Косюн Таками - Королевская битва
…но вдруг остановилась. Хироки отбросил свой пистолет в сторону. «Если у него было столько силы, — подумала Каёко, — он вполне мог бы нажать на спусковой крючок. Что происходит?»
Пистолет лишь раз крутанулся и упал на землю.
Теперь Каёко стояла неподвижно, держа в руках пистолет. Ее короткие волосы совсем вымокли.
— Слушай внимательно. — Хироки лежал на грязной тропе, среди луж, и, не сводя глаз с Каёко, мучительно выговаривал слова: — Тебе нужно… поджечь немного хвороста. Сделай… два костра. Зажигалка… у меня в кармане. Сделай это… а потом слушай птичий манок.
Каёко его слышала, но понятия не имела, о чем он говорит. До нее вообще не доходило, что происходит.
— Следуй… на звук этого манка. Так ты найдешь… Сюю Нанахару… Норико Накагаву и Сёго Каваду. Они тебе помогут. Поняла?
Каёко показалось, что Хироки улыбнулся.
— Разведи два костра, — терпеливо повторил он. — Потом иди на звук манка.
Неловко двинув правой рукой, Хироки вытащил из кармана школьного пиджака небольшую зажигалку и бросил ее Каёко. Затем страдальчески закрыл глаза.
— Все, теперь иди.
— Что-о?
Хироки вдруг снова раскрыл глаза.
— Иди же! — из последних сил закричал он. — Кто-то мог слышать выстрел! Иди!
Теперь, словно соединив части сложной составной картинки, Каёко сумела понять. На сей раз она поняла все правильно.
— Ах… ах…
Бросив пистолет, девочка упала на колени рядом с Хироки. Она оцарапала колени, но ей было все равно.
— Хироки! Хироки! Я… я не могу поверить… не могу поверить… что же я наделала!
Каёко залилась слезами. Конечно, в Хироки Сугимуре было что-то пугающее. Он казался суровым, говорил мало и всегда имел хмурый вид. Когда он общался с другими мальчиками вроде Синдзи Мимуры или Сюи Нанахары, он улыбался, но со всеми остальными был мрачен. Каёко также слышала, что он встречается с Такако Тигусой, и казалось, что они так близки. По этому поводу Каёко думала только одно: «Не понимаю Такако. Не понимаю, как ее, такую красивую, привлекает такой мрачный тип». В любом случае… у нее сложилось о нем такое впечатление. И в этой ситуации, когда одноклассников Каёко одного за другим убивали, Хироки Сугимура страшно ее пугал. Но вдруг… выяснилось…
Хироки снова закрыл глаза.
— Все хорошо, — сказал он и улыбнулся. Вид у него был почти довольный. — Я все равно скоро должен был умереть.
И тут Каёко наконец заметила, что у него в боку была еще одна рана, мокрая вовсе не от дождя.
— Так что… теперь иди. Пожалуйста.
Каёко судорожно зарыдала и нежно коснулась его шеи.
— Давай пойдем вместе. Ладно? Давай.
Хироки открыл глаза и посмотрел на девочку. Похоже, он опять улыбался.
— Забудь про меня, — сказал он. — Я просто рад, что мне все-таки удалось тебя повидать.
— Что? — Каёко широко раскрыла полные слез глаза. — Что? Что ты только что сказал? Что… что ты имеешь в виду? — Голос ее дрожал.
Хироки сделал глубокий вдох, словно превозмогал боль. Или, быть может, это был долгий вздох.
— Если я скажу, ты уйдешь?
— Что? Я не понимаю? О чем ты говоришь?
— Я люблю тебя, Котохики, — без колебаний признался Хироки. — Я уже очень давно тебя люблю.
Каёко опять его не поняла. О чем он говорил?
Хироки смотрел в небо, обрушившееся на них дождем.
— Это все, что я хотел тебе сказать, — вымолвил он. — А теперь иди.
— Но я думала… — пробормотала Каёко, — ты с Такако…
Хироки снова заглянул ей в глаза.
— Нет, — сказал он. — Ты единственная.
Каёко наконец поняла. И ее словно бы ударило громадным ядром, которым разрушают здания.
«Любишь? — ошалело подумала девочка. — Меня? Ты хотел мне сказать… нет, только не говори мне, что ты пытался меня найти. Это правда? Если это правда… тогда что же… что же я наделала?»
Дыхание Каёко стало хриплым. Она несколько секунд продолжала задыхаться, а потом все-таки сумела выкрикнуть:
— Хироки… Хироки!
— Поспеши, — сказал Хироки и выкашлял целое облако мелких кровяных капелек, забрызгав лицо Каёко. Затем он снова открыл глаза.
— Хироки… я… я… я…
— Все хорошо, — ласково сказал Хироки и медленно закрыл глаза. — Каёко… — позвал он ее по имени так, словно оно было бесценным сокровищем. Скорее всего, он впервые обратился к ней по имени. — Это ничего… что я умираю из-за тебя. Я не против. Только иди. Пожалуйста, иди. Иначе…
Каёко продолжала плакать, дожидаясь, пока Хироки продолжит.
