Dron - Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)
- ЧТОООО?!!! – заорал Синдзи. Тело парня само вскочило на ноги и оказалось перед Айони, – ПОВТОРИ!
- Ваш обожаемый комплекс пропахали торпедами. Я осмелилась выжить, уж извини. Пару шагов назад, пожалуйста, – голос Айони заморозил воздух в ментальном вагоне.
- Прости… - Синдзи на ослабевших ногах упал обратно. – Это… Просто… Уже слишком.
- Еще не все потеряно. Когда мыслишь глобально, забываешь о мелочах. Кукловод так увлекся подводным тиром, что не заметил, как я улизнула на спасательной капсуле. ОН НЕ ЗНАЕТ, ЧТО Я ЖИВА! У меня есть фора на пару ходов!
- Попридержи коней, Айони! Хочешь сделать нас своими пешками? Забудь! – Синдзи сразу догадался, каким был бы ее первый ход. А становиться на шахматную клетку ему не улыбалось.
- Почему сразу пешками? Вы отдельно, я отдельно, просто ряд целей у нас совпадает. Разве не так? Видите ли, господин Икари-младший, я чувствую, что мое уничтожение – лишь одна из частей планов Кукловода. Есть и более глубокие слои. Какие, пока непонятно. Но я могу поручиться: взрыв, устроенный вами в Париже станет первым звеном в цепи событий, которые рано или поздно приведут Кукловода к конечной цели. Хотите самоустраниться после всего совершенного? Ваше право! Я придумаю что-нибудь еще. Но если надумаете действовать, то вот вам наводка…
Зеленые глаза закрыли собой весь мир.
Темная толща воды… Лучи света мерцающие на поверхности… Тяжелый, изводящий нервы, гул… Огромная махина подводной лодки… Торпеды…
Взрыв.
Синдзи увидел все.
- Revelation, – в шоке пробормотал парень.
- Откровение, – перевела Айони. – Похоже, мы имеем дело с фанатом Иоанна Богослова.
- Черт… - Синдзи обхватил голову руками. Мозги после видения основательно болели. – Черт… Айони, скажи, зачем тебе все это? Ты же хотела держаться подальше от политики.
- Ты бы мог равнодушно пройти мимо умирающего? – ровным и почти безжизненным голосом ответила Айони. – Я слышу такое, что тебе и не снилось. Раньше Мир пел, и… Ты и представить себе не можешь, как это было красиво. Птицы пытались повторить для меня, но даже они фальшивят. Такую мелодию на гитаре не сыграть.
- А на виолончели?
- Человек-оркестр? Талантливый ты, однако… – усмехнулась Айони. – Но, нет… Ни на чем такое не сыграть. А сейчас… Сейчас Мир плачет и кричит от боли. Но, что самое страшное, Его голос все тише… И тише… Я не хочу, чтобы Мир умер. Должен быть способ Его спасти. Я ищу и я найду. Кстати, раз уж речь зашла про гитару, что у тебя за песенный репертуар? Никогда таких текстов не слышала.
На Синдзи накатила ностальгия.
- Честно? Сам не знаю. Когда я шлялся по Японии, мне повстречался один человек. Старый, больной, постоянно кашляющий бомж. Он знал, что Смерть витает где-то неподалеку, и встречал ее песнями. Дни напролет он перебирал струны старой гитары, а я приносил ему еду и слушал. Единственное, что он сказал: "Это очень старые песни, но они будут жить вечно". Потом он умер, я похоронил его вместе с гитарой и отправился дальше. Но музыка продолжала звучать в моей голове… Было в ней что-то… Что-то мое… Я раздобыл семиструнку, обеспечил себе второе музыкальное образование и… С тех пор пою, когда накатывает настроение.
- Занимательная история… Ладно, что-то я тут засиделась. Пора и честь знать, – Айони встала.
- Стой! Айони, ты обещала! – Синдзи приготовился хватать Ведьму, если она вздумает улизнуть.
- И выполняю. Самый последний вопрос: Ты не боишься? Кто знает, что с твоим телом. Может у тебя нет руки, ноги, глаз…
- Всего лишь? Не заговаривай мне зубы!
- Хорошо. Следи за рукой! – Айони указала на потолок. – Видишь?
Наверху был свет. Наверху были голоса. Наверху была ОНА.
- Она ждет. Ты же не хочешь, чтобы она плакала? – голос Айони звучал откуда-то издалека. – ИДИ НА СВЕТ!
И Синдзи пошел. Он рвался вверх. Он кричал. Он тянулся руками.
Пальцы коснулись света.
* * *- Арр-грах! – ощущения были такие, слово в легкие залили керосин и подожгли. Залили много и качественно, так чтобы пожар быстро перекинулся на все остальное тело. Болело все, даже такие места, о которых Синдзи и не подозревал. В голове заработала полевая артиллерия, украсив мозг аккуратными воронками. По нервам прошел разряд в пару киловольт, рассудок убежал подальше от этого кошмара, и парень судорожно забился ничего не видя и не осознавая.
