Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране

— Нет, спасибо, Патти. Но я хотел бы взглянуть на ваши рисунки, когда будет можно.

— В любое время. Нет нужды в спешке. — Она вышла, не торопясь, но очень быстро.

Джубал решил не рассиживаться зря. Она наскоро просмотрел содержимое уложенной Ларри сумки и недовольно хмыкнул, не найдя широких летних брюк. Он остановился на сандалиях, шортах и светлой рубашке — они сделали его похожим на забрызганного краской страуса и выставили напоказ тощие волосатые ноги. Но Джубала подобные вещи не волновали уже много лет. Вот если бы пришлось идти на улицу… или в суд, тогда дело другое. Интересно, местные бары получают товар из Пенсильвании?

Он вышел в огромную переднюю, несущую отпечаток обезличенного комфорта гостиничных номеров. Несколько человек смотрели стереобак. Джубалу никогда не приходилось видеть такой громадный. Один из них поднял голову.

— Привет, Джубал.

— Привет, Бен. Как обстоят дела? Майк все еще в тюрьме?

— Нет. Он вышел оттуда вскоре после нашего разговора.

— Предварительное слушание назначили?

Бен улыбнулся.

— Все немножко не так, Джубал. Майка не выпустили, он сбежал.

Джубал поморщился.

— Это глупо. Теперь защищать его будет в десять раз труднее.

— Джубал, я же сказал, что волноваться не надо. Все мы числимся погибшими, а Майк — пропавшим без вести. Мы уедем из этого города, нет проблем. Переберемся куда-нибудь.

— Его выдадут как преступника.

— Не бойтесь. Не смогут.

— Ну… Где он? Мне надо переговорить с ним.

— Он парой этажей ниже. Но он сейчас медитирует. Он просил передать, чтобы вы не предпринимали никаких действий. Если настаиваете, можете поговорить с ним, Джил разбудит его. Но лучше бы не надо. Незачем спешить.

Джубалу чертовски не терпелось переговорить с Майком… и отшлепать его за то, что он заварил всю эту кашу… Но беспокоить Майка сейчас было еще хуже, чем трогать Джубала, когда он диктовал рассказ. Мальчик всегда выходил из этого самогипноза, когда «грокал полноту» чего-либо, над чем думал. Если же нет, ему требовалось продолжать свой транс. В общем, тревожить его было все равно, что медведя во время спячки.

— Хорошо. Но я хочу поговорить с ним, когда он очнется.

— Обязательно. А теперь расслабьтесь и забудьте свой перелет. — Бен подвел его к сидящим. Энн подняла голову.

— Хэлло, босс. — Она похлопала рукой по креслу рядом особой. — Садитесь.

Джубал опустился в кресло.

— Могу я спросить, что ты-то здесь делаешь?

— То же, что и вы: ничего. Джубал, пожалуйста, не пускайте в ход руки. Мы не меньше вашего привязаны к Майку. Но вы были слишком взбудоражены, чтобы с вами спорить. Поэтому успокойтесь и слушайте, что о нас говорят. Шериф объявил, что намерен изгнать всех шлюх из города. — Она улыбнулась. — Меня никогда раньше не изгоняли из города. Интересно, шлюх вывозят по железной дороге? Или мне придется идти пешком?

— Не думаю, что будет соблюдаться протокол. Вы все здесь?

— Да, но только не злитесь. Мы с Ларри с год назад договорились с ребятами Мак-Клинтоков… так, на всякий случай. Они знают, как работает изгородь, где выключатели и все такое прочее. Все в порядке.

— Хм! Я начинаю думать, что я тут просто нахлебник.

— Вы хотели, чтобы мы охраняли дом и не тревожили вас. Но просто стыд, что вы не взяли нас с собой. Мы уже давно здесь… Наверное, с вами что-то случилось по дороге.

— Случилось. Энн, как только я вернусь домой, я больше шагу из него не сделаю. И я непременно выброшу телефон и вдребезги разобью бубнилку.

— Да, босс.

— И эту тоже. — Он кивнул взгляд на стереобак. — Передают по ней что-нибудь, кроме рекламы? Где моя крестная дочь? Не говорите только, что оставили ее с этими юными идиотами Мак-Клинтоками!

— Конечно, нет. Она здесь. У нее даже своя нянюшка.

— Я хочу видеть ее.

— Патти проводит вас. Я устала от нее… она ужасно вела себя в дороге. Патти, милая! Джубал хочет видеть Аби.

Патриция стремительно, но не торопясь, пересекла комнату.

— Конечно, Джубал. Я как раз не занята. Сюда, пожалуйста.

— Дети в моей комнате, — пояснила она по дороге Джубалу, едва поспевавшему за ней, — поэтому Лапушка присматривает за ними.

Джубал был не слишком удивлен, когда увидал, что имела а виду Патриция. На кровати лежал удав, свившись петлями, которые образовывали гнездо. Двойное гнездо, если быть точным, так как хвост змеи делил прямоугольник пополам, образуя два кармана размером с детскую кроватку, застеленные одеяльцами, в каждом из которых копошилось по грудничку.

