Гарри Гаррисон - К звездам!
— Проблема оказалась не слишком сложной. По правде сказать, я применил уже готовое решение. На поточных линиях, где надо было ускорить повторяющиеся операции, у меня уже получалось. Тут подход другой: не от электроники, а от механики. В электронике циклы с обратной связью годятся, потому что все операции происходят очень быстро — практически мгновенно. А в механике имеешь дело с физическим объектом, у которого есть вес и масса; его нельзя вот так сразу сдвинуть или остановить, на это какое-то время нужно. Так что я разделил программу заряжания на отдельные ячейки, и теперь каждое ядро разгоняется под управлением собственной ячейки. Если вдруг с ним что-то происходит не так — не туда попадет или притормозится, — оно попросту выкидывается в сторону, а на его место подскакивает следующее. Чтобы стрельба сама собой прекратилась, как это бывало раньше, — такого теперь случиться не может. А кроме того, интервал между выстрелами стал гораздо меньше, и скорострельность можно точно регулировать.
Адмирал одобрительно кивнул:
— Превосходно. А поскольку время — это дистанция между ядрами на их траектории, мы можем их выпускать, как нам надо. Так какова дистанция между ядрами?
— Около трех метров, лучше не получилось.
— Куда уж лучше! Это же просто фантастика! Это значит, что мы можем дать очередь поперек линии движения кораблей или флота — и они налетят на стену наших ядер.
— Тем лучше. Значит, даже целиться не нужно, только выбрать общее направление.
— Я приготовил несколько сюрпризов своему другу Капустину. — Адмирал отвернулся от экрана. — Я его очень хорошо знаю. И тактику его знаю, и вооружение — и тупость его тоже знаю. А вот он понятия не имеет, чем я его стану бить. Занятный бой должен получиться. Думаю, вам интересно будет посмотреть.
— Вряд ли у меня будет время смотреть. Мне надо быть с пушкарями…
— Нет. Здесь вы мне нужнее. Если вдруг объявится Тергуд-Смит или возникнет какая-нибудь ситуация, связанная с ним, — вы должны быть здесь, чтобы моментально эту ситуацию оценить. Он — единственная неизвестная величина в моих расчетах. Все остальное учтено и просчитано, и программа уже написана.
Словно в подтверждение его слов цифры на штурманском экране начали мигать, раздался звуковой сигнал, и компьютер произнес: «Перемена курса». Под ногами ощутилась вибрация, дошедшая от двигателей.
— Сейчас посмотрим, каково быстродействие капустинского компьютера, — сказал Скугаард. — И как он сам соображает, тоже посмотрим. Машина ведь только информацию дает. А ему придется подумать, что с этой информацией делать.
— Что происходит? — спросил Ян.
— Я разделяю свои силы. Причины две, и обе важные. Наш корабль и еще один — «Швеция» — единственные, у кого есть сложные противоракетные системы. Просто потому, что раньше эти корабли входили в состав земных Космических сил. Старина Лундвалл, который командует «Швецией», мог уйти в отставку еще лет десять назад, но остался. Таких, как он, нет ни в одном флоте. Мы эту операцию вместе с ним разработали. Каждый из нас поведет эскадру, выстроенную колонной позади. Как бы в кильватере. Этому тоже есть причина. Хоть я и знаю, что наши ребята очень постарались с программой электронного предупреждения ракетных ударов, — все-таки для начала предпочитаю уже проверенную технику. Их системы прекрасно будут работать — не сомневаюсь, — но с ними мы еще успеем. Попозже. Но если у меня есть выбор, то хорошо бы иметь перед собой прикрытие из ракет-перехватчиков, чтобы капустинские ракеты не смогли добраться до наших кораблей.
Ян стал смотреть на экран, где видны были все корабли. Космолеты медленно перемещались, их относительное расположение менялось. Флагман выдвигался вперед, а половина кораблей выстраивалась за ним. Другая половина флота точно так же выстраивалась за «Швецией» — и в то же время обе эскадры начали удаляться друг от друга по расходящимся курсам.
— Товарищу Капустину будет о чем подумать, — сказал Скугаард. — Все наши корабли выстраиваются за головными боевыми космолетами в две линии, направленные на его флот. Таким образом, противнику будут видны только головные корабли; остальные исчезнут из поля зрения. Хорошо, что товарищ не читает исторических книг. Вы когда-нибудь слышали об адмирале Нельсоне, Ян?
— Слышал. Если это тот самый парень, что стоит на колонне на Трафальгарской площади.