- Держите его! Держите! Синдзи, все в порядке, это мы! – голос… Хикари? Вроде бы… В ушах стояла канонада и грохот сердца.
Синдзи вдавило в койку, так что ни шевельнуться, ни нормально вздохнуть. Никак не получалось открыть глаза.
- Синдзи! Синдзи! Любимый… - этот прекрасный голосок парень узнал сразу. И тут же рассудок робко попросился обратно, треск в нервах угомонился, а глаза распахнулись навстречу миру. На этот раз настоящему.
Сначала была белая мгла, полная голосов, потом в ней появились тени предметов и людей… Медленно! Слишком медленно!
Знакомые и всегда желанные губы и капли девичьих слез на щеках и лбу заставили ускорить процесс настройки оптики. Большие бирюзовые глаза, теплые, красивые и человеческие, прогнали прочь последние сомнения.
Синдзи вернулся в мир живых.
Где его ждал шумный и восторженный прием.
- Что там?! А?! Ну же, Синдзи! Что там за Гранью? – ехидный гений-самоучка Кенске.
- Синдзи, братан!!! Бухаем до утра!!! Хочешь пивка в капельницу? – грубый, несдержанный и отличный друг Тодзи.
- Я тебе уши надеру, Судзухара! Синдзи, что у тебя болит? – строгая снаружи, кроткая внутри, Хикари.
- Синдзи… Вернулся… - Мана, милая, волшебная Мана.
Все галдели, перебивая другу друга, и… Как же, черт подери, он был рад слышать их голоса! Друзья, соратники… Бери выше!
Настоящая Семья.
- Я… гх-гх… – язык с трудом ворочался после длительного отпуска. – Я… Я дома.
Хотелось говорить, просто так, ни о чем. Послушать уфологические байки Кенске, весело поржать над очередным шедевром пошлого юмора Тодзи, с послушным видом внемлить нотациям Хикари. И робея, словно в первый раз, прошептать влюбленную чепуху на ушко Маны. Обнять ЕЕ. Поцеловать ЕЕ. Укрыть ЕЕ от грязи и жестокости взрослого мира.
Как же хотелось сохранить Душу вечно молодой. Не зачерстветь, не оподлеть, не поступиться принципами, даже если они кажутся лишь наивными сказочками.
Как же хотелось защитить Любовь. Пронести священный огонь сквозь годы и, держа любимую за руку, достичь вершины мира.
Язык, выдав два слова, сжался и взмолился о передышке. Не стоит пока его беспокоить, скоро он сполна отработает отгул. Говорить придется много и в основном о делах насущных. Надо рассказать про Морфеус-17, если друзья еще не знают… Надо обсудить Парижскую операцию… Надо поведать логичные и правдоподобные измышления проклятой Ведьмы… Кстати?
Синдзи со скрипом подвигал головой и убедился: Айони Скай отсутствовала, по крайней мере физически. Друзья, похоже, уход Ведьмы не заметили. Неудивительно.
"Айони, Айони… Ведьма зеленоглазая… Кто же ты такая? С виду холодная, циничная дрянь, но… Тебя поддерживает Аянами Рей… И Каор… тьфу! пронеси меня, Господи!... И Tabris… Посмотрим…"
- Синдзи… - прошептала Мана и, крепко-крепко обняв парня, впервые за три дня позволила морфею унести себя в страну здоровых снов. Безмятежная улыбка любимой заверила, что Синдзи не надо искать бога сновидений и бить ему морду за плохую работу.
- Ребята… Тссс, – приложил Синдзи палец к губам.
- Поняли. Отползаем, – мгновенно убавил децебелы Тодзи, но само собой не смог обойтись без шуточки. – Ты, братан, смотри, не переусердствуй. Швы разойдут… Уй…
Кенске и Хикари, как по команде, двинули Судзухару локтями в бока, подхватили под белы ручки и поволокли к выходу.
- Синдзи, ну будь человеком! Расскажи, что ты ТАМ видел! – взмолился у самой двери Кенске. Теперь не отстанет, пока не поведаешь.
- Пошли! – Хикари вытолкала Айду и Тодзи за пределы палаты и помахала рукой, – Синдзи, прописываю тебе сон до утра и ни часом меньше! А завтра я тебе куриный бульончик сварю.
Дверь за друзьями закрылась.
Солнечный лучик впорхнул в палату и погладил по щеке спящую Ману. Синдзи мог часами лежать рядом с ней и тихо, боясь спугнуть чудесное видение, вслушиваться в ее дыхание. Казалось бы, он знал каждую черточку ее лица и каждый изгиб ее тела, но все равно, стоило остановиться на мгновение, всмотреться, и взгляд всегда находил что-то новое.
И она становилась еще красивей.
Синдзи укрыл Ману своим одеялом и обнял. Ощущение покоя и приятной расслабленности провозгласили телу тихий час.
