Филип Дик - Глаз Сивиллы (сборник)
— Он — моя кровь, — произнес Спаситель, облизывая губы. — Я пью эту кровь, кровь вечной жизни, и, испив ее, буду жить вечно. Он — мое тело, ибо у меня нет своего: я всего лишь плазма. Но съев его тело, я обретаю вечную жизнь. И сим объявляю новую истину: я вечен!
— Он и нас сожрет, — проговорил Элмс.
Да, подумала Агнета. Сожрет. Теперь она ясно видела, что это «апроксимация». Обитатель системы Проксима Центавра. И он прав: у него нет тела. Единственный способ его обрести…
— Я убью его! — закричал Элмс, выдернул из ниши лазерную винтовку и прицелился.
— Отец мой, настал час… — произнес Спаситель.
— Не подходи! — крикнул Элмс.
— Минет немного времени, и вы уже не сможете меня увидеть, если я не выпью вашей крови и не отведаю ваших тел. Прославьте же себя во имя моей жизни…
Спаситель двинулся к Элмсу, и тот нажал на курок. Фигура в белом одеянии покачнулась, истекая кровью. Это кровь Тревиса, поняла Агнета. Она в ужасе закрыла лицо руками, потом опомнилась и приказала Элмсу:
— Быстро скажи: «Я не повинен в том, что пролилась кровь этого человека». Быстро, пока еще не поздно…
— Я не повинен в том, что пролилась кровь этого человека, — пробормотал Элмс.
Спаситель рухнул на пол. Кровь лилась, не переставая. Но теперь перед ними оказался не бородатый человек, а что-то совершенно другое, и Агнета даже не могла понять, что именно.
— Эли, Эли, lama sabachthani? — произнес Спаситель, но, когда они с Элмсом подошли ближе, он уже был мертв.
— Я убил его! Я убил Христа! — закричал Элмс и, направив ствол винтовки на себя, попытался нащупать курок.
— Это не Христос, — сказала Агнета. — Что-то другое. Его прямая противоположность…
Она подошла и отняла у Элмса винтовку. Он обмяк и заплакал.
* * *Землян в комиссии по расследованию было большинство, и они проголосовали за то, чтобы прекратить деятельность мозга Агнеты Раутаваары. Нас это решение крайне огорчило, но поделать мы ничего не могли.
Нам довелось стать свидетелями начала удивительного научного эксперимента: теология одной расы разумных существ, приживленная к теологии другой расы. На наш взгляд, решение землян отключить мозг Раутаваары — это настоящая научная трагедия. В смысле основополагающих отношений с богом земляне отличаются от нас в корне. Разумеется, это можно объяснить тем, что они — соматическая раса, а мы — плазма. Они пьют кровь своего господа, едят его тело и таким путем обретают бессмертие. Для землян здесь нет ничего предосудительного, они считают такие отношения с богом совершенно естественными. Для нас же эта ситуация просто немыслима.
Чтобы верующий пожирал своего бога?! Ужасно! Позорно! Кощунственно! Высший всегда должен кормиться низшим. Бог должен поглощать своего верующего.
На наших глазах «Дело Раутаваары» закрыли. Закрыли, отключив ее мозг, после чего электроэнцефалограмма сгладилась, а изображение на экране погасло. Мы чувствовали себя подавленно, но земляне на этом не остановились и проголосовали за вердикт, осуждающий наши действия после аварии.
Просто поразительно, сколь многое разделяет расы, развившиеся в разных звездных системах. Мы пытались понять землян, но безуспешно. И нам известно, что они не понимают нас. Более того, они так же порой не приемлют некоторые наши обычаи, как и мы — их. «Дело Раутаваары» лишний раз это продемонстрировало. Но разве мы не служили высокой науке? Я, например, был просто поражен реакцией Раутаваары, когда Спаситель на ее глазах съел мистера Тревиса, и мне очень хотелось увидеть закономерное продолжение этого священного ритуала с участием Элмса и Раутаваары.
Увы, нас лишили такой возможности. И с нашей точки зрения эксперимент полностью провалился.
Кроме того, мы теперь живем под грузом совершенно излишних в данной ситуации обвинений.
1980
Перевод А.Корженевский
Чуждый разум
(The Alien Mind)
Неподвижный в глубинах тета-камеры, он услышал слабый тон, а следом синтоголос.
— Пять минут.
— Хорошо, — ответил он и принялся выкарабкиваться из глубокого сна. Есть пять минут, чтобы скорректировать курс корабля — что-то пошло не так с системой управления. Его ошибка? Маловероятно, он никогда не совершал ошибок. Джейсон Бедфорд не ошибается.
Неуверенно пробираясь в рулевую рубку, Бедфорд заметил, что Норман, которого отправили с ним для компании, тоже бодрствует. Кот медленно плавал в воздухе кругами, пытаясь поймать почему-то оказавшуюся не принайтовленной авторучку. Странно.
