Гэлакси Крейз - Последняя принцесса
— Прикончи его!
Сержант Факс вышел вперед.
Я посмотрела на солдата Сопротивления, потом на сержанта Факса. Прежде чем я смогла что-то предпринять, Факс одной рукой схватил пленника за волосы, другой сжал мое запястье с мечом и заставил меня замахнуться. Удар рассек артерию, кровь хлынула ручьем. Я зашаталась и отступила, лихорадочно стирая кровь с лица. Все вокруг показалось мне красным.
— Если замешкаешься в бою, умрешь! — заорал сержант Факс мне прямо в лицо.
Потом он заметил татуировку с британским флагом на правой руке несчастного, вытащил свой меч, наступил на локоть пленника сапогом и отсек татуированное запястье. Я старалась не смотреть на отрубленную руку, лежавшую на бетонированной площадке. Сержант Факс поддел ее за ладонь острием меча и поднял. Солдаты ликовали.
12
Пошатываясь, я вернулась в строй. С лезвия моего меча капала кровь. В сознании проносились гротескные образы, и я прижала ладонь к губам. Я все еще видела, как хлещет кровь из раны, ощущала, как рука сержанта Факса накрывает мою и заставляет меня рассечь шею пленного, — и вот податливую плоть рассекает клинок.
Солдаты уже кричали, подбадривая очередную пару бойцов. На меня никто не обращал внимания. Ничего не видя, я брела сквозь толпу, руки у меня дрожали.
Я добрела до пустого двора, окруженного крытой галереей. Вдоль стен стояли резные изваяния львов, воронов, коней, горгулий и драконов. Во рту все еще стоял металлический привкус крови убитого. Меня тошнило, но в желудке было пусто.
Закрыв глаза, я рухнула на землю, содрогаясь и прижав колени к груди. Так в мою жизнь вошло зло. На другом конце темного двора я заметила поилку для птиц, полную дождевой воды. Заставила себя подняться и ушла с окруженного аркадами прохода. Чернильно-черное ночное небо постепенно серело. Вот и утро. Я доплелась до поилки и выронила саблю, опустила руки в ледяную воду, чтобы смыть кровь с глаз и губ. Вода стекала с ладоней розовыми струйками.
Глядя на мощные кирпичные стены и обломки садовых скульптур, я вдруг осознала, что осталась в одиночестве. И в руках у меня смертоносное оружие. Я погрузила клинок в воду и смотрела на кровавые разводы. Ненависть к Корнелиусу Холлистеру и его армии была сильнее любого страха, который мне доводилось испытывать. Вот теперь, когда я стала убийцей, самое время найти человека, которого я должна уничтожить.
На верхнем этаже дворцовой башни горел свет. Крепость охраняли отряды часовых. Я смотрела на освещенные окна. Может ли там жить Корнелиус Холлистер? В цитадели он защищен и одновременно может держать в поле зрения свою армию. Во всем Лондоне это самое безопасное место для него самого и его солдат. Пробраться внутрь будет нелегко.
Я прокралась по крытой галерее: ступала тихо-тихо, через каждые два шага останавливаясь, чтобы прислушаться, и держа саблю наготове.
Внезапно по дворцу прокатился рев, и солдаты с криками выскочили в ночь.
— Трое пленных сбежали с Центрального двора! — кричал в рупор сержант Факс. — Все отряды — к воротам! Повторяю! Трое пленных сбежали! Двое солдат ранены! Немедленно перекрыть все выходы!
Я притаилась в тени за колонной, едва дыша.
Повинуясь приказу, солдаты спешили на поиски — кто пешком, кто верхом. Я выглянула из-за колонны. У всех были пистолеты. Они тяжело топали коваными сапогами совсем рядом, эхо разносилось по всему двору.
Слева от меня оказалась открытая дверь, обитая железом. Снаружи остался только один молодой стражник, остальные убежали на поиски пленных. Бледное лицо мальчика (ему было, пожалуй, всего-то лет четырнадцать) освещали факелы. Солдатик крепко прижимал к себе винтовку, нервно расхаживая туда-сюда.
Я нашарила на земле обломок кирпича, выпавший из дворцовой стены. Спрятавшись в узкой нише с зарешеченным окном, швырнула кирпич в темноту, целясь справа от солдата.
Звук заставил мальчика насторожиться. Он поднял ружье.
— Кто здесь?
Голос его дрожал от страха.
Я нашла еще один кирпич и забросила подальше. Мальчишка помедлил и, целясь в темноту, сделал несколько шагов вперед, прочь от двери.
— Кто здесь?
Выскочив из укрытия, я бросилась к широкой железной двери и оказалась в похожей на пещеру комнате, уставленной металлическими грузовыми контейнерами. Нырнула в проход между ними, гадая, заметил ли меня часовой. Когда глаза привыкли к тусклому свету, который просачивался с верхних этажей, я сообразила, что попала на склад. На металлических контейнерах было выведено краскораспылителем: «Zyklon B, цианид, HCN».[6] От двух цистерн несло бензином. В пронумерованных деревянных ящиках хранились разобранные армейские джипы и грузовики разных моделей, генераторы и устаревшее оружие: пушки, зажигательные стрелы, щиты и доспехи.
