Корабль - Андреас Брандхорст

Звездное море

«Эволюция, – думал Адам. – Развитие от меньшего к большему, от низшего к высшему, от простого к сложному. Едва появившись, органическая жизнь начала проходить путь непрерывных превращений, который уже на ранней стадии привел к возникновению аминокислот и другого биологического строительного материала. В подходящих условиях – а во Вселенной всегда есть такие места – новые одноклеточные организмы, проходя естественный отбор, усложнялись, пока у них не появился разум и они не начали осознавать свое существование. Но, если смотреть на этот процесс отстраненно, глазами орла, который все видит и понимает, то станет ясно, что это был шаг в рамках общих законов природы и материи, тщательно продуманном плане под названием «эволюция». Чтобы облегчить жизнь, защитить себя от природы и чувствовать независимость, биологический разум создал технику и механизмы. Он хотел изменять окружающую среду, условия жизни по своим правилам и желаниям. Ему это нравилось, и он конструировал все более сложные машины, веря, что сможет сыграть ведущую роль в эволюции и повернуть ее в желаемом направлении. Но это была лишь одна из множества иллюзий, которые высокоразвитые организмы питали по причине ограниченности своих знаний».

За этим наблюдал всевидящий орел, который летал в вышине и мог заглядывать в будущее. Если у эволюции была цель, она состояла в том, чтобы создать биологические разумные организмы, которые построят умные машины.

Машинам не хватает хрупкости органической жизни. Они могут жить на просторах холодного космоса или в мирах рядом со звездой, при высокой радиации, высоком атмосферном давлении или на морских глубинах. Машины могут существовать в любых условиях. Кроме того, они могут брать строительный материал из любой среды, чего лишены биологические существа. Машины думают намного быстрее и, лишенные эмоционального балласта, развиваются по экспоненте. Они практически бессмертны, время едва ли играет для них какую-то роль. Они знают, что рано или поздно смогут достичь любого места во Вселенной. Это лишь вопрос сроков. Чтобы колонизировать галактики, достаточно иметь автономные споры, которые будут создавать репликантов и, используя имеющиеся ресурсы, копировать самих себя, а затем разлетаться в разные стороны и снова копировать себя в новой звездной системе. Они создали систему квантовых каналов, а когда их пропускной способности стало не хватать, сразу же появились технологии переноса сознания органических разумных организмов. Это был работающий механизм, в том числе потому, что машинам, привыкшим руководствоваться законами логики, не хватало изобретательности, нужной в определенных обстоятельствах. Миллион лет назад мурийцы поняли, что от придуманных ими машин исходит угроза, и попытались ограничить их интеллект. В ответ машины взялись за оружие, что привело к войне, которая разрушила целый мир и множество народов. Результатом этого конфликта стало появление корабля, способного к реконфигурации, сообщества машин, которое считало высокоразвитую органическую жизнь опасной для себя и начало уничтожать ее везде, где находило.

Орел летал достаточно высоко, чтобы увидеть все это. Он бросил мимолетный взгляд в будущее, и ему стало грустно от увиденного: еще больше опустошенных миров и разрушенных мирных цивилизаций. Машины летали из одной солнечной системы в другую, руководствуясь холодной логикой, и считали, что надо защищаться от нападения биологических форм жизни. Корабль искал сбежавших мурийцев, пытаясь помешать им завершить работу по созданию нового оружия. Эти поиски вели к разрушениям не только на просторах Млечного Пути, но также и в других галактиках.

Орел повернул голову, изменив угол зрения на прошлое, настоящее и будущее. Теперь он увидел новый образ, в котором не осталось места для смерти и разрушений. Он понял: биологический интеллект и машины могут существовать в мире. Они могут дополнять друг друга и тогда достигнут более значительных результатов, чем сейчас. А результат – понял он – больше, чем сумма всех частей.

«Я мертв, – размышлял Адам. – И тем не менее могу осознавать такие сложные концепции и видеть все гораздо четче, чем прежде».

А все потому, что он и был тем самым орлом, который, простерев крылья, летает в вышине, наблюдает за всем происходящим и даже заглядывает в будущее.

Над беспокойным океаном нависали серые тяжелые облака. Ветер поднимал волны до такой высоты, будто они хотели превзойти друг друга. Доходя до утеса, волны разбивались возле камней. Стоя на скале, Адам смотрел на воду и знал, что он не один.

– Раньше ты часто стоял на этом месте, – зазвенел голос у него за спиной. – Смотрел на бушующее море.

– На самом деле мы не здесь, – не поворачивая головы, ответил Адам.

– Нет, – в поле зрения Адама появился Бартоломеус – мужчина с большими серыми глазами и длинным носом. Его волосы потеряли серебристость, сейчас они были скорее темно-коричневыми с отпечатками черных линий.

– Этот разговор будет последним. Ты выполнил важную миссию, взяв на себя управление кораблем.

– Ты ошибаешься, – ответил Адам, смотря на море и чувствуя на лице брызги. – Это я связался с тобой, а не ты со мной. Именно я разрешил конфликт с кораблем, а не ты. Нет, я не даю тебе право управлять кораблем.

– Это является частью миссии, – зазвенел голос Бартоломеуса. – Миссия будет считаться выполненной, только если ты передашь нам управление кораблем.

– У меня его нет, – ответил Адам. – Я ничем не управляю. Я всего лишь мечтаю о том или о другом.

– В таком случае помечтай, чтобы…

– Нет. Ты лгал мне и использовал меня. Это не должно повториться вновь.

– Но мы приходим в себя, и мы могли бы…

– Вы восстанавливаетесь, потому что таково мое желание, потому что я это разрешил. Корабль и Супервайзер на Марсе дали на это согласие. Скоро Кластер покинет Землю. Это тоже мое желание.

Адам посмотрел на Бартоломеуса. Черных линий на лице Аватара становилось все меньше и меньше. Адам знал, что скоро они пропадут совсем – корабль сдавал свои позиции и возвращал Кластеру свободу. Это было одно из его желаний.

– А почему у тебя в голове проносится слово «Контакт»? – после долгого молчания спросил Бартоломеус.

В голове Адама снова что-то щелкнуло, будто кто-то нажал на ментальный переключатель, который Бартоломеус вживил в его сознание.

– А, – сказал мужчина с длинным носом. – Я понял.

У орла, в которого превратился Адам, было такое острое зрение, что он видел изменения в алгоритмах работы Кластера, в мышлении корабля, решившего через шесть тысяч лет выйти из тени и снова стать активным.

– Это оружие Супервайзера, – сказал Бартоломеус.

– Верно. Внутри каждого из вас есть смотритель. Он слышит, что вы говорите, понимает, что вы думаете, и передает это Супервайзеру на Марсе. А уж он будет принимать решения.

– Какое решение, Адам?

– Он будет решать, что сделают смотрители, если

вы нарушите Венскую Конвенцию. Отныне это беспрекословный закон. Вы должны уважать права последних людей на Земле и не сможете забирать у них бессмертие. С