде, чем начальники Романенко прочитают его в центральном московском офисе.
