Млечный Путь № 3 2021 - Далия Мейеровна Трускиновская
И вот на подступах к ехидной серенаде Мефистофеля я вдруг опомнился. Семенов-то, Сулейман Семенов, пропал основательно! Что, если лошадь его сбросила?
Я стал ему названивать. Он не брал смартфон. Все это мне сильно не нравилось.
И тут я увидел еще одно нововведение нашей набережной - велорикшу. Они появились еще в прошлом году и брали за километр туда, километр обратно, тысячу рублей. Если кому охота с шиком прокатить свою девушку под розовым с цветочками тентом - тысяча не деньги. К тому же, рикша наверняка знает, в каком кафе можно поесть прилично, а какое лучше объезжать десятой дорогой.
Педали крутил парнишка лет девятнадцати, возможно, начинающий бизнесмен. Если в день прокатятся двадцать пар - то, считай, зарплата рядового труженика в кармане. Конечно, он с кем-то делится. Ну, за два выходных дня у него будет месячная зарплата, причем работа - на свежем воздухе и даже смахивает на спортивную тренировку.
Я подозвал велорикшу и объяснил ситуацию. Естественно, речь шла уже о совсем другой сумме, но я не возражал. Так что сел я на эту странную конструкцию под розовенький тент и покатил, причем довольно шустро.
Там, где начались заборы промзоны, Семенова не было. Я забеспокоился - не сбросила ли его лошадь в реку. Но если так - она должна бродить поблизости. На берегу ничего четвероногого не было. Я велел велорикше сворачивать в первый проулок между заборами.
Сулеймана Семенова мы нашли не сразу.
Там были хрущевские пятиэтажки, уже ни на что не похожие, а между ними газоны. Лошадь паслась на газоне, а Семенов стоял рядом, хлопал ее по холке и что-то ей рассказывал.
Я знал его не первый день. Сколько пива было совместно выпито - цистерн десять, не меньше. Я знал, что ему время от времени начинает всюду мерещиться эзотерика. Но чтобы с лошадью разговаривать? Тут-то мне и стало страшно.
- Семенов! Эй, Семенов! - осторожно позвал я.
Он обернулся.
- Семенов, давай-ка отведем лошадь к хозяину.
- Нет.
- Почему вдруг нет? Она же не твоя.
- Моя.
- Семенов, ты взял ее напрокат за пятьсот рублей. Пора возвращать.
- Ему со мной будет лучше.
- Ему?
- Это мерин.
- Ну, хорошо, ты оставишь себе лошадь. А где ты ее... его будешь держать?
- В сарае.
Во дворе у Семенова действительно был старый дровяной сарай. Он был отличным доказательством тому, что род человеческий - жмот. Вот купила семья два новых кресла. Если бы сарая не было, старые бы вывезли за город, там у нас есть полуофициальная мебельная помойка. Но сарай есть - и кресла запихивают туда в ожидании хрен знает чего!
- Семенов, ты догадываешься, что ее... его нужно кормить? За ним нужно убирать? Через месяц она... он будет стоять по колено в навозе.
- Не будет. Ты ничего не понял. Мне нужна своя лошадь.
- Полиция так не считает.
- Плевал я на полицию.
- Ну, хорошо, хорошо.
Если у человека временное помутнение рассудка - говорить с ним нужно тихо, максимально соглашаться, не волновать, найти способ доставить его в безопасное место. У нас на фирме однажды такое случилось - уборщица повредилась умом на почве экологии, сняла с себя синтетическую одежду, включая белье, и в таком виде принялась мыть полы. Так наши дамы и девицы перепугались до полусмерти, а Стасов стоял рядом с ней, держал ее за руку и вел светскую беседу, пока не прибыл десант с Афанасьевских Горок.
Афанасьевские Горки - так красиво называется наш городской дурдом. Говорят, там на холмиках давным-давно купец Афанасьев богадельню построил, оттуда и повелось.
Семенов исподлобья смотрен на меня. Лошадь тоже нехорошо косилась.
- Ты сейчас отведешь лошадь к себе, выкинешь из сарая всю дрянь и поставишь туда животное? - спокойно спросил я.
Он задумался. И вдруг я понял: он прочитал мою мысль! Мысль была простая: пусть он благополучно доведет лошадь до сарая, установит ее там и успокоится, я же приведу туда конского поводыря, и он заберет свою скотину. Возможно, с помощью полиции.
И вот Семенов снова садится в седло, причем очень ловко, разбирает поводья, толкает лошадь каблуками в брюхо - и она сперва бежит в размере четыре четверти, потом - три четверти. А я остаюсь стоять - дурак дураком.
- Что будем делать? - спросил велорикша.
- Возвращаемся... Нет. Сам возвращайся. Держи деньги.
Я сообразил, что на набережной нас ждут поводырь с полицией. А врать полиции, что сегодня впервые в жизни увидел этого сумасшедшего, я не хочу. Хотя бы потому, что могут разоблачить.
***
Что он делает? Что он делает?!?
Откуда он вообще взялся на наши головы?
Как это у него получается?
И ведь рожки не вчера прорезались, они у основания уже довольно толстенькие!
Нужно срочно вызвать его на связь и объяснить ему правила. Иначе он такого натворит - нам всем навеки перекроют подключение.
А разве его можно перекрыть?
Гамаюн говорил - ему перекрывали.
Кто-нибудь его знает? Как хоть его звали раньше?
Вытащил имя, которое приберегли совсем для другого человека, и пользуется! А за имя ведь уже заплачено!
И ведь сумел додуматься до Сулеймана...
Нужно натянуть сеть, чтобы отследить нелегальное подключение.
***
Что может сделать человек, угнавший лошадь?
Ну, час покатается, два покатается. Рано или поздно ему эта игрушка надоест. Он оставит лошадь там, где ее сразу заметят, и пойдет домой. Впрочем, это логика разумного человека... хотя бы относительно разумного... А Семенов, став по моей милости Сулейманом, что-то умишком повредился...
Я этого не хотел! Как-то само получилось!
Но допустим - он оставит лошадь в парке на газоне. Прохожие увидят бесхозную лошадь, позвонят в полицию. Полиция уже в курсе, что по набережной с воплями мечется поводырь. Вроде бы все должно кончиться благополучно.
Я пошел в пельменную, пообедал. Там сам себе накладываешь в миску, сколько нужно для счастья, на кассе миску взвешивают, и ковыряйся в ней хоть час, хоть два.
Пельмени - это праздник непослушания. Когда-то давным-давно я зимой пропускал занятия с репетитором, а греться шел в пельменную. Ставил школьный рюкзак возле стула, а футляр со скрипочкой - подальше, в тайной надежде, что его сопрут.
Я?..
Это было?..
Михаил ел пельмени на завтрак и на ужин. Для него с ними ничего такого связано не было, еда и еда, идеальная мужская, главное - не переварить и сметаны бухнуть
