Палач. История, одна из многих - Влад Костромин
– Странный ты, но учти, если твоя дочь не может найти поддержу в лице отца, она найдет эту поддержку в лице другого мужчины и не факт, что вы с этим мужчиной поладите, – допивая стакан виски, сказал я.
– Ты про хахаля что ли? Не смеши меня, Майкл, у дочери характер весь в меня, никто терпеть её не будет. Мы как-то раз поссорились с ней, и она в отместку поменяла фамилию Купер на девичью матери, представляешь? С такой дамой, никто не уживётся, – он подлил себе новую порцию виски. – Будешь ещё, дружище?
В эту секунду открывается дверь и в кабинет врывается секретарь Альберта. От неожиданности начальник тюрьмы роняет виски на пол, и бутылка разлетается в дребезги по всей комнате.
– Так, давай только без скандалов, – зная, что Купер очень вспыльчивый человек, моя задача была потушить искру, пока она не стала огромным пламенем, – бутылку оплачу, кабинет помоют, и все у нас будет хорошо, да ведь, Сара?
Сара – секретарь Альберта Купера, замерла и не могла ответить даже мне. Она застыла в пороге и стала абсолютно неподвижной, её лицо приобрело цвет известки, а глаза уткнулись в пол.
– Сука, сколько раз говорить, перед тем как залетать сюда, нужно стучать! – Альберт подскочил с кресла, не замечая свои лишние 100 килограмм, и устремил свой взгляд на меня. – Майкл, даже не думай встревать, тебя это вообще никак не касается.
– Сэр, просто хотела сказать, что…
– А что на счёт тебя… – повернувшись к Саре, и перебив её, начал орать Купер, – Это последний прокол в стенах моей тюрьмы, клянусь!
– Но… я же хотела, как…
– Мне всё равно, что ты там хотела! – очередной раз перебив секретаря, продолжал Купер. – Во-первых, ты оплачиваешь эту бутылку, и даже не думай надеяться на Майкла Трэя, эти деньги уже вычтены из твоей зарплаты, а во-вторых… хотя стой, ты чего хотела то?
–– Я… я… хотела сказать, что презентация начинается че… через 5 минут, – еле сдерживая слезы, сказала Сара.
– Ммм, вот оно что, ну и во-вторых, ты уволена! Пошла вон отсюда! – показывая пальцем на выход из кабинета, кричал он.
Сара не выдержала и в слезах выбежала из комнаты. В этой ситуации мне пришлось сидеть молча, он мой клиент и его внутренние дела фирмы, меня не должны волновать, но от этого было не по себе. Я сразу вспоминаю срыв два месяца назад и со стороны это выглядит намного ужасней. Беззащитная, хрупкая девушка, она ничего не может ответить Альберту Куперу. Она должна молча слушать все оскорбления в свой адрес, понимая, если дело дойдет до рукоприкладства, ей никто не поможет.
– Извини Майкл, что тебе пришлось всё это увидеть, – виноватым голосом говорил Купер, – не хотелось мне что…
– Пойдем, нужно начинать презентацию, – не став дослушивать и пройдя мимо Альберта, сказал я.
Ещё один актовый зал за карьеру, забитый под завязку. Мельком выглядывая из-за кулис, я продумываю каждый шаг: выход на сцену, выбрать оптимальное место, чтобы было видно меня, и чтобы мне было видно всех. Начала монолога, красивое представление машины, демонстрация её работы, финальный вывод. Ну и мелочёвка, куда отойти после того как театральный занавес откроется, это тоже важно учесть: вправо или влево, соблюсти баланс, отойти на столько, чтобы и моя персона не потерялась из виду, и чтобы зрителям открылся полностью спектакль правосудия. Ну и, конечно, как после всего этого обойтись без автографов. Чаще всего я ставлю себе планку максимум в 50 подписей, если меня начинает это утомлять раньше, значит мои автографы получит ещё меньше человек. Если в среднем учесть, что на презентацию прих…
– Майкл! Ты извини за этот инцидент, – прервав мои мысли Альберт, – честно, хрен пойми, что на меня нашло. У меня характер вспыльчивый, конечно, но, чтобы так, клянусь, такое у меня вперв…
– Прошу любить и жаловать, Майкл Трэй! – ведущий на сцене озвучил имя, и я шагнул к зрителям, не дослушивая его нелепые оправдания.
Вот они, не с чем несравнимые эмоции, как только появляешься на сцене тебя охватывает волна овации, криков и восторженных возгласов. Все люди, кто занимал сидячие места встали в полный рост. Аплодисменты сложились в один ритм и складывалось ощущение, что каждый синхронный хлопок создавал волну, отталкивающая меня назад.
Выйдя на центр площадки и пожав руку ведущему, он вручил мне микрофон и ушел в закулисье, я остался наедине с публикой. Битком набитый зал, свободных сидячих мест нет, процентов 30 от общего количество людей стоят, из-за нехватки стульев. Это фурор, 800 глаз смотрят только на меня, они в ожидании шоу:
– Приветствую вас, штат Блез! – публика взорвалась овациями. Большинство встали со стульев и начали хлопать, таких зрителей у меня ещё не было. – Знаю, знаю, все вы тут собрались для того, чтобы узреть правосудия! Вы здесь, чтобы увидеть, как человек, совершивший преступления, поплатится за него! И вы здесь, чтобы это было феерично!
И снова зал не сдержал эмоции, бурные крики повторились в двойном размере, вдалеке были силуэты, которые начали прыгать; люди залазили друг другу на шею и разворачивали плакаты с различными лозунгами: «Убил красивую девушку, умри так же красиво!», «Убил один, умри при всех!» или «Штат Мроу тоже ждет красочного правосудия!» и так далее. И среди этого эмоционального безумия мой взгляд был прикован к первым местам. Ряд, находившийся ближе всего к сцене, не разделял бурные овации остального зала. Он принадлежал близким родственникам преступника, их родного человека, сегодня, будут казнить. Их потрёпанный вид, заплаканные глаза; лица, убитые горем, этого никто не увидит в зале, кроме меня.
Картина из раза в раз не меняется, штаты, которые позволили проводить публичные казни в своих тюрьмах, резервируют первые места для родственников, они могут присутствовать бесплатно, а для остальных, кто не испытывает эмоциональную привязанность к заключённому и хотят просто посмотреть на изящную смерть, приходиться платить деньги и немаленькие. Вывод делается такой, что родственники отдали бы все на свете, чтобы этого не произошло, а другие готовы отдать всё, что угодно, чтобы это увидеть:
– Будьте добры, досье на заключенного, – ведущий вышел ко мне, вручил планшет и удалился. – Имя заключенного – Джордж Минкель, был арестован за убийство своей жены изощрённым способом. Во время ссоры, Джордж, нанёс своей жене, Марии Минкель, два ножевых ранения в грудную клетку, после пары