При их появлении удав вопросительно поднял голову. Патти погладила его и сказала:

— Все хорошо, милая. Папа Джубал пришел взглянуть на девочек. Погладьте ее, и пусть она грокнет вас, чтобы в следующий раз узнать.

Джубал показал козу лучшей в мире девочке, которая таращилась на него и пускала пузыри, а потом погладил удава. Это был самый прекрасный экземпляр Boidae из всех, что ему доводилось видеть. Джубал прикинул, что он гораздо длиннее тех, что можно встретить в зоопарках. На его коже четко выделялись перекрещивающиеся полосы, и окраска на хвосте была просто кричащей. Он позавидовал, что у Патти есть такой питомец, и пожалел, что недостаток времени не позволит ему подружиться с удавом.

Змея потерлась головой о его ладонь, совсем как кошка. Патти взяла Аби и сказала:

— Лапушка, почему ты не сказала мне? Она всегда говорит, если кто-то из них в ней запутывается или когда нужна какая-нибудь помощь: она ведь может разве только не дать им выбраться наружу. Но она никак не грокнет, что если ребенок мокренький, его надо переодеть в сухое. Лапушка не видит в этом ничего плохого. Впрочем, как и Аби.

— Я знаю. А кто эта другая пышка?

— Это Фатима Мишель. Я думала, вы знаете.

— И они здесь? Я считал, что они в Бейруте.

— Нет, они прибыли из каких-то чужих краев. Мариам говорила, но для меня это пустой звук: я мало где бывала. Я грокаю, что все города похожи: кругом одни люди. Вы не подержите Абигайль, пока я переодену Фатиму?

Джубал сделал это с радостью, заверив Аби, что она самая прекрасная девочка в мире. Затем он в том же заверил Фатиму. Оба раза он был искренен, и обе девочки поверили ему. Джубал говорил эти слова бесчисленное множество раз с тех еще времен, когда начал работать в администрации Хардинга, всегда говорил это искренне, и всегда ему верили.

Он с большим сожалением покинул эту комнату, погладив на прощанье Лапушку и сказав ей те же слова.

Они отправились к матери Фатимы.

— Босс, солнышко! — она поцеловала его и похлопала по животу. — Я вижу, кормят вас как следует.

— Не всегда. Я видел твою дочь. Чистый ангел.

— Хорошенькая девочка, правда? Мы хотим продать ее в Рио.

— Я думал, что в Бейруте рынок лучше.

— Стинки говорит, что нет. Продадим ее, чтобы освободить место. — Она приложила его ладонь к своему животу. — Чувствуете? Мы со Стинки сделали мальчика. Сейчас не время для дочерей.

— Мариам, — осуждающе сказала Патти, — нельзя так говорить.

— Прости, Патти. О твоем сыне я так говорить не буду. Тетушка Патти — леди, и грокает, что я — нет.

— Я тоже это грокаю, маленький чертенок. Но если вы соберетесь продавать Фатиму, я дам в два раза больше, чем тебе предложат.

— Обговорите это с тетушкой Патти. Единственное, что мне разрешили, это видеть ее иногда.

— И ты вовсе не беременна, так что смело можешь оставлять ее у себя. Дай-ка мне поглядеть в твои глаза. Хм… возможно.

— Не возможно, а так оно и есть. Майк грокнул это очень тщательно и сказал Стинки, что он сделал мальчика.

— Откуда ему знать? Я, например, не совсем уверен в твоей беременности.

— Она правду говорит, Джубал, — заверила его Патриция. Мириам поглядела на него с бесконечным терпением во взоре.

— Прежний скептицизм, босс? Майк грокнул это, еще когда мы были в Бейруте, раньше, чем мы со Стинки поняли, что у нас получилось. Майк позвонил нам. Поэтому Стинки взял в университете саббатикал[61], и вот мы здесь.

— И что вы тут делаете?

— Работаем. Тяжелее, чем мне приходилось у вас, босс. Мой муж — сущий рабовладелец.

— А что за работа?

— Они пишут марсианский словарь, — ответила Патти.

— Марсианско-английский? Полагаю, это непросто.

— Нет-нет! Это было бы просто невозможно. Марсианский словарь на марсианском. У марсиан никогда не было словарей. Они им не нужны. Моя работа — чисто механическая. Я пишу то, что они говорят. Майк и Стинки — в основном, Стинки — разработали знаки для обозначения марсианских фонем, — всего восемьдесят один знак. Мы переделали пишущую машинку IBM, используя и нижний, и верхний регистры… Босс, милый, как секретарша я теперь ни к черту не гожусь. Я уже привыкла к марсианскому расположению букв на машинке. Любите вы меня такую? Если вы крикнете «Ко мне!» — я примчусь, но ничего не смогу сделать. Но я могу готовить… и у меня есть другие таланты.