Хью Хауи - Очистка-3. Изгнание/Сброс петель
Просто она была ей пока неясна. Вот только... не получится ли так, что найдя эту причину, она, то, чего доброго, сама тронется рассудком?
Джульетта потёрла глаза. Когда она снова взглянула на свой стол, её внимание привлекла папка с делом Дженс. Поверх неё лежал лист бумаги с медицинским освидетельствованием Марнса. Джульетта сдвинула документ в сторону — под ним оказалась написанная рукой Марнса записка, которую она обнаружила на его прикроватной тумбочке.
«Это должен был быть я».
Всего несколько слов, подумала Джульетта. Но опять же: разве у Марнса в Хранилище остался кто-то, к кому он мог бы обратиться? Она внимательно рассмотрела записку, но много из неё было не выжать. Яд был в его фляжке, не во фляжке Дженс. Таким образом, смерть мэра подпадала под определение «непредумышленное убийство» — понятие для Джульетты новое. Марнс объяснил ей кое-что насчёт закона: самым тяжёлым обвинением, которое они в лучшем случае могли бы кому-то предъявить, было обвинение в покушении на убийство его самого, то есть Марнса; а так получалось, что Дженс постиг несчастный случай. Из чего следовало, что если бы им удалось доказать вину, то виновник мог бы отправиться на очистку за то, чего ему не удалось провернуть с Марнсом; тогда как за то, что произошло с Дженс, он получил бы лет пять условно и общественные работы. Джульетте пришло в голову, что именно эта кривобокая «справедливость» и извела Марнса. О настоящей справедливости — жизнь за жизнь — не приходилось и мечтать. Вывернутые законы вкупе с мучительным осознанием того, что это он, он сам нёс яд на собственных плечах, добили старого полицейского. Ему пришлось бы жить дальше с мыслью о том, что благое дело — совместное странствие, когда они делились всем, что у них было — убило женщину, которую он любил.
Джульетта вертела в пальцах предсмертную записку самоубийцы и кляла себя за то, что не предвидела такого исхода. До какой же степени нужно было быть слепой, чтобы не распознать признаки приближающейся катастрофы! Ведь её можно было избежать, стоило только сделать небольшую профилактику... Вовремя что-то сказать, протянуть руку... Но в эти первые дни своей новой службы Джульетта так была занята тем, чтобы не захлебнуться, что ей некогда было присматриваться к человеку, благодаря которому она оказалась здесь, наверху. А этот человек тем временем медленно разрушался у неё на глазах.
Течение её тяжёлых мыслей прервало подмигивание иконки почтового ящика. Джульетта потянулась к мыши и выругалась. Наверно, это почта, которую она отослала несколько часов назад, вернулась обратно, не дойдя до адресата. Скорее всего слишком много она туда насовала за один раз. Но тут она увидела, что это сообщение от Скотти, её приятеля из IT, приславшего ей флэшку.
Оно гласило: «Приходи немедленно».
И всё, никаких объяснений. Странная просьба. Непонятная и потому ещё более настораживающая, уже не говоря о том, что она пришла в такой поздний час. Джульетта выключила монитор, вынула флэшку из разъёма на случай, если к ней заявятся ещё какие-нибудь посетители, и на миг призадумалась, не надеть ли древнюю портупею с пистолетом Марнса. Она встала, подошла к шкафчику для ключей и провела ладонью по мягкому кожаному ремню. В том месте, где пряжка много десятилетий врезалась в старую кожу, остался прогиб. Опять Джульетта вспомнила о предсмертной записке бывшего помощника и бросила взгляд на его стул. В конце концов она решила оставить оружие висеть там, где висит. Кивнув на прощанье столу Марнса и убедившись, что не забыла ключи, она поспешила прочь из кабинета.
7
Чтобы попасть в IT, надо спуститься на тридцать четыре этажа. Джульетта так резво перескакивала через ступеньки, что ей пришлось уцепиться за перила, чтобы не вылетать всё время на полосу восходящего движения. На шестом уровне она умудрилась обогнать носильщика — тот опешил от неожиданности. Когда она добежала до десятого, у неё уже голова шла кругом от постоянного вращения по спирали. Интересно, как справлялись Холстон с Марнсом, когда шли по срочному вызову? Два других полицейских участка — один в Середине и один в Глубине — были расположены точно в центре своих сорока восьми этажей. Это разумное размещение. Входя на двадцатые, Джульетта раздумывала о том, что расположение её офиса далеко от идеального — на краю участка, да к тому же у самого шлюза и камеры для задержанных — мест, в которых осуществляется высшая мера наказания Хранилища. При мысли о долгом изматывающем возвращении назад у Джульетты заныли ноги.