Протискиваясь между ними, я подобралась к контейнеру с надписью «Огнестрельное оружие». Попыталась поднять крышку, надеясь найти ружье, но контейнер был заперт, а боковины крепко приварены. Сверху донеслось какое-то гудение, и я подняла голову. Голоса. Сердце бешено забилось, я взбежала по лестнице и спряталась в темноте.
Я шла на голоса, пока не увидела полоску яркого света, бьющего из-за двери. Прижалась спиной к стене, вытащила меч из ножен и медленно двинулась вперед. В похожем на пещеру зале генералы армии Холлистера сидели у длинного тяжелого дубового стола спиной к двери. По стенам были развешаны чертежи, карты и диаграммы.
— Планы постройки лагерей от F до J скоро будут выполнены на Одиннадцатом поле. — Молодой солдат указал на диаграмму. — Мы знаем, где находится венец короля. Один из роялистов сознался под пыткой.
Я рискнула заглянуть в комнату и стала вглядываться в лица офицеров, надеясь найти среди них Холлистера.
— Я знала, что усовершенствованная техника ведения допроса даст результаты, — сказала женщина-солдат.
— Необычайно усовершенствованная техника ведения допроса, — со смехом отозвался кто-то.
Я вжалась в стену. Этажом выше мелькнула вспышка света. Чтобы попасть туда, нужно войти в дверь. Мельком заглянув в комнату, я подождала, пока солдат повернется спиной к входу, и заскочила внутрь. Моя сабля ударилась о железные перила и зазвенела на весь коридор. Я застыла от ужаса.
— Кто здесь?
В дверях показался солдат, который только что докладывал.
— Что ты тут делаешь? Рядовой может попасть в цитадель только по специальному пропуску, — сказал он металлическим голосом.
Я покачала головой, не в силах ответить.
— Отвечай!
— Простите, я заблудилась, ищу свою койку…
Испуганно отступив в темноту, я опустила глаза, а когда подняла, наши взгляды встретились. Я узнала его: русые волосы, глубоко посаженные зеленые глаза, высокие скулы — это он оставил меня в шкафу во время нападения на Букингемский дворец.
— Потерялась в цитадели?
Он смотрел на меня с подозрением. Неужели тоже узнал? В нашу последнюю встречу я была накрашена и в красивом бальном платье, а теперь — в армейской форме, неумытая, с грязными волосами. Уж здесь-то он точно не ожидал меня увидеть. Тем более, я должна была сгореть вместе с дворцом.
— Да, я тут первый день, — пробормотала я, не скрывая страха в голосе.
Если солдат поймет, как сильно я напугана, то, может быть, поверит, что перед ним растерявшийся новый рекрут.
Он приблизился еще на шаг. Я смотрела на него во все глаза, изо всех сил сжимая кулаки, чтобы руки не дрожали. Желудок свело от страха. Может, надо бежать? Я быстро оглянулась, оценивая высоту парапета. Можно спрыгнуть, но там камни, переломаю ноги.
— На этот раз отделаешься предупреждением, — проворчал солдат. — Но только попробуй еще раз попасться вот так. Поняла?
— Да, — с готовностью закивала я.
Он снова заглянул мне в лицо и слегка нахмурился.
— Эй, вы, там! Проводите нового рекрута обратно в казарму.
— Есть, сержант Уэсли!
Солдаты поспешили ко мне.
— Спасибо, — шепнула я.
Лицо его было в тени, но я заметила, как блеснули зеленые глаза. Он стоял в коридоре и смотрел мне вслед.
13
— Встать! Встать! — орала Таб.
Все недовольно бурчали. На улице было совсем темно — нас разбудили по крайней мере на час раньше обычного.
— Кто спустится последним, отдаст мне свой паек, — добавила она.
В спальне началась суматоха: все вскакивали с кроватей, торопливо одевались и бежали в столовую. Я перепрыгивала через две ступеньки с развязанными шнурками на ботинках.
Получив кашу, быстро съела ее, прижимая к себе миску и прикрывая своим телом. Так делали все. Даже когда я закончила, желудок все еще сводило от голода. Я была в армии уже несколько недель. Каждый день мы тренировались с рассвета до заката, а потом работали. Я вместе с девушками из моего подразделения мыла после обеда посуду. Почти не оставалось времени, чтобы подумать, не говоря уже о поисках Холлистера. Я уже начала сомневаться: а вдруг его здесь нет? К концу дня мгновенно отрубалась от усталости, от непомерных нагрузок болели мышцы. Перед сном я думала о брате и сестре: «Где они похоронены? А если живы, не послали ли их в лагеря смерти, где, по слухам, пленных заставляют рыть себе могилы?»