— Что «иначе»?
Хироки ничего не сказал. Каёко медленно протянула к нему руки. Она схватила его за плечи и потрясла.
— Хироки! Хироки!
В телевизионной драме, когда кто-нибудь умирает, последние слова обычно не договаривают. Скажем: «Ина…» Однако Хироки сумел измученным, но ясным голосом произнести: «Иначе». Значит, там должно было быть что-то еще. Иначе? Что еще?
Каёко снова потрясла его за плечи и наконец поняла, что Хироки мертв.
И как только девочка это поняла, плотина, сдерживавшая поток чувств, внезапно рухнула.
Каёко пронзительно вскрикнула, упала на тело Хироки и горько зарыдала.
«Он меня любил… — крутилось у нее в голове. — Он так сильно меня любил, что искал меня… рискуя, что на него нападут. Любая встреча могла привести к нападению. И вот… рана в его боку… рана в плече… результат того, что он меня искал».
Нет… было кое-что еще. Каёко даже на мгновение перестала рыдать.
«Ведь это я на него напала, — поняла она. — В самом конце, когда Хироки все-таки сумел достичь своей цели».
Каёко закрыла глаза и снова зарыдала.
«Он меня любил… — опять пришли мысли. — Совсем как я „того человека“, Хироки, чувствуя то же самое ко мне, меня искал. Надо же, мальчик из моего класса был так в меня влюблен! И все же… все же…»
Внезапно Каёко вспомнила еще одну сцену. В тот раз они вместе с Хироки убирали класс после занятий. Каёко вытирала классную доску влажной тряпкой, а когда она не смогла дотянуться до верха, Хироки, который в тот момент бил баклуши — просто стоял, положив подбородок на конец швабры, словно на тросточку, — сказал: «Ты слишком маленькая, Котохики». А потом взял у нее тряпку и вытер ту полоску, до которой ей было никак не дотянуться.
Та сцена сейчас живо Каёко припомнилась.
«Как… — недоумевала она, — как же я не видела, какой он добрый? Как я могла не заметить, что он так сильно меня любил? Стоило мне только об этом задуматься, и я бы поняла: если бы Хироки хотел меня убить, он бы сразу же застрелил меня из пистолета. Но я вообще ничего не понимала, просто неспособна была понять. Я такая дура. Я…»
Вспыхнуло еще одно воспоминание. Когда Каёко рассказывала кому-то из своих подруг-одноклассниц про «того человека», Хироки, который стоял рядом, вроде бы просто глазея из окна, вдруг буркнул: «Ты просто дурочка, что так по нему сохнешь». Тогда Каёко буквально взбесилась, но на самом деле Хироки сказал истинную правду — она была просто дурочка. И все же… все же Хироки признался ей, что эту дурочку он обожал.
Каёко просто не могла перестать плакать. Прижавшись щекой к еще теплой щеке Хироки, она продолжала рыдать. Хироки велел ей уйти, но она не могла заставить себя это сделать. «Я буду продолжать плакать, — думала Каёко. — Буду оплакивать редкостную преданность этого мальчика, который любил меня, и мою глупость. (Как же глупо с моей стороны было думать, будто у меня есть какие-то шансы с „тем человеком“!) Я все равно буду продолжать плакать. Даже если в этой игре это равносильно самоубийству».
— Ты собираешься умереть вместе с ним, — прошептал чей-то голос словно бы у нее в голове.
— Да, это правда, — вслух ответила этому голосу Каёко. — Я собираюсь умереть вместе с ним. Я намерена умереть во имя любви Хироки ко мне и к моей глупости.
Внезапно девочка задрожала и обернулась. Она увидела длинные и роскошные, насквозь мокрые от дождя волосы Мицуко Сомы (ученицы номер 11). Держа в руке пистолет, Мицуко пристально смотрела на Каёко.
А потом последовали два сухих хлопка, и в правом виске Каёко появились две дырки. Тело девочки упало как раз на тело Хироки Сугимуры.
Кровь медленно потекла из пулевых отверстий, постепенно смываемая дождем.
Мицуко опустила смит-вессон М-19.357 комбат магнум.
— А ты и правда была дура, — холодно сказала она. — Ты могла бы его понять.
Затем Мицуко посмотрела на лицо Хироки.
— Привет, Хироки, давненько не виделись. Ну как, рад, что тебе удалось умереть вместе с твоей возлюбленной?
Затем она презрительно покачала головой и пошла дальше, чтобы подобрать смит-вессон М-59, который выронила Каёко, и кольт «Гавернмент модель» калибра.45 (раньше принадлежавший Мицуко), который Хироки отбросил в сторону.
Взглянув на слившиеся воедино тела Каёко и Хироки, Мицуко задумчиво потерла указательным пальцем нижнюю губу.
