Пер Валё - Безжалостное небо
Подобные мотивы мы встречаем и в рассказах итальянских авторов. Так, Анна Ринонаполи затрагивает “больное” место-проблему школьного образования. Правда, она рисует не настоящее, а далекое будущее: кризис помещений и учебного оборудования в стране преодолен, над школами ввиду загрязненной атмосферы возведены пластиковые купола, вместо прежних самодуров-директоров сидят роботы, многих учителей заменили магнитофоны. Но каковы результаты такого прогресса? Знания заменились полузнайством, подлинные духовные ценности — мнимыми, в головы учеников вдалбливаются стандартные мысли, классическая литература потеряла всякое значение и давно забыта, ибо ее заменили маловыразительные, стандартизированные киносюжеты. Падает культура. Деформируются человек, его духовный мир.
Интересно отметить, что художнические выводы фантастов зачастую очень тесно соприкасаются с выводами ведущих западных социологов и специалистов по проблемам человека. Так, например, уже цитируемый нами известный американский социолог Мамфорд считает, что культура и, в частности, искусство являются специфическими трансляторами существующей в обществе и воспроизводящейся им модели человека. Кризис культуры — это кризис господствующего образа человека. Когда общество здорово, замечает социолог, художник усиливает его здоровье, но когда оно больно, художник усиливает его болезнь. Деформация форм в искусстве, в духовном, восприятии мира — это отражение растущей отчужденности человека в бездушном механистическом мире. Мамфорд пишет: “Образы абстрактных художников отражают пустоту и дезорганизацию нашей жизни; образы сюрреалистов отражают действительный кошмар человеческого существования в век массовых истреблений и атомных катастроф… они… говорят нам о действительности гораздо больше, чем газеты или радио. Такие картины ценны как документы, даже если они почти не работают как искусство… Наше искусство становится во все более возрастающей степени пустым по содержанию или явно иррациональным в своих претензиях на то, чтобы служить убежищем для свободного духа от деспотических требований повседневной жизни”.
Выводы многих западных ученых, занимающихся изучением этих проблем, сводятся к следующему: механистическая культура оборачивается разрушением подлинно человеческой культуры, ведет к утрате человечности, к подчинению человека машине не столько в натуралистическом, сколько в психологическом смысле. Поэтому возникает псевдоличностная модель рационализированного, стандартизированного, ориентированного извне, а не из своей собственной сути человека.
Именно против этих тенденций и предостерегают писатели-фантасты, рисуя фантастические сюжеты, способные заострить проблемы и выявить трагизм ситуаций, к которым современный человек, как правило, быстро адаптируется. И в этом смысле творчество писателей-фантастов носит Далеко не абстрактный, а конкретно-социальный характер.
Английский ученый и общественный деятель Джон Бернал как-то вынужден был заметить, что “если наука должна стать благом, а не проклятием”, то человечество должно позаботиться о том, чтобы науку представляли не одни лишь ученые или политические деятели, а чтобы в прогрессе участвовал прежде всего весь народ.
Но, впрочем, и сами ученые должны чувствовать свою ответственность перед человечеством. Всемирно известный французский специалист в области радиохимии и физики атомного ядра Фредерик Жолио-Кюри указывал: “Ученые не вправе считать себя кучкой избранных, чуждых задачам практической жизни. Будучи членами великой семьи трудящихся, они должны быть озабочены тем, как используются их открытия”.
В самом деле, взять, скажем, такую проблему, как генетика, генная инженерия. Тайна наследственности веками привлекала людей. Более двухсот лет назад французский философ-энциклопедист Дени Дидро предсказывал, что наступит день, когда человеческие эмбрионы будут развиваться в искусственных условиях, а свойства будущих организмов специально подбираться. Но тогда это называли фантастикой. А сегодня? Сегодня это почти реальность. В наше время рождение ребенка — это уже не обязательно результат любовных отношений между мужчиной и женщиной. Благодаря методам искусственного воспроизводства жизни в этом процессе все чаще начинают появляться “третьи лица” — так называемые доноры. Есть на этом пути и реальные достижения. Например, доктора Патрик Степту и Роберт Эдвардо 26 июля 1976 года дали миру Луизу Браун, первую девочку, зачатую вне материнского чрева.