— А я-то думал, ты без сознания, как и я.
Бедфорд проверил курс корабля. Невозможно! Отклонение на одну пятую парсека по направлению к Сириусу. Лишняя неделя полета. С мрачной решимостью он перенастроил курс и послал предупредительный сигнал в точку назначения, на Мекнос-3.
— Проблемы? — поинтересовался диспетчер-мекносиец.
Голос его был сухим и холодным, и выверенная монотонность вызвала в воображении Бедфорда что-то змеиное.
Он объяснил ситуацию.
— Вакцина нам нужна, — сказал мекносиец. — Постарайтесь не отклоняться от курса.
Кот по имени Норман величественно вплыл в рулевую рубку, вытянул лапу, пытаясь за что-нибудь ухватиться… Пискнули две активированные кнопки, и корабль изменил курс.
— Так вот кто сделал это, — проговорил Бедфорд. — Ты унизил меня в глазах инопланетянина. Выставил меня идиотом перед инопланетным разумом.
Он схватил кота. И сжал его изо всех сил.
— Что это за странный звук? — спросил мекносиец. — Как будто стон.
— Здесь больше некому стонать, — спокойно проговорил Бедфорд. — Забудьте.
Он отключил связь, отнес трупик кота в мусорный сфинктер и катапультировал в пространство. Не мешкая, вернулся в тета-камеру и вновь погрузился в дрему. Бедфорд спал сном младенца — теперь никто не тронет его приборы.
Когда корабль пришвартовался на Мекносе-3, старший медицинской команды чужаков приветствовал его странным вопросом.
— Мы хотели бы взглянуть на ваше домашнее животное.
— У меня нет домашнего животного, — честно сказал Бедфорд.
— В соответствии с декларацией груза…
— Не ваше дело, — оборвал его Бедфорд. — Вы получили свою вакцину, а я могу отправляться домой.
— Безопасность любой формы жизни как раз наше дело, — ответил мекносиец. — Мы проверим ваш корабль.
— На предмет кота, которого не существует, — хмыкнул Бедфорд.
Поиски ни к чему не привели. Бедфорд нетерпеливо наблюдал, как инопланетные создания скрупулезно проверяют грузовые и пассажирские отсеки судна. К его досаде, мекносийцы нашли десять мешков сухого кошачьего корма. Между ними возникла длинная дискуссия на неизвестном ему языке.
— Мне разрешено вернуться на Землю? — сухо поинтересовался Бедфорд. — У меня плотный график.
Его не волновало, что думают или говорят инопланетяне; он хотел лишь вернуться в тихую тета-камеру и погрузиться в глубокий сон.
— Вы должны пройти дезинфекцию, — сообщил старший медик мекносийцев, — чтобы ни одна спора или вирус…
— Ясно, — кивнул Бедфорд. — Давайте не будем мешкать.
Позже, когда дезинфекция была завершена и он в рубке уже собирался запускать двигатель, ожило радио. Говорил один из мекносийцев — для Бедфорда они все были на одно лицо.
— Как звали кота? — спросил мекносиец.
— Норман, — ответил Бедфорд, включил зажигание, и корабль рванулся вперед.
Бедфорд улыбался.
Он уже не улыбался, когда обнаружил, что питание тета-камеры не включается. Не улыбался, когда не нашел запасного тета-модуля. Неужели забыл взять? — спрашивал он себя. Да нет, он не мог забыть. Они взяли его.
Пройдет два года, прежде чем он достигнет Земли. Два года в полном сознании, лишенный тета-сна; два года сидя за приборной доской, плавая в воздухе или — как он не раз видел в учебных фильмах — в совершенно обезумевшем состоянии свернувшись калачиком в углу.
Бедфорд послал радиозапрос на возвращение на Мекнос-3. Ответа не было.
Сидя в рубке, он нажал кнопку маленького бортового компьютера и сказал:
— Моя тета-камера не работает, ее вывели из строя. Что мне делать целых два года?
— ДЛЯ ЭТОГО ЕСТЬ ЭКСТРЕННЫЕ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ ПЛЕНКИ.
— Точно! — Как же он мог забыть. — Спасибо!
Бедфорд нажал кнопку, и открылся отсек для пленок.
Никаких пленок там не было. Только кошачья игрушка — миниатюрная боксерская груша, которая прилагалась к Норману и которую он так ни разу и не удосужился ему дать. И все.
Чуждый разум, подумал Бедфорд. Загадочный и коварный.
Включив корабельный аудиорекордер, он проговорил со всем спокойствием, на которое был способен:
— Чем я займусь в следующие два года, чтобы скрасить ежедневную рутину. Во-первых, есть еда. Я стану проводить как можно больше времени за планированием, готовкой и едой, наслаждаясь самыми изысканными блюдами. За эти два года я попробую все возможные комбинации сочетаний продуктов…
