Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Мы не можем продать вам оружие, это разгневает наших богов, — воспользовался я стандартной уловкой.
— Какие же вы глупые, пятипалые. Думаете, старый офицер не читал про то, что у вас уже давно нет никаких богов? Серьёзно думаете, что мы хотим всех перестрелять, и вас, и их? Оставайтесь тогда без книг.
Развернулся и пошёл.
* * *
— И ведь знал, чертяга, что предлагает! — сказал я, разлёгшись на импровизированном шезлонге и потягивая коктейльчик из пакетика. — Книги тьеллов стоят бешеных бабок.
Малена лежала рядом — короткие шортики, клетчатая рубашка, предательски расстёгнутая на две — нет, три! — верхние пуговицы. И совсем некстати — полураскрытый лёгкий шлем джунглевого комбеза. Чтобы голову не пекло и глаза закрывало.
— Я видела пару штук в музее, — кивнула Малена. — Они интересные — квадратные, скреплённые на уголке. Пёстрые такие.
— У них звуки обозначаются разными цветами. Поэтому потускневшую книгу просто невозможно читать. Правда, у новоамериканских какие-то хитрые иероглифы, так что та книга может быть ещё более дорогой. Ещё говорят, что у них ещё до прихода людей уже было что-то вроде художественной литературы. Представляешь, фантастика тьеллов?
— То есть та жуть, которую рассказывал офицер, была фантастикой?
— Скорее всего. К несчастью, я не умею продавать награбленное.
— Малена, — окрикнул собеседницу Вацлав. — Можно тебя на минуту? Мы тут кое-что нашли на месте задержания тех ребят.
Девушка встала с шезлонга, поморщилась. Формально у нас был выходной, но что-то спросить, не выходя из лагеря — ничего смертельного. Мы прошли в штабную палатку, на большом столе были раскиданы предметы, аккуратно разложенные по прозрачным пакетам.
— Это яйца шуршня, — кивнула Малена. — Очень мелкая и ядовитая змейка с зелёной перепонкой, мимикрирует под высохший листочек. Вылупится — не отличишь. Наступишь — и кранты. Видимо, у них используется в народной медицине.
Наклонилась, дотянулась до ещё одного предмета, лежащего у стены. Я долгих пять секунд смотрел на её попу, и прервался только когда заметил, что Вацлав выразительно на меня глядит.
— Это ядра кочевников. Каменные, увесистые. Они ими кидаются в добычу с воздуха.
— Хорошо, что они людей боятся, — вставил Вацлав. — Мало того, что спикировать могут, так ещё и такое.
Угу, боятся, усмехнулся я. Отец, служивший на транзитной станции в Новоафрике, рассказывал в своё время много интересного про их налёты на путешественников-одиночек.
— Вот это та самая скорлупа зелёного муравейника. А это ноги рабочего мураввина, видимо, сушат для чего-то. Пистолеты, шокеры, понятно. А вот это что такое? — спросила уже она, покрутив пару штук на сложенных треногах. — Я такого прибора не видела.
— Вот и мне не вполне понятно, — сказал Вацлав. — И никаких подписей, что характерно. А ещё мы нашли место посадки двух глайдеров.
— Теодолит, — мрачно ответил я. — Это измерительный прибор. Похоже, наши туристы вовсе не те, за кого себя выдают.
— Браконьеры же! — сказал Малена. — Чего тут непонятного.
— Нет. Наивная ты, вовсе нет.
* * *
Транспорт за нарушителями должен был прилететь через три дня. Именно в ту ночь нас подбили.
Полоска неба уже забрезжила тусклым рассветом позади нас. Малена, сидевшая рядом со мной сзади, впервые полетела с нами в ночную смену, и это явно было ей непривычно. Она часто зевала, слушая музыку в наушниках, затем выключила плеер, её большие карие глаза с длинными ресницами закрылись. Уютно поёрзала в кресле, а затем как будто невзначай соскользнула головой на моё плечо.
Я осторожно провёл рукой, убирая волосы с её лба. Девочка, она ещё совсем девочка, такая юная, чистая и наивная, что мне даже стыдно лезть со своей грязной душой к ней в жизнь.
Грохнуло где-то рядом, а через миг тряхануло, закрутило, ветер, обломки пластика, крови и мяса полетели нам в лицо. Глайдер и несущие винты срезало пополам, Лех, сидящий спереди, был мёртв. Развороченная кабина несколько раз перекрутилась в воздухе, а затем стала падать спиной вперёд. Зашипели и вздулись по краям подушки-амортизаторы. Затем был треск кустарников и жёсткий удар о землю. Хруст и дикая боль в правой ноге. На миг всё стихло, а вскоре я услышал дикий, душераздирающий вой Малены. Я отстегнулся, осмотрел ногу — она была вывернута на полоборота, штанина комбеза была вся в крови.
— Малена! Ты… ты живая?
Девушка продолжала кричать. Я отстегнул её, перехватил рукой, и, прыгая на одной ноге, попытался оттащить из разорванной кабины. Она на удивление встала сама, схватилась за меня, уткнулась в плечо, рыдая и крича. Похоже, она цела, понял я, просто первый раз увидела смерть так близко.
— Нога, твоя нога, что делать, что делать, — бормотала она.
Мы отползли от глайдера к соседним кустам — только чтобы не смотреть на ужас развороченного тела Леха. За все секунды крушения в голове ещё не отложился тот факт, что по нам стреляли. Где-то за задворках сознания уже ворочались теории, почему так произошло — попадание птицы в винт, неисправность. Окончательно мозг признал, что дело обстоит совсем иначе, когда из-за кроны деревьев показался большой, крепкий бронеглайдер с символикой Чжунго-I. Это были гости из Сектора Новоазия, далёкого, изолированного и неведомого, почти как забывшая про нас полтора века назад Земля.
Пулемётная очередь пробежалась по обломкам нашего глайдера. Я вжался в кусты и закрыл телом Малену, в другой раз бы это значило что-то больше, чем просто попытка защитить, но тут сработали инстинкты. Её лёгкий шлем остался там, в глайдере. Я успел раскрыть свой, пара осколков чиркнула по спине, комбез принял удар на себя, спрессовавшись и вдавливаясь в моё тело. Хрустнуло ребро. Несколько секунд я не мог дышать, этих секунд хватило, чтобы понять — я жив, раны не смертельны, но следующий выстрел может пройтись по нам. Малена тихо скулила, повторяя моё имя и имена не то каких-то богов, не то святых.
— Тише, — сквозь зубы сказал я. — Дыши тише. Мы умерли. Есть шанс, что они улетят, что не станут проверять.
Этот шанс был один из ста. Глайдер сделал круг над поляной, затем свечкой поднялся вверх и улетел. Возможно, стрелявший пилот был неопытен, либо слишком гуманен — среди противников