Однако нет сомнений, что такие эксперименты далеко не безобидны, ибо в дальнейшем, в случае злоупотреблений и нарушения “биоэтики”, они могут привести к переоценке ценностей, пренебрежениям моралью и общественной этикой. Прогрессивные ученые многих стран уже засвидетельствовали, что с появлением новых методов искусственного воспроизводства человеческой жизни, в мире создалась чрезвычайная обстановка. Соблазн по выведению “новой породы людей” настолько велик, а уровень “биоэтики” в мире предпринимательства настолько низок, что это может привести к катастрофе. Английский генетик Дж. Холдейн в 1962 году в Лондоне на конференции “Съезд фабрикантов людей” назвал свой доклад “Биологические возможности человечества в ближайшие 10 тысяч лет”. Он поразил воображение аудитории фантастическими картинами производства людей-мутантов, чьи формы приспособлены к размерам космических кораблей. Его коллега из ФРГ А.Мюллер отметил, что благодаря селекции на зародышевой стадии можно получить сверхчеловека. Словом, как говорит Энрике Фоссар, член комиссии экспертов по вопросам семейного права Европейского совета, во всех западных странах “биоэтика” обретает конкретные черты. Она стремится ответить на вопросы, поставленные генетикой и медициной. При этом наибольшую тревогу вызывают манипуляции с генами, а также попытки ряда закрытых организаций проводить опыты над людьми. Это “экспериментирование” противоречит основным правам человека — таким, как право на жизнь, на физическую и моральную неприкосновенность личности, право на честь, целостность семьи, и так далее. Но не меньшую тревогу вызывает и другое: не произойдет ли в результате опрометчивых опытов нарушения в генной эволюции человечества? Не приведет ли это к непоправимой трагедии?
Естественно, что все эти проблемы не могут не волновать и писателей-фантастов. Именно о “биоэтике” — рассказ “Мутация” западногерманского писателя Герберта Франке.
В рассказе “Координаторша” повествуется о том, как с помощью новейших медицинских приборов и аппаратуры, предназначенных для хирургии мозга, осуществляется тотальная проверка психических свойств на “агрессивность”, а по существу, на “благонадежность”. Иными словами, прогресс используется не в целях свободного развития человека, а в целях его закабаления и постоянного контроля за деятельностью мозга. Автор предупреждает: не становитесь рабами собственных изобретений.
Итальянский литературовед Джордже Пуллини, подводя некоторый итог развития жанра научной фантастики в Италии, замечает: “…нас по-прежнему больше привлекает тайна человеческой души, чем тайны механических роботов… Разрушительные или созидательные возможности техники целиком зависят от сознательности или от моральной неустойчивости управляющего ею индивида, и поэтому никакая тайна, несмотря на самые большие завоевания науки, не превосходит важностью и не исключает тайну человеческой жизни”.
Да, пожалуй, это справедливо. Прогрессивная итальянская научная фантастика сегодня становится более внимательной к духовному миру человека. Это в полной мере относится и к рассказу Лино Альдани “Луна двадцати рук”. Трагедия Земли побеждена именно благодаря моральным и нравственным качествам людей, благодаря их мужеству, самопожертвованию.
Тревожится за цивилизацию, за морально-этический облик землян и швейцарский драматург Фридрих Дюрренматт в своем фантастическом диалоге “Операция “Вега”.
Литературными критиками как у нас в стране, так и за рубежом уже давно замечено, что наибольший успех в научной фантастике достигают именно те авторы, которые не гонятся за детективностью ради детективности, не увлекаются лишь техническими гипотезами, а стремятся к раскрытию характеров. В их числе англо-ирландский писатель Боб Шоу, английский писатель-фантаст Бертрам Чандлер, норвежский писатель Юн Бинг и др.
Сборник завершается рассказом английского фантаста Артура Кларка “Безжалостное небо”. На первый взгляд в нем все просто. Человек, как и некогда легендарный Икар, стремится преодолеть земное притяжение. Создан фантастический аппарат — левитатор, взаимодействующий с гравитационным полем Земли. Его испытывает изобретатель-инвалид со своим приятелем вблизи Эвереста. Внезапно налетевший ураганный ветер ставит испытателей в труднейшие условия. Они рискуют разбиться о скалы, попасть в потоки смертельных вихрей, взорваться от перегревшихся батарей, провалиться в пропасть, потеряв управление. И тем не менее испытатели, рискуя жизнью, продолжают полет. “Икаров” не покидает надежда выиграть “битву с тяготением, длившимся миллиарды лет”.