— Да, тот самый.
— Какой-то древний английский герой из Средних веков или около того. Он с китайцами воевал?
— Не совсем. Хотя, наверное, рад был бы и с ними. Он готов был сражаться с любым флотом мира. А величайшая его победа — хотя она и стоила ему жизни, — Трафальгарская битва. Он прорвал линию французских кораблей; точно так же, как я собираюсь сделать сейчас. У него были другие основания для этого, но результат должен стать таким же. Головной корабль примет на себя почти весь огонь неприятеля, пока линия не будет прорвана…
— Ракеты пошли, — сообщил компьютер.
— Разве мы не слишком далеко? — удивился Ян.
— Далеко, еще очень далеко. Но это противоракетные ракеты. Их двигатели дают только короткий импульс, а потом отключаются. И они летят впереди нас, образуя защитный зонт. Если навстречу нам пойдут ракеты — наши будут их перехватывать. А попутно они служат средством раннего предупреждения.
Вскоре далеко впереди беззвучно расцвел огненный шар, расплываясь в пространстве. Несмотря на громадное расстояние, он был настолько ярок, что визуальные экраны потемнели: это включились фильтры, защищающие телекамеры от перегрузки.
— Интересно!.. — заметил Скугаард. — Капустин с первого залпа применил атомные ракеты. Это, пожалуй, неплохая идея, если такая тактика сработает. А если нет — непозволительная расточительность. Я-то знаю, сколько у него зарядов.
Адмирал Скугаард посмотрел на часы — потом на экран, который показывал теперь две эскадры, выстроившиеся в прямые линии за головными кораблями.
— Исторический момент, — сказал он. — Начинается первая битва в первой космической войне. Пусть же она закончится нашей победой. Все будущее зависит от ее исхода.
Глава 19
— Что это он там затеял?
В голосе Капустина была заинтересованность, но ни следа тревоги. Он приготовил свою западню — и Скугаарду не остается ничего другого, как в нее влететь. На голографическом дисплее корабли мятежников сходились и один за другим исчезали из виду, пока не осталось всего два. Хотя голография дает трехмерное изображение, теперь осталась только плоская картинка.
— Они уходят на космической тяге! — закричал Капустин. — Драпают от нас!
— Быть того не может, товарищ адмирал. — Наибольшая трудность работы Онегина состояла в том, что информацию адмиралу надо было предоставлять очень аккуратно. Чтобы адмиралу казалось, будто он сам до всего додумался. Прежде чем сказать что-нибудь, Онегину приходилось хорошенько подумать, как сказать. — Ведь вы же сами мне говорили, что вблизи планет космическая тяга Фосколо блокируется гравитационными полями. Я от вас это и узнал. А тут, наверное, все проще: они в два кильватера выстроились…
— Конечно! Это каждому дураку ясно. Так что ты не трать мое время на объяснение очевидных вещей. Но ты заметил, что у них и курсы поменялись? Гляди в оба, Онегин. Авось научишься чему-нибудь.
Трудно было не заметить происходящих перемен, когда на дисплее крутились и перемещались светящиеся стрелки, да к тому же и числа постоянно менялись. Операторы дисплея потрудились и на скорую руку переделали программу, чтобы ввести туда две линии кораблей. Практически это ничего не давало, но могло понравиться адмиралу. А настроение адмирала всегда было главной заботой флота.
— Мне нужен прогноз, куда их выведут эти новые курсы. И выпусти несколько ракет, атомных. Они там в штаны наложат, когда прилетят наши ракеты.
— У нас их не так много… Быть может, попозже, как вы думаете? Может, другие ракеты…
— Ты заткнись и делай что приказано.
Адмирал сказал это совсем спокойно, без всякого выражения, — но Онегин похолодел, поняв, что зашел слишком далеко.
— Да, конечно, тотчас! Отличная идея!..
— Так ты дай мне прогноз, куда эти новые траектории идут.
На дисплее возникли два конуса света, исходившего от двух мятежных эскадр. Сначала эти конусы включили в себя громадные объемы пространства, вместе с Землей и целым рядом спутников. По мере получения новой информации от радаров конусы постепенно сужались; а когда мятежные эскадры закончили изменение траектории — от конусов остались только две линии.
— Хм! Два отдельных удара, — сказал Капустин, переводя взгляд с одной линии на другую. — Первый по лунным базам. Прекрасно. Там ракетные батареи их на подходе уничтожат. А второй? Это куда?
