Анатолий Бритиков - Охота на дракона (сборник)
Утром девятого ноября над Прагой сквозь мглистую дымку ярко светило солнце, озарявшее удивительное зрелище: генералы Букуй и Максимилиан, не встретив сопротивления, вошли в униженную, покоренную Прагу и отправлялись теперь отслужить благодарственную мессу в церкви ордена капуцинов на Лютеранской площади. Участь Чехии была предрешена.
Но к тому времени Двадцатьпять и Сорок давно уже не было здесь. Торжественно прошествовав по Пражскому Граду и смертельно испугав короля, они вновь превратились в силовые поля, исчезнув с глаз присутствующих. Затем вибрации пронизали пространственно-временной континуум и отправили Двадцатьпять и Сорок в невообразимо длинную дорогу к звезде Альфа Дракона. Сорок сказало:
— Блестяще проведенная операция. Собственно, ничего особенного так и не произошло.
— Абсолютно ничего, — подтвердило Двадцатьпять. — Разве что судьба того малого участка планеты довольно существенно изменилась — примерно на триста местных оборотов. Похоже, что для тамошних двуногих изменения эти к лучшему — я имею в виду сферы эмоций и метаболизма.
— Триста оборотов той планеты — сколько это в переводе на наши меры?
— Едва-едва одна двухтысячная доля Великого Оборота, — сказало Двадцатьпять. — Ничтожно малый срок. Но и углеродистым двуногим отведено для индивидуального существования невообразимо короткое время. Так что с точки зрения двуногих это весьма долгий срок…
Сорок медленно повышало колебания транспортных вибраций, готовясь к пространственному скачку. Оно сказало:
— На первом месте, понятно, стоят интересы Галактики, верно ведь?
Двадцатьпятъ даже не стало подтверждать столь неоспоримое утверждение. Разумеется, интересы Галактики всегда и везде стоят на первом месте, и все это знают.
* * *Была ночь восьмого ноября под стенами города, куда скрылись разбитые полки Фридриха; пылали раздуваемые ледяным ветром костры императорских войск.
У одного из них дрожал — больше от нервного напряжения, чем от холода — молодой французский офицер. Он снова и снова бессмысленно оттирал ладонью давно уже засохшее кровавое пятно на рукаве. Это Засохла кровь его солдата, которому пушечное ядро оторвало голову на бегу. Безголовое тело, прежде чем рухнуть, сделало еще несколько шагов. Словно часы, словно неразумные часы, твердил про себя офицер и смотрел себе в ладонь. На ладони у него лежал редкостный механизм в золотом яйцеобразном футляре — часы работы Прославленного мастера Хагена из Нюргера, На двойной крышке часов была вмятина. Часы спасли ему жизнь, задержав пистолетную пулю. С минуту еще тикали… Как человек. Совсем как человек.
Как жаль, подумал молодой офицер, слишком поздно это пришло в голову. Человек и часы. Шестеренки, которыми человек, живое существо, соединен со всеми остальными живыми существами; он рождается, растет, ощущает, желает, действует, созревает, размножается, стареет, и все это — предопределенное, механическое, не зависящее от души движение, которым наверняка можно научиться управлять. Какие это сулит перспективы! Можно отыскать способы управлять своим разумом, сделать его совершеннейшим инструментом познания, Как жаль, что мысль эта пришла в голову только сейчас. Завтра Он наверняка будет мертв, застреленный чешскими солдатами или растоптанный копытами конницы Габора Бетлена. Белая гора, Несомненно — Пиррова победа. Сколько ему осталось жить? Неужели только до той поры, когда откроются городские ворота, и оттуда выбегут атакующие?
— Есть здесь, черт побери, хоть один офицер? — оборвал его тягостные мысли хриплый, простуженный голос.
Молодой офицер потряс головой, словно пробуждаясь от сна:
— Есть! Господин полковник, шевалье Рене Де Карт, лейтенант, к вашим услугам.
Збышек Черник
ПОЕЗДКА К ПРАЩУРАМ
Гуго Ноншалон со всей возможной осторожностью включил причальный автомат и молча ждал. Магнитное поле пропало, и гидрокар мягко опустился на берег. С видимым облегчением Гуго глянул на трех своих пораженных спутников, завороженно таращившихся то на бесконечную гладь Океана, то на раскинувшуюся впереди равнину. В дальнем ее конце, в мглистой дымке виднелись силуэты диковинных великанских строений, циклопических кубов.
— Ну что, господа мои? — сказал Гуго торжествующе. — Струхнули малость, верно? Ну, держите хвост пистолетом!