В начале двадцатых она едва не сбила с ног мужчину, который, по-видимому, не отдавал себе отчёта, что зашёл на полосу встречного движения. Чтобы удержать равновесие и не скатиться вместе с незнакомцем вниз, Джульетта обхватила его одной рукой, а другой вцепилась в перила. Мужчина извинился, Джульетта проглотила рвущееся наружу ругательство. И тут она увидела, что незнакомец — это Лукас. На спине у него болталась доска с пришпиленным к ней листом бумаги, из кармана комбинезона торчал угольный стержень.
— Ох, — выдохнул он. — Привет!
Он заулыбался, глядя на Джульетту, но улыбка тут же сползла с его губ — он сообразил, что молодая женщина идёт в противоположном направлении.
— Извини, — проговорила она. — Мне нужно идти.
— Конечно.
Он посторонился, и Джульетта наконец убрала руку с его рёбер. Не зная, что ещё сказать, и думая только о Скотти, она кивнула и понеслась дальше — слишком быстро, чтобы оглядываться.
Достигнув тридцать четвёртого уровня, она приостановилась на лестничной площадке — опомниться и отдышаться. Провела ладонями по комбинезону, уверилась, что звезда на месте и флэшка в кармане. Затем потянула на себя створку главной двери IT и вошла, стараясь ступать как можно более непринуждённо, словно она здесь свой человек.
Быстро охватив взором холл, Джульетта увидела справа большое окно в стене, выходящее в конференц-зал. Свет в нём был зажжён, несмотря на то, что время было далеко заполночь. Сквозь стекло Джульетта различила несколько голов — наверно, там шло собрание. Из-за двери до неё донёсся громкий гнусавый голос Бернарда.
Дорогу перегораживал турникет, а за ним лежал лабиринт коридоров, офисов, квартир и мастерских. Это первый этаж; Джульетта слыхала, что всего в IT их три, как в Машинном, вот только здесь не было и вполовину так весело, как внизу.
— Вам чего? — спросил из-за ворот молодой человек в серебристом комбинезоне.
Джульетта подошла ближе.
— Шериф Николс, — назвала она себя, показала ему свою карточку — удостоверение личности и провела её через лазерный сканер. Загорелась красная лампочка, и сканер издал сердитый гудок. — Мне необходимо поговорить со Скотти, одним из ваших техников. — Она снова провела карточку — с тем же результатом.
— Вам назначено? — спросил охранник.
Джульетта сузила глаза.
— Я шериф. С каких это пор шерифу требуется заранее записываться?
Она снова махнула карточкой, и снова загудел недовольный сигнал. Молодой человек не сдвинулся с места, чтобы помочь ей.
— Будьте добры, прекратите это, — сказал он.
— Слушай, сынок, я провожу расследование. А ты мне мешаешь.
Он улыбнулся.
— Уверен, вы знаете, что наш отдел находится на особом положении и ваши полномочия...
Джульетта убрала карточку, перегнулась через турникет, обеими руками сграбастала охранника за лямки его комбинезона. Мышцы, накачанные бесконечным откручиванием болтов, вздулись, и охранник едва не перелетел через турникет.
— Слушай, недоросток вонючий, я пройду через эти ворота или я перелезу через них, и тогда уж пройдусь по тебе. Ты у меня запомнишь, что я подчиняюсь напрямую самому Бернарду Холланду, исполняющему обязанности мэра и твоему чёртову начальнику. Всё ясно или повторить?
Глаза парня округлились, за расширившимися зрачками не стало видно радужки. Он судорожно дёрнул подбородком вверх-вниз.
— Тогда шевелись! — гаркнула Джульетта и с резким толчком отпустила его комбинезон.
Паренёк дрожащими руками выудил свою карточку из кармана и провёл её через сканер.
Джульетта протолкалась сквозь турникет и понеслась было дальше, но тут же остановилась.
— Хм, а в какую сторону идти?
Парень всё ещё пытался затолкать непослушными пальцами свою карточку обратно в нагрудный карман.
— В-в эту, м-мэм. — Он указал направо. — Второй коридор, повернуть налево. Кабинет в самом конце.
— Хороший мальчик, — похвалила Джульетта, отвернулась и улыбнулась себе самой. Похоже, тон, которым она ставила на место зарвавшихся механиков дома, на Глубине, можно с тем же успехом применять и здесь. Она засмеялась про себя, подумав, какой убийственный аргумент привела в споре с несговорчивым охранником: мол, у тебя и у меня один начальник, поэтому давай открывай. Бедняга, кажется, так перепугался, что даже если бы она тем же тоном прочитала ему рецепт хлеба мамы Джин, он всё равно пропустил бы её. Так, надо взять этот приём себе на заметку.
