Юрий Симоненко - Работа над ошибками
Транспортная система Эйнрит, напоминавшая систему сосудов и артерий в живом организме, работала по принципу метрополитена. Система позволяла ее обитателям быстро перемещаться в любую точку на ее борту за время от нескольких минут до получаса (перемещение из конца в конец): транспортные кабинки и вагончики различных размеров носились внутри вакуума местами прозрачных труб в разных направлениях и по совершенно головокружительным траекториям.
Население внутреннего города составляло в разное время от десяти до двадцати миллионов жителей. Эти люди жили своей обычной жизнью: занимались науками, творчеством, любили и просто развлекались, — что свойственно почти любому человеку почти любой цивилизации (и не только человеку).
Город был расположен на внутренней стороне ста-сорока-четырех-километрового в длину и семидесятикилометрового в диаметре сквозного цилиндра — центральной обители корабля, названной так по причине ее расположения в центре дискоида. Края цилиндра обители выходили на обе стороны дискоида, делая дискоид похожим на трехсот-сорока-шести километровое колесо, сквозь ось которого проходила удерживаемая имевшимися с двух концов перемычками нить накаливания, освещавшая внутренний город и отчасти обогревавшая его. Генерируемый снаружи и удерживаемый силовыми полями воздух поступал внутрь цилиндра с одной стороны и выдувался с другой, где очищался и снова перекачивался на обратную сторону дискоида. Температура, влажность и насыщенность воздуха полезными элементами, а также оптимальное давление — все это контролировалось автоматикой корабля и не требовало вмешательства человека. Сила тяжести внутри цилиндра центральной обители, как и в других, гораздо меньших обителях, создавалась гравигенераторами и не требовала непрестанного вращения цилиндра или всего диска корабля.
Если во время «вечерних» или «утренних» сумерек (время когда натянутая вдоль центральной оси цилиндра нить накаливания становилась тусклой или только начинала нагреваться) посмотреть вверх из любой точки города, то можно было ясно увидеть очертания домов, улиц, парков и водоемов противоположной стороны. Днем этому обычно препятствовал исходивший от нити накаливания яркий свет и отчасти облачность, вызываемая взаимодействием нити с потоками влажного воздуха; ночью же видны были преимущественно огни освещения улиц.
Многоэтажные башни внутреннего города достигали в высоту полутора километров, где их крыши служили опорами широким прогулочным проспектам, связывавшим верхние уровни этих башен с платформами висячих садов, что удерживались силовыми полями. Транспортная система корабля оплетала здания подобно плющу-переростку: прозрачные тубы местами прорастали сквозь стены, тянулись к верхним проспектам, перебирались по ним в сады…
В каждом здании, на каждом этаже, в каждой квартире неотъемлемой частью всякого интерьера были капсулы-сборщики — устройства, в основе которых лежали микротехнологии и назначением которых было воплощение и развоплощение желавших того обитателей корабля.
Большая часть населения внутреннего города обычно отсутствовала в базовой реальности, пребывая в различных виртуальных мирах, созданных кораблем либо самостоятельно. Время от времени некоторые из жителей этих миров воплощались, и тогда капсулы-сборщики собирали тела с выбранными самими воплощаемыми параметрами по атомам и молекулам, после чего сознание загружалось во вновь созданное тело и индивид продолжал жить уже в физической (базовой) реальности. Когда же у индивида вновь возникало желание покинуть замкнутый в чреве корабля, пусть и немаленького (как приличный астероид), мир, отправившись в виртуальную реальность с ее бесчисленными симуляциями, он отправлялся к ближайшей капсуле…
Симуляция была обманом, эрзацем, иллюзией, в которой даже нельзя было умереть. Да, это так. Она могла быть пустой тратой времени; могла стать средством реализации преступных замыслов; могла привести к окончательному разрыву с реальным миром; все это, и многое другое, могло случиться если бы… все эти виртуальные миры не были частью внутреннего мира корабля. Эйнрит была в ответе за каждого индивида, за каждую композицию, за каждую сущность — все, что мыслит или способно мыслить — что находились на ее борту. Если допустить, что кто-то из обитателей симуляций вдруг захотел бы создать свой персональный ад, в котором он стал бы мучить, пусть даже и не завлеченных туда обманом или добровольно людей, а лишь созданные для этой цели программы, имитирующие обладающих сознанием существ, такой индивид был бы выявлен и, либо отправлен на принудительное лечение, либо привлечен к общественному суду; но за восемь тысячелетий существования Эйнрит — корабля подобного с ней не случалось.
Были среди обитателей корабля и такие, кто пребыванию в симуляции или размеренной комфортной жизни в базовой реальности предпочитали третий вариант — архивацию.
Архивация — состояние, которому, как и переходу в глубокую симуляцию предшествовало «развоплощение» в капсуле-сборщике (выполнявшей при этом обратный процесс и становившейся «разборщиком»). В отличие от глубокой симуляции (при выходе в виртуальный мир на непродолжительное время «развоплощение» не требовалось), выгруженное из разбираемого на атомы тела сознание не направлялось в виртуальность, а сохранялось на требуемое время. Технически, архивация могла длиться так долго, как долго мог существовать корабль. Для самих архивируемых личностей это состояние являлось по сути аналогом смерти с той лишь разницей, что смерть эта была полностью обратима. В некотором смысле, архивация являлось для архивируемых «машиной времени»: вот архивируемый закрывает глаза в году ХХХХ, и вот он их снова открывает, но уже спустя сто, двести, тысячу или десять тысяч лет.
Архивируемые сами устанавливали сроки своего возвращения, — будь то точные даты или возникновение определенных условий. Некоторые, как Ивилита с Альком, архивировались синхронно и возвращались к жизни также одновременно, другие проходили архивацию поодиночке или в группе (например: групповые архивации ученых в целях очередного эксперимента, или колонистов, — людей часто суровых и настроенных на трудности освоения новых миров, считавших симуляции детскими игрушками). Но бывали и особые случаи бессрочной архивации по причине пережитых личных трагедий или утраты вкуса к жизни (в древности такие часто становились самоубийцами). Эти, обычно, уходили навсегда. Возвращение к жизни таких архивируемых, без предоставления им возможности устранить причины их ухода, без возможности исправить старые ошибки, означало причинить им дополнительные страдания, — это противоречило этике аивлян.
Ивилита с Альком не были из числа последних, они архивировались из желания жить яркой, полной событий и красок, подлинной жизни в настоящей реальности. Они условились с кораблем возвращаться в реальный мир тогда, когда экспедиция обнаружит новый мир и для них появится в этом мире настоящая работа, — та, которую они сами выбрали, для которой прошли специальное обучение с последующими испытаниями, и ради которой отправились в далекую межзвездную экспедицию.
Ивилита-Аль-Ресс-Таль открыла глаза. Сознание медленно возвращалось к ней, как после тяжелого сна. Тело ее не слушалось. Влажный туман заполнял капсулу, в которой она находилась, изнутри. Сквозь прозрачную верхнюю часть капсулы был виден свет, но разобрать детали мешал туман-сборщик.
Закончившие за несколько секунд до пробуждения Ивилиты собирать глазные хрусталики микророботы-сборщики в этот момент покидали вновь воссозданное тело со слезами и растворялись во влажном тумане. Ивилита пошевелила пальцами рук, потом — пальцами ног… Она чувствовала, как силы возвращались к ней, но вставать было еще рано.
Альресс-Ив-Эвиль-Эйн проснулся почти одновременно с Ивилитой. Он сделал глубокий вдох и тоже принялся разминать пальцы. Ему хотелось потянуться, но внутри похожей на каплю мутной воды капсулы его тело почти не подчинялось ему. Он постарался расслабиться.
Прошло полчаса.
Влажный туман втягивался в поры внутри капсул, уступая место свежему, немного прохладному воздуху, в котором ощущался аромат высокогорных трав родной планеты. Давление внутри капсул постепенно сравнялось с показателями снаружи.
Ивилита коснулась пальцами прозрачной крышки капсулы прямо над собой, и крышка подалась вверх. Поднявшись на высоту, немногим превышавшую рост Ивилиты, крышка застыла в воздухе удерживаемая силовым полем.
Она села, потянулась, подавшись вперед высокой грудью.
Альк выбрался из расположенной рядом капсулы и подошел к Ивилите.
— С возвращением, любовь моя! — Темно-синие глаза без зрачков на антрацитово-черном слегка грубоватом лице мужчины прищурились.