Эти бодрые слова успокоили Оскара и Теодора — но не его младшего братца Венделина. Малец был любознательным и вдумчивым, но и трусоватым изрядно, так что, оказавшись в составе “экспедиции”, лишь подрывал ее дисциплину и моральный дух.
— А что скажут дома? А если тут в беду попадем? — заныл он своим младенческим тенорком. Голосок этот раздражал старшего брата уже сам по себе — пищит и пугается, как девчонка! Венделин, строго говоря, не был полноправным членом “экспедиции”, его прихватили с собой только затем, чтобы не выдал их, оставшись дома. Однако в его словах был свой резон: что ни говори, предприятие они затеяли рискованное, отправились сюда без разрешения взрослых, тайком. Гуго попросту “позаимствовал” отцовский гидрокар, единственное транспортное средство, способное пересечь Океан — за что, всплыви все наружу, отважному морепроходцу грозила бы хорошая порка. Но опаснее всего, понятно, не розги — “экспедиция” высадилась на другом берегу Океана, в таинственных краях, скрывавших загадки и опасности. Люди здесь не жили бог знает с каких времен. Все старые легенды и сказания упорно твердят, что здесь обитали гиганты и разные сверхъестественные существа, бог весть что после себя оставившие. Не стоит верить всему без разбору, но толком никто ничего не знает. Благо Совет мудро постановил, что ввиду неизвестных опасностей никто не должен посещать эти места, и запретил поездки сюда.
Представив все последствия их шальной выходки, Гуго и сам на миг утратил мужество. Но тут же вновь взыграла страсть исследователя, и на нытье Венделииа он ответил коротко, выразительно:
— Заткнись, балда!
Венделин не нашел, что ответить и замолчал. Гуго меж тем нажал кнопки, и из корпуса гидрокара выдвинулось множество ножек для передвижения по суше.
…Когда машина остановилась, все четверо какое-то время ошеломленно смотрели вперед, не веря глазам своим. Было чему дивиться: столь гигантского строения они в жизни не видели. Походило оно на дом — но раз во сто больше, чем обыкновенное человеческое жилище.
— Логово великанов, — прошептал Теодор.
— Ну да, и тут полно волшебниц, блуждающих огоньков да огнедышащих драконов, — браво попытался шутить Гуго, ни на миг не забывавший: что бы ни произошло, командир не смеет поддаваться страху. Но нельзя сказать, что он подбодрил своих спутников.
— Вы только посмотрите на эту лестницу, — не унимался Теодор. — Что ни ступенька — добрых двести миллимаков в высоту. Туда ни за что не взобраться.
— Как-нибудь залезем, — сказал Гуго. — Нужно же нам размяться. В здоровом теле — здоровый дух. Вперед!
Он вылез из гидрокара и, скрывая дрожь в коленках, зашагал к строению. Остальные неохотно поплелись следом.
Это был настоящий лабиринт. Целую вечность они взбирались по лестнице, целую вечность преодолевали порог. За порогом возвышалась вереница высоченных дверей, которые им в жизни бы не удалось открыть. На счастье, щели под дверями были так высоки, что и взрослый прошел бы там, не нагибаясь. Мальчишки шли огромными залами, где не было ничего, кроме голых высоченных стен.
Наконец дом все же раскрыл им свою тайну. Они обнаружили дверь, на которой великанскими буквами написано было, что внутри хранится “Звуковой мини-архив рационализаторских предложений и изобретений”.
— А что такое мини-архив? — спросил малыш Венделин, у которого к тому времени азарт исследователя взял верх над страхами.
Что такое мини-архив, не знал и сам Гуго. Правда, как командир, он не мог в этом признаться, а потому привычно скомандовал:
— Заткнись, балда!
Внутри все блестело, сверкало, сияло. Сотни, тысячи стеклянных пузырей, один больше другого, покрывали весь пол, так что глаза разбегались. Они подошли к ближайшему пузырю, попробовали сдвинуть его. перевернуть, разбить, открыть. Ничего не выходило.
И вдруг вышло. Что-то зазвенело, пузырь раскрылся, и монотонный голос начал:
— Рационализаторское предложение номер 28 233 674 872 999 456 002 ГММХ — генетический метод миниатюризации Холма. Автор: профессор Ричард Холм, Институт генетики.
Теодор и Оскар в ужасе отскочили, малыш Венделин замер с разинутым ртом и даже забыл спросить, что такое генетический метод миниатюризации.
— Чего испугались? — спокойно сказал Гуго. — Это же магнитофон, только чертовски старый. Могу поклясться, эта рухлядь помнит еще Пращуров. — Он сам засмеялся своей шутке, и остальные робко ему вторили:
