Федор Березин - Голован

Мы стояли на вершине скалы. Забрались на этот гранитный монолит не без труда. Я снова удивился: Гекрс при подъеме обогнал меня на раз. Я, конечно, не альпинист, но все же любому вроде ясно, что, имея руки и пальцы, взбираться по камням должно быть легче, чем с лапами, от природы имеющими меньшую степень свободы. Ладно, не в новинку. В конце концов, по деревьям же голованы лазают, а скалы, сравнительно с деревьями, это тьфу и растереть.

Теперь мы стояли наверху и смотрели. Двое. Человек и голован. Тут невольно напрашивался какой-то символизм. Даже не зашифрованный. Представлялся некий другой вид реальности. Даже иной мир. Какая-нибудь альтернативная Сфера Мира, на которой все в отличие от нашей устроено тип-топ. Люди там не воюют, не режут друг другу глотку, не скальпируют природу и не обижают тварей, которые по случайности отстали в освоении интегральных исчислений. И собакообразные умники там тоже другие. Не зомбируют людей, не закусывают их до смерти, не строят планы порабощения мира. Возможно, они даже там сотрудничают. Помогают друг дружке в освоении неизведанных пространств. Разом несут туда просвещение и помощь. Где-то там вот так же стоят человек и круглоголовая псина, но не как пленник и господин, а как равные и нужные друг другу партнеры. Человек вооружен техникой, даже одет, допустим, в некий защитный скафандр, а головану на враждебную среду наплевать — он борется с заразой какими-то другими методами. Он даже может питаться местной, неприемлемой для человека пищей — какими-нибудь крысами. И вот так они оба идут по жизни и территории — лапа к руке, а рука к лапе, и ничего-то их не страшит.

Я напрягся и выбросил из головы эту чушь. Забот и волнений в округе и без того хватало, несерьезно было предаваться каким-то фантазиям, стоя на скальной вершине. Это забраться на нее была еще та проблема, а вот свалиться ненароком и раскромсать тело в хлам и закуску для стаи — запросто.

Перед нами и без фантазий открывался чудный мир. Туман, правда, по-прежнему скрывал серебристый полог облаков, всегда страхующий Мировой Свет от нашего глаза, но зато со скалы можно было наконец-то обозревать чудовищный лес. Именно в виде леса, а не как отдельные деревья и папоротники, преграждающие путь. Отсюда, с возвышения, он казался иным. И хотя зелень за это время стала поперек горла, я вынужден был признать, что лес все-таки красив. Было даже как-то неудобно перед ним, что мы с Гекрсом его приговорили. По крайней мере, наблюдаемый участок. Идиотское чувство! Лес не был разумным и не был… Нет, живым-то он как раз был. Даже, пожалуй, излишне. Именно это его, в общем-то, и погубило. Или погубит в ближайшее время.

— Уже скоро, Дар. Я чувствую, — сказал голован, рассеивая мои сомнения, которые он тоже, наверное, чувствовал. Сказал на грамматически верном общеимперском, совершенно без странного акцента и без всяких натужных растягиваний «р». — Ваш бог Железа не подвел. Они приближаются.

— Ничего не слышу, Гекрс, — признался я в том, что голован и так знал. — Откуда они идут?

— Восемь летучих машин-пещер бога Железа следуют с юга. Очень вовремя.

— Это не наши. Не имперские… То есть не из Страны Отцов, — констатировал я вслух.

Было как-то даже обидно, что мои соотечественники подвели. Но, впрочем, об этом ли стоило сейчас думать?

— Гекрс, нас тут, на скале, снесет на фиг. Надо бы успеть спрятаться. У нас время-то есть еще или..?

— Бессмысленно, доктор Дар, — голован Гекрс скривил губу, но даже не глянул в мою сторону. — Твоя сущность что, не чувствует?

— В смысле? — я несколько растерялся. — Подожди, Гекрс! Ты сказал «очень вовремя»? Что это…

— Сейчас все равно почувствуешь. Это нельзя не почувствовать, — отрешенно сказал голован. — Этот Подземный Бог — Самая Тяжелая Змея — тут.

— Что?! — я уже все понял, но не поверил. Нет, не поверил, но стал всматриваться в окрестности куда внимательнее. До слезных капель в глазах.

— Когда почувствуешь — сопротивляйся. Я не смогу удержать твою сущность на скале. Свою еле-еле держу.

Вроде бы голован разговаривал со мной, но как-то отрешенно, словно сам с собой. Я покосился в его сторону. Гекрс стоял на скале прочно, сам подобный маленькой скале, да еще и слившийся с большой воедино. Как можно было не удержаться, стоя совсем не на краю, и к тому же на четырех лапах? Может, у него помешательство? Собачья психика — она ведь все равно психика. Не выдержала всевластия управления гигантской стаей, мало ли?

Мой взгляд привлекла некая подвижка внизу, совсем не в лесистой дали, а под нами. С опаской я подступился к краю и выглянул за него. Там, внизу, происходило перестроение собачьей армии. Голованы роились. Они стекались к единому центру. Поблизости от нас, но все-таки не к основанию скалы. Я повернулся к Гекрсу. Его работа? Мне почему-то казалось, что нет, но кто угадает, чем занят этот псиный царь? Вдруг это все же он скомандовал войску собраться?

Затем я почувствовал сотрясение под ногами. Скала подо мной дрожала.

Бомбардировщики, решил я. Что же еще? Но со стороны Мирового Света не доносилось никакого гудения. Затем до меня дошло, что это самое гудение я стремлюсь уловить в полной тишине. В непривычно полной. Тропический лес вокруг молчал. Бесчисленные виды птиц, летающие древесные лягушки, обезьянки-ревуны — никто не чирикал, не каркал и вообще не выдавливал из себя ни звука. По крайней мере, в человеческой зоне восприятия. А в собачьей? Покосился на «закадычного дружка» Гекрса. Он был сосредоточен, это да. Но вряд ли прислушивался к чему-то извне, скорее — внутри себя. Ловил что-то своим третьим глазом или чем-то там еще.

Как только скала задрожала, я автоматически опустился на четвереньки, а потом и вовсе сел, увеличив опорную поверхность. Землетрясение? В смысле, вымоленные бомбовозы ошиблись с телеметрией и уронили атомные гостинцы где-то в стороне? Я обвел взглядом окружающую местность. Маловероятно, что позади, на юге. Там горы Нетронутой Цепи. Но в донесении было ясно сказано: джунгли. Не могли же они так скандально перепутать? Если только не сообразили, как хитроумно передавить нас тут ледяными лавинами.

Из-за туманной дымки Сфера Мира как таковая не проглядывалась далеко. Подрывы сброшенных зарядов и вправду могли уже состояться не там где надо, а мы тут ни сном ни духом. Звуковая волна по скальной подстилке движется быстрее, вот и почувствовали. Но как только доберется атмосферный хлопок, нас сдует с этой скалы, точно спички.

Скала пошатнулась не на шутку. Не завалилась бы. Я попытался вцепиться в обточенную миллионом лет ветров, а может, и волн — кто ведает? — каменную горизонталь. Гекрс рядом тоже уже не стоял — прижался животом к камню.

«Умирать, так умирать, — подумал я отрешенно. — Чего рыпаться, суетиться? Ну спущусь я вниз, если сумею при тряске, а дальше? Достойно надо умирать. Позориться еще тут перед собаками. Ладно, сотрудничал, но хоть сдохнуть с высоко поднятой головой.»

Неожиданно сверху донеслось гудение. Или я наконец-то его расслышал? Проклятый туман скрывал всю перспективу. Но гудение было явно не галлюцинацией. Правда, теперь и сама природа вокруг как бы гудела. Но сверху доходило нечто более приятное — технологической природы. «Ути-ути-ути-ути» в бесконечном режиме. Винты колошматили воздушную взвесь, диссонанс асинхронно колотящихся поршней строил свой искусственный ритм.

Все-таки хоть что-то в этом пришлом для данной местности мире технологий не подвело. Настроенная мной и несчастным Дамом Залатой рация кого-то приманила. Дала привязку для бомбометания. Лежа на скале и готовясь к смерти, я почти ликовал. Потом ухо уловило, что «ути-ути-ути» меняет тональность. Трижды массаракш! Криворукий пилот бомбовоза проскочил мимо!

— Чего резину тянут? — совсем по-человечески высказался голован Гекрс.

— Комедия какая-то, — согласился я, имея в виду вовсе не ошибку неведомого пилота, а то, что мы с собакой обсуждаем это по-приятельски.

— Тянут и тянут, — выцедил мой собеседник. — Еле держусь.

Ему явно было не до шуток. Я посмотрел на круглоголового внимательнее. Гекрса трясло. По шерстистой морде бежали капли то ли пота, то ли слез. Захотелось его как-то поддержать, но я не знал, что сказать, и промолчал. Да и чего напрягаться, в самом деле, если он мысли читает?

Затем впереди, над джунглями, из тумана вывалился бомбовоз. Блеснул брюхом с хвостового ракурса. Пошел почти над самыми верхушками самых длинных пальм. Стал уменьшаться, удаляясь. «Все же промазал!» — зафиксировал я с горечью. В этот момент машина начала маневр. Похоже, разворачивалась. «Ути-ути» снова поменяло ритмику.

— Опомнился, что ли? — прокомментировал я вслух.

Теперь бомбовоз стал виден с бокового ракурса. Размеры не впечатляли. Послали какую-то худышку! Или после БМАД уже ничего солидного в загашниках не осталось? А может, это всего-то разведчик? Прибыл осмотреться?